Михаил Майский: Все конфликты происходят из-за другого Бога

Миша Майский, русский виолончелист.

Не парадокс ли так говорить о еврее, который родился в Риге, репатриировался в Израиль, первая жена у которого американка, вторая - итальянка, пятеро детей рождены в разных странах, в энциклопедиях обозначен как эксклюзивный артист "Дойче Граммофон", делающий записи с ведущими оркестрами мира и живущий сейчас под Брюсселем...

Но. Если твой учитель Мстислав Ростропович, если ты лауреат конкурса Чайковского и тебя, студента Московской консерватории, сажают в Бутырку якобы за фарцовку, а потом родственники прячут на два месяца в психушку, чтобы не идти в армию, то кто ты, если не русский с великой судьбой в глазах Запада?

На музыкальном фестивале в альпийской деревне Вербье у меня было несколько памятных встреч. Сегодня - обещанное интервью с Михаилом Майским, рекордсменом Вербье: 65 концертов за 20-летнюю историю фестиваля.

Михаил Майский: Каждый концерт для меня - самый важный. А вдруг он последний в моей жизни. Кто знает... Фото: Photoxpress

Похоже, вы стали гражданином мира?

Михаил Майский: По крайней мере, я так себя ощущаю.

А где дом, в какой стране любимые комнатные тапочки?

Михаил Майский: Смотря как понимать это. По-английски есть разница между хоум и хоум бейс. У меня есть дом в Бельгии, в Ватерлоо, где мои дети ходят в школу, все мои ноты и вещи там. Но это не значит, что я бельгиец.

Я играю на итальянской виолончели французскими смычками на немецких струнах, езжу на японской машине, у меня швейцарские часы, индийское ожерелье.

Кто-то про вас сказал: идеальный одессит.

Михаил Майский: Никогда не был в Одессе.

Башмет пошутил, что ездит в Вербье, чтобы обменяться новыми анекдотами с Майским. В чем для вас магнит этого фестиваля?

Михаил Майский: Количество и качество музыки уникально. Как и место отдыха. Приезжаю на весь срок со всей семьей - это такая редкость для музыканта.

Сколько ваших детей здесь выросло?

Михаил Майский: Все. Я тут с сам первого фестиваля. Здесь был дебют моей 7-летней дочери. А теперь в Вербье прошел первый семейный концерт, в программе был Шуберт, Шостакович, Брамс, а в финале "Юмореска" Щедрина. Лили стала пианисткой. Саша - скрипач.

У вас не было соблазна подирижировать?

Михаил Майский: Соблазн, конечно, был и остается.

Вы его культивируете или боретесь с ним?

Михаил Майский: Не борюсь и не культивирую. Для меня всегда качество важнее количества. Чтобы совмещать активную сольную деятельность с дирижированием, преподаванием, с семьей - надо быть гением.

Очень мало музыкантов, которые сумели это совместить.

У Плетнева получилось?

Михаил Майский: Плетнев исключение. Он замечательный дирижер и музыкант, феноменальный пианист.

Про себя думаю, может, в следующей жизни. Я поэтому и не преподаю, хотя ко мне приходят за кулисы молодые виолончелисты после концерта и спрашивают, даю ли я уроки. Я всегда говорю - только что пытался. Если вы чему-то научились, очень рад.

Говорят, вам в студенчестве удалось записать на магнитофон мастер-классы Ростроповича. Или они живут только в народном фольклоре?

Михаил Майский: Би-би-си делала фильм после смерти маэстро. Они ко мне домой приезжали за интервью. Там частично используют мои записи.

В чем, как вы думаете, уроки Ростроповича?

Михаил Майский: Осмелюсь сказать страшную фразу. Все знают, что Ростропович был великим виолончелистом, но он был еще более выдающимся педагогом. У него было такое невероятное воображение, на уроках он практически виолончель в руки не брал, для него виолончели недостаточно было, играл на рояле. Энергия, фантазия, юмор.

Да, чувство юмора потрясающее. Однажды с Галиной Павловной и с Мстиславом Леопольдовичем я провела целый день. Вечером мы пошли на юбилей одного музыканта в концертный зал "Россия". В гардеробе его обступили женщины, обнимают, целуют, как мы рады, что вы к нам приехали. Галина Павловна не удержалась: Слава, ты не пройдешь мимо ни одной бабы. А он ей: Галя, какие бабы, это народ!

Михаил Майский: Вы знаете, сколько у меня невероятных совпадений с Ростроповичем? Даже отчество, как у него - Леопольдович. Меня родители хотели отвести к логопеду, чтобы исправить произношение. А я услышал интервью Ростроповича, моего идола, по радио и так гордился, что у меня те же проблемы, и категорически отказался это исправлять. Я первый настоящий концерт играл в 13 лет, это был концерт Сен-Санса, и Ростропович первый концерт играл в 13 лет - концерт Сен-Санса.

Как вы с ним встретились?

Михаил Майский: Когда учился в Ленинграде, приходил на его открытые уроки. Я получил первую премию на всероссийском конкурсе и должен был участвовать во всесоюзном, но у меня внезапно умер отец. Я был в шоке, депрессии, не мог себе представить, как я буду играть на этом конкурсе.

Ростропович в это время был в Ленинграде, давал открытые уроки. Я пришел, как обычно, ему рассказали, что случилось. Он послал кого-то купить бутылку водки, всех попросил подождать в коридоре, меня посадил напротив, распил со мной эту бутылку водки (а мне едва исполнилось 18) и час рассказывал о своей жизни. О том, как у него умер отец, когда ему было 14 лет. Он сказал, что я обязан играть на этом конкурсе в память об отце. Он меня так вдохновил, завел, что в итоге я играл на этом конкурсе и попал на конкурс Чайковского.

Он даже вам тайно помогал в нищие годы?

Михаил Майский: Ростропович от себя назначил стипендию за три месяца перед конкурсом, посылал 100 руб. в месяц.

Я никогда этого не рассказывал до его смерти. Он для меня был не только любимым великим учителем, у нас с ним были интенсивные, сложные и близкие взаимоотношения. Он практически был как второй отец для меня. Когда мы в последний раз с ним встретились в Кронберге на фестивале (за два года до его смерти), был длинный разговор, он мне сказал: ты мне как сын и добавил - блудный сын.

Может, он ревновал? Вы - единственный виолончелист, которому довелось учиться у Ростроповича и Пятигорского.

Михаил Майский: Я позднее понял, он надеялся, что я скажу, после Ростроповича нет никого. А я поехал в США к Пятигорскому, послушал, кстати, его же совета. . Я не хочу этим сказать, что Пятигорский был лучше педагог, чем Ростропович. Это также было бы нелепо сказать, что Моцарт лучше композитор, чем Бах.

С какой душой вы ездите теперь на гастроли в Россию?

Михаил Майский: Всегда смешанное чувство. Искренне благодарен судьбе, что вместо диплома Московской консерватории получил уникальный жизненный опыт - два года срока. Я, ученик Ростроповича и лауреат конкурса Чайковского, в 1970 году был виноват лишь в том, что хотел уехать в Израиль.

Многие говорят о вашей толерантности, умении принять новые правила, приспособиться к новому течению жизни.

Михаил Майский: Я не философ, но если посмотреть - все войны и конфликты происходят из-за другого Бога. Это невероятно глупо, на самом деле мы можем обогатиться от общения с другой культурой, другими традициями, другими людьми.

Увы, в нашем детстве говорили, что тот, кто не с нами, тот против нас.

Михаил Майский: Есть масса разных возможностей думать, жить, одеваться, кушать или играть музыку того же Баха. Я, например, принципиально не согласен со всем этим движением, как это по-русски даже не знаю, как называется...

Аутентичное исполнение Баха.

Михаил Майский: Да. Потому что я считаю, что это в принципе против философии такого гения, как Бах. Он, наверное, переворачивается в гробу, зная, что музыканты пытаются идти на триста лет назад. Это против него. Но опять-таки не утверждаю, что я прав, я с ним никогда на эту тему не говорил.

Наша встреча тепло началась с моего восхищения вашими детьми. Вы - правильный еврейский папа?

Михаил Майский: Ну да. Есть анекдот, когда гости делают комплимент хозяину - у вас такие чудесные дети, он говорит: подождите, вы еще не видели фотографии! Вот и я показываю фото, даже когда мои дети вокруг. Когда старые друзья приходят после концерта за кулисы, какие-то комплименты начинают говорить, я их перебиваю: хотите посмотреть, что я делаю лучше всего? Виолончелистов много, но вот такие дети - только у меня. Может быть, потому, что я относительно долго этого ждал, стал отцом в 39 лет.

Вам не дискомфортно в Европе от разрушения идеи традиционной семьи?

Михаил Майский: Да, это большая проблема.

Вы бы хотели, чтобы ваши дети придерживались традиционных устоев или, как гражданин мира, оставляете за ними свободу выбора?

Михаил Майский: Как и во всем в жизни, это - вопрос баланса. Стараюсь не слишком давить на них. В Бельгии климат не очень хороший - много дождей, мало солнца, но когда не хватает солнца, мне достаточно взглянуть на фотографию моей семьи.