Поделиться
И вот они - новые территории: 100 гектаров пляжа и поля, полсотни групп, преимущественно западных, среди которых есть и 6-7 исполнителей всемирного масштаба, делающих честь любому фестивалю - и ожидающиеся под все это сотни и сотни тысяч зрителей.
Под стать юбилею и новым территориальным масштабам планировалось открытие феста. И художественный масштаб первого дня "Кубаны" оказался достойным географического - и даже превзошел его. Первые российские зрители увидели панк-оперу Эмира Кустурицы "Время цыган".
Кустурица - режиссер, познакомивший Европу с балканской музыкой, саундтреки к его фильмам всегда были отдельными произведениями, а в России так и просто становились предметами культа. И, на наш взгляд, это было совершенно верным ходом организаторов фестиваля, позиционирующих свое детище событием международного уровня - начать его российской премьерой оригинального музыкального действа, поставленного любимым в России режиссером с мировым именем.
Фильм "Время цыган", победитель Каннского фестиваля 1989 года - один из любимейших у российский киноманов. При всех его бесспорных художественных достоинствах он стал таковым во многом благодаря пронзительной музыке Горана Бреговича. Но когда в середине 2000-х Кустурица задумал оперную версию сюжета, творческого контакта между ним и Бреговичем уже не было и трагическую историю любви Перхана и Азры музыкально оформили Деян Спаравало, Ненад Янкович и сын режиссера, музыкант группы The No Smoking Orchestra Стрибор Кустурица. Впервые панк-оперу, как называет ее режиссер, увидели зрители парижского театра "Бастиа" в 2007 году. Она с успехом шла в Париже, гастролировала по бывшей Югославии и Греции. И вот - приглашение на Кубану.
Конечно же, все это не могло не начаться с переливов балканского аккордеона - и на сцене появилась бабушка (Горица Петрович оказалась очень похожа на персонаж из одноименного фильма!) с плавной и протяжной песней о тяжкой цыганской доле. Но тужили под музыку на сцене недолго: после того, как хор, то ли вставших на ходули, то ли передвигающихся на неких самодвижущихся платформах певиц мощно подхватил и закончил первую песню - деревенский люд вынес на сцену стены домов, на которые откуда-то с ярко-голубых сценических небес спустились крыши, перед нами пышным цветом и ярким зацвели деревенские палисадники и понеслась следующая песня, о том что "до последнего суда" надо петь и не унывать (о том, что именно по-сербски поют артисты мы узнавали с экранов по бокам сцены, на которых не только укрупнялось происходящее действо, но и шел перевод текстов песен). Тут же появились и главные герои - красавчик Перхан, его больная сестра на каталке, его невеста, которую деревенский богатей-отец не хочет отдавать за бедного Перхана и сорящий деньгами беспринципный Ахмет (лидер The No Smoking Orchestra Неле Карайлич). Как и в кино Ахмет заманивал Перхана в Италию, якобы помогая ему добыть деньги на лечение больной сестры, тот пускался во все тяжкие, зарабатывал воровством, возвращался домой и узнавал, что негодяй Ахмет не в больницу отправил его нищенствовать на улицах Рима, когда Перхан возвращается, то его любимая умирает родами … - и далее по сюжету, написанному больше 25 лет назад Кустурицей и Гораном Михичем.
В этой опере не было присущих обычным операм пусть коротких, но диалогов, речитативов, связующих действо. Все, скорее, походило на связанное единым сюжетом музыкальное ревю, музыкальные номера переходили один в другой, сюжет зрители могли отслеживать только по текстам лихих песен, исполняемых актерами в мизансценах и по декорациям. На сцену выкатывался трейлер на колесах, на веревке с неба спускалась луна, крыши домов взмывали в небо, и по-птичьи махали скатами, по пластиковым горам на заднике шла балканская шумная с фокусниками и жонглерами свадьба, на деревенскую улицу выходили живые гуси, из миланского музея утаскивалась статуя "венеры"... Звучало это все то в рок-ритмах, под "грязный" звук панк-гитары - как, например ария Ахмета, в момент, когда он перед стенами древнего собора расписывал Перхану мир чистогана, то, как в сцене свадьбы, зрителей зашвыривало в цунами балканской песни и в этот момент начинали залихватский наигрыш трубы. В условном и ярком, с налетом легкой мистикой и абсурда в духе Кустурицы, музыкальном действе трудно было доподлинно распознать, где именно закончился сюжет, и началось подведение его художественных итогов, но после сцены возвращения сестры из неволи, на сцену вдруг опустилась стена миланского собора и все герои, и положительные и отрицательные, вдруг взмыли вверх под торжествующий напев Ederlezi. Они исчезли в сгустившейся на сцене тьме - и через пару минут вышли рука об руку из дверей "собора" под финальную песню, объединившую героев постановки - как когда-то балканский наигрыш объединил в финальных кадрах героев фильма Кустурицы "Андерграунд".
Такой старт фестиваля вполне способен был затмить все, что могло бы встать с ним рядом. Но, между тем, вполне себе по-пионерски смотрелось шоу венгерского акробатического цирка ReCirquel - под блюзы и техно-ритмы молодые гимнасты и гимнастки демонстрировали зрителям, собравшимся вокруг Fantasia Scene фестиваля, сложнейшие пластические этюды на шестах, канатах, трапециях, повисая на этих снарядах и друг на друге в самых немыслимых даже не позах, а по-настоящему художественных комбинациях. Это был в полном смысле слова гимнастический спектакль - в каждой мизансцене были герои, шло действие, выражавшееся языком удивительно гибких молодых тел.
Ну, а закончился день тем, чем он будет заканчиваться, все дни "Кубаны" - полным экстримом, а именно концертом группы The Qemists, отыгравшей совершенно забойный драм-н-бэйс сет. У молодых англичан кроме компьютеров на сцене - классическая барабанная установка, бас гитара и два вокалиста с недюжинной силы голосами. Все вместе это с первых ударов ритма взбило ночную Турбо-сцену фестиваля в сплошной танцевальный коктейль. Речитатив и рок-пение, компьютерный пульс и мощнейшие гитарные аккорды - молодежь "Кубаны оценила это в полной мере и мгновенно и с благодарностью простила огневым англичанам часовую задержку концерта…