Поделиться
Перед генеральной репетицией "Трех сестер" и осенней временной сменой петербургского климата на московский, художественный руководитель МДТ Лев Додин рассказал про то, как всегда нужно торопиться не спеша и как сегодня не поддаться неискоренимому советскому оптимизму, а главное, почему это стоит делать. И, что особенно актуально, - как суметь попасть на гастрольные спектакли МДТ. Когда все билеты проданы...
- Если ты делаешь только то, что тебе интересно, обязательно найдется хотя бы еще один человек, которому это тоже было бы интересно. А если ты делаешь то, что, на твой взгляд, должно быть интересно всем, кроме тебя, то ты рискуешь оказаться неинтересным никому, включая себя самого. Поэтому возникли два мощных произведения, очень острых, больных, очень разных. О насущных сегодня вещах Шиллер и Ибсен говорят не совсем привычным языком, что заставляет по-новому воспринимать обычное. Оба с трагическим мироощущением жизни, и с пониманием неких трагических закономерностей жизни. Мне кажется, нас так долго всех воспитывали в оптимизме, что даже сегодня, когда уже вроде прошло 20 лет со дня крушения советской власти, мы все равно оптимисты, и все равно нас хотят видеть оптимистами, сделать оптимистами, а трагические мироощущения воспринимаются как некое разрушение основ бытия. Само счастье ощущается только в связи с тем, что все остальное трагично. Поэтому мне кажется, что язык этих великих трагиков сегодня очень многое может сказать о нашем времени, которое, мне кажется, трагично на самом деле, как никогда. Я говорю не только о России, я говорю о мировом времени. Потому что на самом деле, при всех различиях, на каких-то глубинных уровнях мы друг от друга отличаемся гораздо меньше, чем это хотелось бы тем, кто утверждает, что Европа - это одно, а мы - другое. Все это неправда... Но я еще должен это говорить по должности, как художественный руководитель Театра Европы. ( МДТ имеет статус Театра Европы. - Прим. ред.).
Понимаете, планы не возникают - сделал это, теперь подумаем, что будем делать дальше. Они довольно надолго существуют. И Ибсен лежал где-то в запасниках размышлений довольно давно. Так же, как и все остальное, что мы делали. С "Жизнью и судьбой" я прожил, наверное, 20 лет до того, как начал ею заниматься со студентами. Это длинная дорога. Почему премьеры вышли подряд? Когда-то впереди было больше времени, чем позади. А сегодня все-таки впереди чуть меньше времени, чем позади. Я надеюсь, что чуть... Поэтому нужно торопиться. Вся сложность только в том, что торопиться надо не спеша. Как это соединить? Это довольно сложно. Поэтому теперь может возникнуть вдруг большая пауза. Хотя, я надеюсь, если мы все-таки будем живы, то в конце февраля, может, мы родим новый "Вишневый сад" чеховский.
Мой любимый спектакль? Тот, который репетируем в данный момент. Вся надежда, что он скажет что-то такое, и получится каким-то таким, каким не был предыдущий. А потом спектакль выходит, и сразу видишь все, что недополучилось... Хотя, в общем, я люблю все, что мы играем. Потому что если бы я не любил, мы бы не играли, - если честно.
Все, что будет от меня зависеть, будет сделано, чтобы студенты творческих вузов попали на наши спектакли. Все правила пожарной безопасности будут нарушены... Мейерхольд когда-то говорил, что не стыдно быть пойманным, если ты зайцем проник в театр. Так что прорывайтесь! Единственно, если окажетесь на местах, откуда плохо видно, не кричите: "Не видно!"... Очень важно, чтобы были молодые в зале. Тем более, когда официальное мероприятие, всегда много солидных приглашенных, и билеты дорогие, насколько я понимаю. К счастью, не мы в этом виноваты...
Я горжусь нашей актерской компанией, как, в общем, горжусь и всей компанией нашего театра. В буклете мы напечатали не только, как это бывает традиционно, фотографии артистов труппы, но и фотографии большинства команды всего нашего театра, включая плотников, которые у нас замечательные, и слесарей, которые у нас блистательные. Вы знаете театральный Ленинград. Я горжусь этой компанией. Потому что это все люди, которые очень любят наше дело и наш дом. Хотя, конечно, жизнь очень трудная штука, она растаскивает, она мешает. Вообще все в жизни любому идеализму противостоит, а театр - вещь сугубо идеалистическая. Ровно настолько, насколько процентов идеализма удается сохранить в театре, настолько он и серьезней. Процент меняется - то его чуть больше, то чуть меньше. Но какой-то, мне кажется, пока сохранить удается. И это делает артистов большими, а работников театра других профессий тоже созидателями. Это главное. Потом я убежден, что всерьез развиваемая модель художественного репертуарного театра дает возможность развиваться артисту, как не дает никакая антрепризная разовая проектная модель, потому что артист растет в кругу тех, кто усиливает его, а он усиливает компанию. Артисты растут от роли к роли. И ты растешь вместе с ними, ты ставишь им новые требования, а они - тебе. Иначе им станет завтра скучно. Нельзя, чтобы ты привык к ним, а они привыкли к тебе. Такое возможно только в той модели театра, который сочинили Станиславский с Немировичем. В любой проектной антрепризной модели мы встречаемся на полгода, и нам нужно друг от друга ровно столько, сколько ты можешь дать, а я - взять. И идти дальше. Я больше ни за что не отвечаю...
Мы отвечаем за многое друг в друге. И это стоит больших нервов и крови. И мне, и артистам. Если вы спросите наших актеров, они подтвердят. Но театр без нервов и без крови ничего не стоит на самом деле. Эфрос замечательно говорил, что артист на подмостках оставляет свои нервы и клочки своего сердца. Это красиво звучит. Но когда-то так говорили. Мне нравится это вспоминать, и в какой-то мере в это верить...