Каковы на этот раз цели затеваемой Британией военной кампании в отношении Сирии? За внятный ответ на этот вопрос дорого дали бы на Альбионе, где далеко не уверены, что их страна в очередной раз не ввязывается в авантюру. Но покуда военная машина раскочегаривает пары уже во всю мощь, так и не поступило убедительного определения от фельдмаршалов нынешней кампании, что именно должно стать исходом военной интервенции США и Британии и какими последствиями для британцев и американцев нынешний поход может обернуться.
Наступать вторично на "иракские грабли" в Британии не хотят. Правда, есть одно, вроде как принципиально отличающееся от иракской эпопеи обстоятельство. Даунинг стрит заверяет, что планирующаяся ею военная акция не ставит целью свержение правящего режима в Сирии, хотя, как откровенно признают здесь, об этом можно было бы только мечтать. Тогда как в походе на Ирак шли именно за "головой" Саддама Хуссейна. На сей же раз цель миссии - "наказать" Башара Асада за то, что он "преступил черту", применив химическое оружие против своего народа. В последнем ни у США, ни у Британии, судя по всему, сомнений нет.
Однако у Блэра тоже не было сомнений по части наличия у Саддама Хусейна оружия массового уничтожения. В 2003-м Блэр заявил, что вторжение в Ирак - "это вопрос морали". Практически идентичным было и недавнее заявление Дэвида Кэмерона, что применение химического оружия "непростительно с моральной точки зрения". И потому Британия не может закрыть на это глаза. Однако риторика сегодняшних адвокатов "наказания" Асада по силе децибелов даже близко не стоит к тем оглушительным барабанам, которыми Блэр созывал свою страну в поход на Ирак. Сегодня Кэмерон настаивает, что действия Запада не направлены на вовлечение в ближневосточную войну. "Речь не идет о войне на Ближнем Востоке, речь не идет даже о Сирии. Речь идет об использовании химического оружия и о предоставлении гарантий того, что всем миром мы сделаем невозможным его использование..." - настаивает нынешний глава британского правительства. Таким образом он собирает подписи как бы на гуманитарную акцию отпора варварству. Такого рода аргументу трудно противостоять любому нормальному демократическому обществу, и потому он имеет шансы собрать немало подписей в свою поддержку.
Даунинг-стрит заверяет, что военная операция будет "пропорциональной". "Ограниченный ответ" - вот как формулирует Дэвид Кэмерон свои намерения. Однако британские эксперты возражают, что любого масштаба и любого рода вмешательство в Сирию будет автоматически означать втягивание в идущую там гражданскую войну.
Между тем, как и Тони Блэр, Дэвид Кэмерон выглядит не слишком озабоченным вопросом легитимности намечаемой военной акции. Это отметил и бывший главный инспектор ООН по вооружениям Ханс Бликс: нет ощущения, что "... (Дэвид Кэмерон) сильно озабочен вопросом международной законности". Именно с Бликсом Блэр вел 10 лет назад ожесточенную перепалку, ограничивая инспектора во времени и в полномочиях в ходе поисков так в итоге и не найденного оружия массового поражения Саддама Хусейна. Как отметила британская "Индепендент", Блэр спешил найти хотя бы "дымящийся пистолет", без которого оправдать вторжение в Ирак было бы очень трудно. По мнению многих британских наблюдателей, Дэвид Кэмерон хотя и намерен всесторонне изучить отчеты группы инспекторов ООН, тем не менее премьер слишком спешит начать военную акцию в Сирии.
Тони Блэр в 2003-м заручился поддержкой парламента, хотя многие поддержавшие его впоследствии горько пожалели об этом. Поддержат ли Кэмерона в Палате общин, станет известно в четверг. То, что британцы, наученные горьким опытом Ирака, куда прохладнее и сдержаннее относятся к идеи вторжения в Сирию, факт очевидный, ибо очевидно и то, что у Запада нет убойных аргументов в пользу вторжения.
Комментируя состоявшийся намедни телефонный разговор Кэмерона с Обамой, официальный представитель Даунинг-стрит сказал: "Оба лидера согласились, что вся доступная информация подтверждает, что химическая атака имела место... и они оба согласились, что нет сомнений в ответственности за нее режима Ассада".
Не появятся ли эти сомнения потом? Как это случилось у Тони Блэра. В своих мемуарах этот политический ковбой, к которому Британия впоследствии повернулась спиной, позорно сменил пластинку и написал: "У Саддама все еще были намерения (!) развивать программу оружия массового уничтожения. А стало быть, сохранение режима Саддама Хусейна было бы большей угрозой, чем последствия его свержения". Говорил ли Саддам Тони о своих "намерениях"? На этот иронический вопрос можно только усмехнуться. Однако словцо, которым Блэр заменил свою куда-то девшуюся уверенность, очень впечатляющее: благими намерениями, как известно, устлана дорога в ад.