Поделиться
- У нас, когда речь заходит о необходимости сохранения русского языка, часто приводят в пример Францию: "Вот французы чтят свой язык"… Что-то вы думаете по этому поводу?
Жоэль Шапрон: Французское государство всегда обращало большое внимание на сохранение национального языка. К счастью для французов, сложные с грамматической точки зрения языки сохраняются лучше, чем простые… В русском языке, когда за последние 20 лет в ней появилось много новых экономических и финансовых реалий, возникли заимствования, все сейчас говорят - "драйвер", "флешка", а в сфере кино - "бокс-офис", "релиз". И я стал часто ловить себя на том, что не понимал бы значения многих русских слов, если бы не говорил по-английски. Парадокс, но сейчас, чтобы понимать русский язык, надо хорошо знать английский. Возьмите "Бюллетень кинопрокатчика", каждый второй термин заимствован из английского языка. Язык - живой организм, и это нормально, что он меняется, но все-таки за развитием этого "организма" надо следить, чтобы не потерять способность понимать друг друга.
- Не реже, чем о языке, в России говорят о модели французского кинематографа. В своих "Принципах и механизмах финансирования французского кино", написанных на русском языке, вы проливаете свет на это понятие. В чем же суть, что должны прежде всего усвоить российские кинодеятели, чиновники, да и зрители?
Жоэль Шапрон: Это исследование мы с Присиллой Жессати написали по заказу российского предпринимателя Александра Мамута, потому что о "фантастической" модели французского кинематографа, у вас, действительно, говорят много, а на деле никто не понимает, как все это функционирует. В результате сейчас работаем уже над вторым изданием. Кино с 1895 года являлось частным делом во Франции. В 1946 году создали Центр кинематографии, который должен был регулировать эту область, - заодно решив еще один важный вопрос. После Второй мировой войны американцы по так называемому "плану Маршалла" ссужали Францию деньгами, а в обмен хотели, чтобы мы открыли границы всей продукции из США. Но во французском правительстве поняли, что это чревато засильем Голливуда. И в 1948 году придумали систему, позволявшую сохранить и поддержать французское кино. Законодатели решили брать спецналог с каждого билета в кинотеатрах. Налог и является основой системы, суть которой в том, что за кино во Франции платит тот, кто смотрит кино, - любое, не только французское! Неважно, на каком носителе - в кинотеатре или по телевизору, налог берется с кинобилетов, с коммерческих оборотов телеканалов, которые крутят кино, а также с видеокассет, дисков, провайдеров, которые дают возможность смотреть кино через интернет. Во Франции нет финансирования за счет госбюджета - только спецналог с потребителей кино. Ни в одной стране мира не было ничего подобного, и американцы, конечно, сопротивлялись, но, в конце концов, дали нам возможность взимать налог и с билетов на американские фильмы. То есть, частично они финансировали наше кино.
Система работает и сейчас, спустя несколько десятилетий. Все деньги - около 700 млн евро ежегодно - собирает Центр кинематографии и распределяет по всем областям кино. Кинотеатрам, прокатчикам, продюсерам, экспортерам, Каннскому фестивалю, Юнифрансу - все мы существуем за счет этого фонда.
Систему пытались повторить в разных странах, но США препятствовали, поскольку голливудская продукция доминирует в мире, а при этой системе они финансируют кино других стран. В ход шло все - угрозы политиков, шантаж, это считалось нормальным.
Квотирование в кинотеатрах было у нас между 1947-м и 1950-м годами, и с тех пор его нет. Хотя некоторые депутаты российской Госдумы уверяют, что квоты есть. Так вот, несмотря на отсутствие квот, рыночная доля национального кино во Франции составляет от 33 до 43 процентов, доля американского кино чуть менее 50 процентов, потом идет остальное кино мира.
- Я слышала вашу лекцию на тему " История российского и советского кино во Франции (1896-2012)". Мало утешительного - оказывается, больших сборов не было со времен "Войны и мира" Сергея Бондарчука. Можно ли изменить ситуацию?
Жоэль Шапрон: В известной мере, это стечение обстоятельств. Без рекламной кампании сейчас не обойтись, а она стоит гигантских денег. В 70-е годы это было намного дешевле. Во Франции прокатчики к русскому кино относятся осторожно, они не видят картин, которые могли бы стать хитами. Русского кино выпускают мало, оно приносит малые сборы - заколдованный круг. В 2004 году, когда "Фокс" вложил в "Ночной дозор" большие деньги и собрал всего 140 тысяч зрителей, - это был провал. После этого никто не хочет рисковать. Успех мог бы изменить имидж русского кино в мире, и во Франции в первую очередь. После "Дозора" можно было выпустить для молодежи "Статского советника" и "Турецкий гамбит" - в конце концов, это не очень далеко от "Индианы Джонса". Но эту публику надо заинтересовать, фильм - дублировать, а это все деньги, и вновь риск.
Фильмы "Легенда № 17" и "Метро", имевшие в России успех, тоже не проходят. "Легенда" тесно связана с личностью, которая французам абсолютно не знакома, а "Метро", конечно, универсальное кино, но эту картину надо дублировать, напечатать не менее 500 копий, провести рекламную кампанию за 2 млн евро, купить права на прокат. Кто решится на это, учитывая, что картина без звезд? Да, блокбастер со спецэффектами, но не того уровня, к которому привык зритель в американских фильмах, так что овчинка выделки не стоит. Чтобы привлечь зрителя к русскому кино, надо найти правильный подход, а пока прокатчикам не за что уцепиться. Вот когда есть Том Круз, зацепиться есть за что. С фильмами Звягинцева, Сокурова, Гай Германики проблем нет, но это чисто авторское кино, которое собирает свои 60 -100 тыс. зрителей и на большее не претендует.
- А что вы скажете о французском кино в России?
Жоэль Шапрон: Доля французского кино на российском рынке невелика, конечно, мы недовольны - в Советском Союзе она была побольше. И все равно французское кино в России занимает третье место после американского и российского. Всем известно, как раньше любили французское кино в России. После XX съезда КПСС, при Хрущеве, страна стала открываться, по политическим причинам ориентировались на две капстраны, где были сильные компартии, - Францию и Италию. Итальянское кино сейчас не в очень хорошем состоянии, но в 60-е годы были такие авторы, как Висконти и Де Сика, снималось много смешных комедий. Я был в Советском Союзе, когда выходили фильмы с Челентано. Были комедии и у нас, "Совэкспортфильм" находил фильмы совершенно безобидные. На фильм с Ришаром люди ходили по многу раз, и после пятого раза начинали обращать внимание на задний план - интерьеры, машины, занавески, костюмы, макияж... Почему сейчас так мала доля французского кино в России? Потому что все открыто, вы можете читать и смотреть то же, что и мы. Те же голливудские картины, которые доминируют во всем мире. То есть, вы смотрите кино, которое смотрит весь мир, а не как раньше, когда мы смотрели одно, а вы - другое.
Почему в основном конкурсе Каннского фестиваля последних лет не так часто, как хотелось бы, появляются российские фильмы?
Жоэль Шапрон: Год на год не приходится. Например, в этом году на Каннском фестивале не было восточноевропейских фильмов, было много французских картин, две русские картины попали в параллельные программы. Первый раз за историю фестиваля после перестройки не было ни польских, ни румынских картин - я не могу объяснить это, потому что далеко не все видел. С другой стороны, если бы решение принимал один арт-директор Тьерри Фремо, можно было думать, что он просто не любит эти кинематографии. Но если плюс к основному конкурсу брать "Двухнедельник режиссеров" и "Неделю критики" - это три разных комитета. И все три не нашли ни одного фильма из Восточной Европы. Это значит, что общий уровень, не смотря на субъективность, присутствующую при отборе фильмов, не тот. Вот, скажем, на российском "Кинотавре" один отборочный комитет, стало быть, то, что не попадает в Сочи, - или плохо, или не нравится Программному директору Ситоре Алиевой. А у нас - три разных комитета, не договариваются же они!
Какие российские фильмы вам все же нравятся?
Жоэль Шапрон: Их много, все не перечислишь. "Ирония судьбы", "Утомленные солнцем" - первый фильм, "Возвращение" Звягинцева, "Тени забытых предков", "Летят журавли". Недавно пересмотрел "Журавлей" - очень сильное кино. Есть ли у России шанс получить еще одну "Золотую пальмовую ветвь"? Шанс есть всегда, и мы не знаем, родился ли этот режиссер? Но мы знаем, что в России есть сильные режиссеры, и Андрей Звягинцев - один из них. Сокуров, само собой, Лозница. Чтобы получить "Золотую пальму", фильм должен быть всем понятен, доступен для восприятия. Если Гран-при или Спецприз жюри вручают иной раз фильмам, имеющим славу авторского кино, то для "Пальмы" это не подходит. "Дядюшка Бунми, который помнил свои прошлые жизни" Апичатпонгa Вирасетакулa, награжденный в 2010 году, - исключение, подтверждающее правило!
В России в прошлом году широко отмечали 200-летие Отечественной войны 1812 года. Во Франции об этом как-нибудь вспомнили?
Жоэль Шапрон: Проводились конференции, в одной я принимал участие… Если вы о Наполеоне, он продолжает оставаться для нас ключевой фигурой. Помимо войн, Наполеон одарил нас множеством законов, которые действуют до сих пор. Если Пушкин заложил основы русского языка, то Наполеон - основы нового французского государства.
- Снят ли во Франции фильм, достойный этой фигуры?
Жоэль Шапрон: Существуют фильмы с разными трактовками личности Наполеона, и кто тут прав, не прав, - сказать трудно.
- А как вам "Война и мир" Бондарчука?
Жоэль Шапрон: Масштабное кино, не раз его пересматривал. Мне нравится этот фильм.