06.10.2013 23:50
    Поделиться

    Павел Басинский: Не нужно собирать российские этносы в один стакан

    Так уж случилось, что перед поездкой в Калмыкию, в Элисту, где с замечательным писателем Леонидом Юзефовичем и заместителем генерального директора Фонда "Пушкинская библиотека" Татьяной Потаповой мы выступали в городских и районных библиотеках Калмыкии, в университете и даже в Национальном театре Элисты в рамках проекта "Большая книга - встречи в провинции", я испытал радость от того, что вышел, наконец, сборник питерского прозаика Михаила Кураева "Саамский заговор".

    В него вошли как одноименная повесть, так и самая, наверное, знаменитая вещь Михаила Кураева "Петя по дороге в Царствие Небесное". Эти две повести как будто не связаны одна с другой. Только - местом действия. Мурманский край, Кольский полуостров.

    Напомню, что в "Пете..." речь идет о не совсем нормальном мальчике, который в 50-е годы вообразил себя большим начальником, ходит по поселку, где содержатся зэки в шинели, с деревянным пистолетом в настоящей кобуре и "следит за порядком". Мальчик погибает нелепо, подпав под в сущности, случайную пулю. Но гибель его, конечно же, не случайная. Петя - это олицетворение "правильной", гуманной власти, которая жаждет человеческого порядка, а не начальнического произвола. Он один из малых сих, обижать которых, а тем более убивать - величайший грех. И не случайно, главной повестью книги стал "Саамский заговор - вещь, которая писалась Михаилом Кураевым с большой страстью, но и с мукой.

    Речь в повести идет о том, как в 30-е годы уничтожался малый северный народ - саамы. Они не вписались в революционные преобразования страны, не смогли расплавиться в великом плавильном котле, который мы обычно упоминаем, говоря о не менее великой, но все-таки совсем другой американской истории.

    Когда "колхозное поветрие доползло до заполярных тундр", директор Мурманского краеведческого музея Алексей Алдымов, "безуспешно пытался доказать, что колхозы кочующим оленеводам не нужны, а всякое насилие вредно". Но идея плавильного котла всегда завораживает начальство большой страны, где проживает множество этносов. Ведь еще Ленин убеждал, что все эти национальные особенности - чушь. Вот у них же, в РСДРП (б) все равны, потому что одержимы одной идеей. Проблема в том, что жизнь не может существовать в режиме одержимости (в сущности, бесноватости). Она течет медленно, имеет свои дальние истоки, а эти истоки - свои глубинные подземные (или небесные) источники. В результате Алексея Алдымова обвиняют в попытке создания в отдельном северном крае фашистского государства, а ничего не понимающих саамов безжалостно преследуют и уничтожают. В данном случае "Петей" оказываются, конечно, не Алдымов (он-то всё понимает), а - саамы. Глубокая и мудрая повесть! Правда, вышла она в камерном иркутском издательстве "Издатель Сапронов". Дойдет ли книга до Москвы и Питера?

    В Калмыкии мы пробыли три неполных дня. Калмыкия тоже пострадала в советские годы. После войны этот народ, среди которых было более двадцати Героев Советского Союза, был депортирован и "страна Калмыкия" на время уничтожена. В 50-60-е годы происходит медленное возвращение калмыков в родные края.У меня личные связи с калмыками, потому что моя мать родом из села Абаганерово (абаганеры - один из древних калмыцких родов) на юге Волгоградской области, где я в детстве проводил каждое лето. Эстетику голой степи поймет не каждый. Надо видеть степь, весной, в мае, когда она покрывается до горизонта океаном диких тюльпанов. Рвать эти цветочки можно, благо и век их недолог, всего-то несколько дней, но - бессмысленно. Их можно поставить разве что в стакан, но и там они быстро завянут. Искусственный подбор, попытка собрать их в какое-то "соцветие", их убивает. Они должны расти вольно, как саамы вольно гоняли стада оленей. Затем степь зацветает ковылем и становится из разноцветной седой, как древний старик. А осенью, когда, выжженная солнцем, она желтеет, лучше всего взять несколько ростков полыни и дышать ею, потому что более бодрящего запаха мир не придумал. И знаете почему? Это очень древний запах.

    Сегодня мы как-то забыли о Калмыкии, которая гремела по новостям при Кирсане Илюмжинове, главным образом благодаря пропаганде шахмат. И сегодня в Элисте сохранился Chess-City, гостиничного типа поселок вполне европейского уровня.

    Но главное не это. На одном из выступлений Леонид Юзефович как-то очень точно заметил, что депортация калмыков и их последующее возвращение сосредоточило нацию, и прежде всего ее интеллигенцию, на определении культурных обоснований своего бытия. Разумеется, важную роль здесь играет буддизм - в Элисте самый большой и самый красивый буддийский хурул в России, а в каждом райцентре есть свой небольшой хурул (храм), порой просто перестроенный из старой избы. Но хурулы хурулами, а радует еще и то, что в калмыцких крупных селах процветает клубная самодеятельность (танцы, песни, искусство народной кухни и так далее). Это именно то, с чем мы безжалостно расправились в нашей средней полосе России, забыв, что клубная самодеятельность - это воспитание одаренных детей и подтягивание к ним менее одаренных.

    Вопросы, которые нам задавали (в Национальном театре Элисты 350 мест, между прочим, и люди еще стояли в проходах), говорили о том, что культурным калмыкам вовсе чужд национализм. Русской литературой они интересуются страстно и глубоко, читают современных авторов, а не только Пушкина "Прощай, любезная калмычка!".

    Не надо плавильных котлов. Пусть Россия будет покрыта своим этносами, как степь тюльпанами весной. Не пытайтесь собрать их в один стакан.

    Поделиться