- Спасибо отцу Сергию! Его трудами восстановлен знаменитый крепостной сад Бориса Петровича Калачева!
О Борисе Петровиче Калачеве я уже знал. Удивительный персонаж истории нашей скромной глубинки - талантливый организатор, агроном, ведавший довоенным сельским хозяйством в районе... Но современные порховцы чаще называют его... "садоводом-подпольщиком". Дело в том, что в годы фашистской оккупации именно Калачев возглавил местное антифашистское сопротивление, а садоводство оставалось его непреодолимой страстью, и отдавался ему подпольщик безраздельно.
Старожилы и сегодня вспоминают, как Порховскую крепость, заложенную еще Александром Невским, Борис Петрович превратил в образцовый ботанический сад. Внутри древних крепостных стен благоухали цветники, оранжереи и сад с экзотическими растениями. Все было поставлено на серьезную основу, а представителей редкой флоры Борис Петрович выписывал из Европы, Азии и даже из-за океана. Ныне гостям Порхова нет-нет, да и покажут некие "диковинные" растения, все еще произрастающие на городских газонах и перебравшиеся сюда из-за крепостных стен.
В годы оккупации некий немецкий комендант, видимо, большой любитель природы, узнав, чьих рук сад в крепости, даже предложил Калачеву должность бургомистра. Тот, конечно, отказался под благовидным предлогом, посчитав, что это свяжет ему руки в подпольной работе.
И тем не менее фашистское начальство разрешило Калачеву перебраться в домик на территории крепости.
Лидия Васильева, председатель Порховского отделения Всероссийского общества охраны памятников:
- Наша крепость сыграла очень важную роль в организации антифашистского движения. Домик Бориса Калачева и Никольская церковь стали "явочными квартирами" подпольщиков с лета 1941-го по зиму 1943-го. Здесь собирали оружие для партизан и в гробах под видом покойников отвозили в леса.
К сожалению, в 1943 году в ряды калачевцев проник предатель, и Бориса Петровича с соратниками схватили. Их долго пытали в концентрационном лагере на окраине Порхова - так называемом Дулаге-110. Не выдержав пыток, Калачев принял яд и умер в страшных мучениях. Местные краеведы утверждают, что агроном, предвидя арест, загодя зашил в подушку очень ядовитый корень аконита, выращенного в крепостном саду. (Кстати, по преданию, соком именно аконита был отравлен "великий хромец" Тамерлан.)
Когда Борис Петрович оказался в концлагере, то попросил кого-то из знакомых передать ему заготовленный яд. Но в доме бывшего агронома уже поселился фашистский офицер, и тогда корень был вырыт в саду и передан узнику лагеря.
Летом 1943 года измученного пытками Бориса Калачева не стало. Сегодня память о мужественном человеке увековечена в названии одной из улиц Порхова, а в центре древней крепости местные власти установили герою памятник.
Конечно, о саде с годами стали забывать, пока десять лет назад настоятелем храма не был назначен иерей отец Сергий. Агроном-фермер по образованию, он спустя семь десятилетий после гибели порховского подпольщика восстановил былую славу крепостного сада.
- Да, паспорт у меня до сих пор белорусский - я родом из Калинковичей Гомельской области, - рассказывает настоятель Никольского храма, - там у меня живут родители. А как оказался здесь? Это довольно долгая история. Если кратко: однажды, уже будучи послушником в соседнем Дедовичском приходе, я оказался в Порхове. Зашел в крепость, в этот древний храм, который только открылся после долгого, почти 40-летнего забвения, и помню, подумал: вот стать бы здесь настоятелем, и больше мне ничего в жизни не надо! Видимо, Всевышний услышал мою мольбу...
Мы беседуем с отцом Сергием, сидя на сосновых чурбаках посреди цветущего рая внутри крепостных стен. Симпатичный, ладно скроенный человек лет сорока (как потом выяснилось, гораздо моложе) скромничает и говорит, что только организовал работы, а вся эта красота вокруг создавалась исключительно руками прихожан. И оживляется, когда я начинаю расспрашивать об этих самых прихожанах.
- Благослови их Бог - замечательные люди живут в Порхове, - говорит он неторопливо. - Конечно, после приезда на Псковскую землю меня поразил контраст между Россией и Беларусью. Не буду вдаваться в подробности, но у нас все немножко по-другому. Не лучше не хуже - по-другому. А когда погрузился в местную духовную атмосферу, поездил по деревням, познакомился с этой древнерусской красотой, с людьми, с настоящей патриархальностью, которую у себя дома не ощущал, я вдруг понял: вот он тот истинный "русский дух", о котором писал Пушкин, вот где "Русью пахнет".
"Русский дух", по словам отца Сергия, - это некая глубинная, но до поры скрытая духовность людей.
- Ведь в Беларуси, - говорит он, - советский режим особенно свирепствовал в отношении духовенства. Вырос я хотя и не в атеистической семье, но православных традиций практически не встречал, ни в своем доме, ни у соседей, родственников или еще где-то. Все это в избытке сохранилось здесь, на Псковской земле, особенно в деревнях - искренность, доброжелательность, патриархальность в хорошем смысле - все это не удалось вытравить коммунистическому режиму. Даже, знаете, сохранилось очень трепетное отношение простых людей к священному сану. В Беларуси это уже редкость. А вся эта старина вокруг? У меня на родине она до основания была уничтожена войной. Одним словом, меня здесь все глубоко тронуло. И я решил остаться.
- Как вас встретили местные прихожане? - интересуюсь я.
- Прискорбно, но Никольский храм в Порхове, работавший даже при немцах, в 1961 году был закрыт вместе со многими другими псковскими церквами. Только в 90-е все стало возрождаться. И сегодня среди моих прихожан самые разные люди - и молодые, и пожилые. Приход - это ведь одна большая семья. Часто заходят старушки и старики из той бывшей партийной элиты 50-х годов. Однажды мне рассказали, что мою проповедь посетила супруга бывшего первого секретаря местного райкома партии. Она по профессии учитель русского языка. Послушав, потом восхищалась, какой у батюшки правильный русский язык... В общем, каждый смотрит со своей колокольни.
- Вы уже десятый год здесь, а родной белорусский не забываете?
- Нет, но практики, конечно, недостаточно, хотя я и встретил в Порхове своих земляков. Но они уже изрядно обрусели, поскольку перебрались в эти края еще в 1986 году, после Чернобыля.
- Интересно, с какими заботами идут к вам прихожане?
- Жизнь в глубинке не назовешь простой и безоблачной. Работы нет, население тает - еще несколько лет назад наш городок насчитывал 14 тысяч человек, сегодня речь идет уже о десяти. По моим наблюдениям, основные проблемы - в семье, и связаны они с воспитанием детей, внуков. Ничем неограниченная пропаганда насилия на ТВ и в Интернете сильно коснулась и патриархального уклада русской семьи.
- Вечная проблема отцов и детей?
- Нет, затронуты вещи гораздо более глубокие, я бы сказал основополагающие. Девиз "Бери от жизни все", увы, крепко стал проникать и сюда. Родители мало что могут противопоставить всему этому. Да и мало кто в состоянии уделять детям должное внимание и достаточное время - все заняты добыванием хлеба насущного. Рассуждают по старинке: школа должна воспитывать. И это очень неправильно.
- Кто еще заходит в храм?
- Приходят люди, желающие порассуждать о проблемах внутри православной церкви, об участившихся в последнее время нападках на нее... Но дух возрождения живет в людях, как бы кто ни старался. Генетика - слово не духовное, но в русском человеке именно на генном уровне заложено стремление изначально быть хранителем вековых традиций Руси, православия, нравственности. Стремление свидетельствовать миру об истинности евангельских заветов. Ведь Россия - одна из немногих стран, которая, несмотря на мощное давление, все еще противостоит "прогрессивному Западу", находит силы принимать законы, запрещающие, скажем, пропаганду той же однополой любви. А ведь эта пропаганда - ширма, за которой прячется засилье греха. Нас постепенно, исподволь пытаются приучить к мысли, что это нормально и даже замечательно. Что человека не должен мучить голос собственной совести, этот голос нужно всячески заглушать и жить "свободно". Современная Европа сегодня существует, как сама говорит, в "постхристианскую эпоху". Веру заменила обрядовость, а значит, бездуховность. Теперь это пытаются навязать и нам. Мы держимся, но насколько нас хватит? Вот тут и важно, чтобы начальные уроки нравственности ребенок получал именно в семье, а не из Интернета. И не нужно надеяться на государство, президента, Думу... Начните с себя.
Я пытаюсь напомнить настоятелю, что при любых раскладах миром правит "золотой телец". Тогда отец Сергий подводит меня к небольшой звоннице рядом с храмом, которая, как и все вокруг, утопает в цветах и зелени кустарников.
- Вот посмотрите, - говорит он, - еще совсем недавно вместо колоколов мы звонили в старые кислородные баллоны, перепиленные пополам. Они у нас вот тут висели на перекладине. Сейчас тут детские качели. Просто били по ним молотком, созывая к службе. Но однажды в крепости появился некий человек, которого я не видел, но который мне потом позвонил и сказал, что специально для нас заказал и оплатил отливку настоящих колоколов на знаменитом заводе Николая Шувалова в Тутаеве. (Завод знаменит тем, что тут уже в наше время были отлиты четыре уникальных тысячепудовых колокола: для Ипатьевского монастыря, Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры, Успенского собора в Ярославле и для Новоспасского мужского монастыря. - Авт.) Этот человек, - продолжил настоятель, - сказал еще, что нужно приехать забрать колокола. Честно признаюсь, я высказал недоверие. Но мой собеседник, попенял, дескать, да, многие не верят.
- Кто он, откуда?
- Не знаю. Он назвал только свое имя - Денис, Деонисий.
...Такой вот батюшка служит в древнем храме еще более древней крепости в Порхове. Прощаясь, отец Сергий еще раз поблагодарил своих прихожан за помощь и попросил меня в статье не хвалить его. Я и не хвалю.