Дискуссия о возможности применения силы против Сирии вновь остро ставит вопрос о международном праве. Давайте поговорим об этом. Согласитесь, странное какое-то право - есть обязательства, но практически нет санкций за их нарушение. Я прав?
Сергей Лавров: Международное право действительно не имеет той системы принуждения к исполнению и наказания за нарушения, которые характерны для национального права государств. Но эта его черта органично вытекает из принципа суверенного равенства государств. Государства равны в своих правах, и поэтому для создания контрольного или принуждающего механизма в отношении предпринимаемых ими действий требуется их согласие.
После того как человечество испытало ужасы Второй мировой войны, государства пошли на создание такого мощного механизма принуждения к миру, как Совет Безопасности ООН, и дали именно ему право решать, когда сила в международных отношениях может быть применена в коллективных интересах.
История международного общения выработала и другой эффективный механизм принуждения к исполнению обязательств государств - принцип взаимности. В области двусторонних договоров он действует непосредственно: если одна сторона допустила существенное нарушение договора, то другая имеет законное право приостановить или даже прекратить его исполнение.
Если же речь идет о таком универсальном и основополагающем принципе международного права, как неприменение силы, то нельзя не соглашаться с тем, что ситуация вокруг Сирии вновь перевела эту тему в разряд остроактуальных.
Еще семьдесят лет назад применение силы в международных отношениях было обычным делом: государства лишь искали благовидную причину для оправдания своих действий. После Второй мировой войны ситуация изменилась - теперь легитимно применить силу можно либо в случае осуществления права на самооборону, либо по решению Совета Безопасности ООН. И сам факт, что государства, как правило, не прибегают к применению силы как к одному из средств осуществления своих внешнеполитических интересов, - заслуга современного международного права, принципы которого отражены в Уставе ООН.
Правда, нельзя не признать, что время от времени некоторые государства пытаются, следуя конъюнктурным интересам, найти исключения из общего принципа запрета на применение силы. А недавно мы услышали вызывающие тревогу заявления относительно допустимости использования военной силы для продвижения собственных интересов в тех или иных регионах.
Для нас очевидно, что чем больше государство словом или делом подрывает принцип отказа от угрозы силой или ее применения, тем меньше оно само может рассчитывать на его соблюдение другими. Это - опасный путь, ведущий к разрушению фундамента современной международной архитектуры. Ведь ни одно, даже самое сильное, государство не сможет нормально развиваться в обстановке хаоса, который неизбежно возникнет вследствие неограниченного применения силы.
По нашей Конституции в российской правовой системе международные договоры "сильнее" внутренних законов. Наверное, это правильно. Но вот вопрос - в скольких международных договорах мы состояли 30 лет назад и в скольких состоим сегодня?
Сергей Лавров: Согласно Конституции РФ (часть 4 статьи 15) "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы". Подчеркну: эта норма - одна из основ конституционного строя России, закрепленных в главе 1 Конституции. При этом, согласно Конституции (все та же часть 4 статьи 15), "если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора".
На практике это означает, что в иерархии правовых норм, формирующих российскую правовую систему, международный договор выше федерального закона или закона субъекта РФ. Как подтвердил Конституционный суд, норма международного договора имеет в нашей стране прямое действие - если только для ее применения не требуется издания внутреннего правового акта.
Принципиально важно, что Конституция РФ формирует эффективную правовую основу как для решения вопросов, входящих во внутреннюю компетенцию нашего государства, так и для ее активного участия в международной жизни. По мере же развития процессов глобализации "поле" для коллективного законотворчества государств неуклонно расширяется, а грань между "внутренним" и "международным" все больше стирается.
Теперь по сути вашего вопроса. Да, количество международных договоров - в целом в мире и с участием России - по сравнению с советским периодом возросло на порядки и продолжает неуклонно расти. Российская Федерация ежегодно заключает более 200 только двусторонних международных договоров. В Архиве внешней политики РФ хранятся официальные тексты около 20 тыс. международных договоров, заключенных в том числе в период существования СССР.
По нашему мнению, это - устойчивая тенденция, обусловленная объективными реалиями международной жизни. Роль международных отношений как глобального регулирующего фактора заметно возрастает, их структура становится все более сложной, охватывая двусторонний, субрегиональный, региональный и глобальный уровни. Не секрет, что деятельность в одних областях по определению носит международный характер и только в очень ограниченной мере может регулироваться на национальном уровне. К их числу можно отнести, например, использование современных информационно-коммуникационных технологий и космического пространства; разоружение и борьбу с международным терроризмом; права человека и охрану окружающей среды.
Как вы знаете, Россия ставит во главу угла уважение и соблюдение всеми государствами норм международного права, сама стремится добросовестно выполнять свои международные обязательства - без этого невозможно себе представить международное общение и развитие международного сотрудничества в различных областях, - внося тем самым вклад в решение глобальных проблем и повышение управляемости международной системы... В утвержденной президентом В.В. Путиным в феврале нынешнего года новой редакции Концепции внешней политики РФ подчеркивается, что поддержание и укрепление международной законности - одно из приоритетных направлений деятельности нашей страны на международной арене.
Этому, безусловно, способствуют положения Конституции РФ, закрепляющие верховенство международного права. Считаем, что нужно отдать должное отечественным специалистам, разрабатывавшим Конституцию РФ, 20-летие принятия которой мы отмечаем в нынешнем году. С точки зрения международных отношений она, безусловно, устремлена в будущее.
У вас есть свой блестящий институт МГИМО, а откуда еще вы берете кадры?
Сергей Лавров: Спасибо за такую высокую оценку МГИМО. Мы ее всецело разделяем. Наряду с Дипломатической академией МИД России, которую мы тоже высоко ценим, МГИМО играет ключевую роль в деле подготовки молодых специалистов для российской дипломатической службы.
В свое время МГИМО занимал практически монопольное положение как кузница мидовских кадров. Времена изменились, и на работу в МИД мы набираем немалое количество выпускников других вузов. Большинство из них - крупные столичные и региональные вузы, которые могут обеспечить высокое качество подготовки студентов с необходимой нам специализацией - международные отношения, международное право, международные экономические отношения, международная журналистика.
В нынешнем году, например, на работу в МИД было принято 35 выпускников МГЛУ, МГУ, ИСАА, РУДН, РГГУ, СПбГУ, МГЮА. В предыдущие годы нашими коллегами становились выпускники таких крупных университетов, как Нижегородский, Казанский, Новосибирский, Воронежский, Кубанский.
При наборе молодых специалистов мы в первую очередь смотрим на результаты учебы соискателя, профильную направленность его подготовки, а также учитываем итоги дополнительного тестирования по двум иностранным языкам на Высших курсах иностранных языков МИД России. При прочих равных показателях отдаем предпочтение выпускникам, которые владеют редкими языками и успешно прошли практику в одном из подразделений МИД.