Эксперт: Зависимость бюджета от цены на нефть сохранится в России

Именно с центральных районов началось создание государственной геологической службы молодой Советской республики. Примечательно, что тогда она напоминала современные государственные геологические службы США, Канады и других стран с развитой рыночной экономикой и состояла из трех блоков: управленческого, научно-аналитического и производственного.

В современной России первые два блока государственной геологической службы были созданы еще в начале девяностых с принятием Закона "О недрах". Но лишь нынешним летом было завершено формирование государственного холдинга "Росгеология" - производственного блока, появление которого почти на двадцать лет отстало от остальных.

О том, каковы сегодня государственные задачи в геологии и чем здесь может помочь опыт прошлого, "РБГ" рассказывает Виктор Орлов, президент Российского геологического общества, один из создателей современной геологической службы России и ее первый руководитель.

Виктор Орлов: Начну с того, что "Росгеология", созданная указом президента всего два года назад, вполне может считать себя правопреемником Московского отделения Геолкома, учрежденного осенью 1918-го. Эта организация, пережив много преобразований, разделилась на две основные ветви по направлениям деятельности: управленческую - в лице департамента Роснедр по Центральному федеральному округу и производственную, представленную объединением, а позднее компанией "Центргеология", которая в 2011 году была переименована в государственный холдинг "Росгеология".

1918-й, республика в кольце фронтов. Правительство переезжает из Петрограда в Москву, в городе нет электричества, не хватает дров, продуктов. Трудно вообразить, что в такой обстановке можно было думать о чем-то, кроме выживания. Тем не менее в Москве создается первый территориальный геологический комитет...

Виктор Орлов: Остальные, прежде всего Дальневосточный и Сибирский, тоже были созданы в Гражданскую. Новая власть уже приступила к разработке знаменитого "Плана ГОЭЛРО". Известная ленинская формула "советская власть плюс электрификация всей страны", по существу, прямо указывала на передовую индустрию как на опору власти. Понятно, что без запасов сырья создать ее было невозможно. Ведь "План ГОЭЛРО" был программой развития не одной энергетики, как сегодня многие думают, а всей экономики. Среди важнейших пунктов плана - строительство Сталинградского тракторного завода, освоение Кузнецкого угольного бассейна, вокруг которого возник новый промышленный район, развитие транспортной системы страны - реконструкция старых и строительство новых железнодорожных линий, сооружение Волго-Донского канала. Проект охватывал восемь основных экономических районов: Северный, Центрально-промышленный, Южный, Приволжский, Уральский, Западно-Сибирский, Кавказский и Туркестанский. Это оказался эффективный подход к развитию территорий, и сегодня он снова взят на вооружение: в стране восемь федеральных округов, некоторые даже по названию почти совпадают с теми, что в "Плане ГОЭЛРО".

Выходит, в основу "Плана ГОЭЛРО" легли исследования Московского отделения геолкома, которое появилось первым?

Виктор Орлов: Нельзя сбрасывать со счетов исследования головного, Всероссийского геолкома, располагавшегося тогда в Петрограде. Но вклад московского отделения был действительно весом. Его специалисты тогда вели работы практически по всей стране. А коллектив по праву можно было назвать "звездным". Анатолий Николаевич Рябинин, первый директор Московского отделения Геолкома, стал впоследствии директором Всероссийского геологического комитета, то есть руководителем отрасли. Его доклад на I Всероссийском съезде геологов в 1922 г. об организации геологической службы в России и опубликованная в том же году статья "Работы Геологического комитета в связи с современными задачами горной промышленности" стали программными документами при формировании геологической службы страны того времени.

Вице-директором МОГК был тогда Сергей Владимирович Обручев, которого широкая публика знает как автора знаменитого фантастического романа-путешествия "Земля Санникова". Но его главная заслуга перед страной - открытие нескольких громадных угольных бассейнов в Центральной и Восточной Сибири (Иркутского, Тунгусского, Канско-Ачинского), сделанное как раз в годы Гражданской войны.

Здесь же трудился Иван Михайлович Губкин, именем которого сегодня назван один из ведущих вузов страны - Российский государственный университет нефти и газа. Он занимался не только топливом, но и внес немалый вклад в изучение Курской магнитной аномалии, на которой Московский геолком, а впоследствии объединение "Центргеология" работали в течение многих лет и создали здесь уникальную железорудную базу.

И далее во главе геологической службы центральных районов стояли выдающиеся профессионалы. Не могу не назвать Владимира Николаевича Силакова, руководившего ею 20 лет - с 1966 по 1986 год. По объемам работ "Центргеология" тогда значительно превосходила сегодняшнюю "Росгеологию". Его наставничество и оказанное им доверие сыграли немалую роль в моей личной судьбе.

А почему при формировании современной государственной геологической службы создание производственного блока запоздало на двадцать лет?

Виктор Орлов: В начале 1990-х крупные государственные геологические организации стали фактически принуждать к дроблению и приватизации. Хотя в Законе "О недрах" было прописано государственное геологическое изучение недр и установлен механизм его финансирования - за счет отчислений добывающих предприятий на воспроизводство минерально-сырьевой базы (позже этот механизм был отменен). Тогда я уже возглавлял Комитет по геологии, и в 1994 году мы подготовили проект указа президента о запрете к приватизации более 70 государственных предприятий, и Борис Ельцин его подписал. Это позволило сохранить головные научно-исследовательские институты и десятки предприятий, имевших стратегическое значение для экономики России. Это был первый шаг, и он себя оправдал. Значительная часть предприятий, попавших тогда в указ, в 2011 году вошла в состав государственного холдинга "Росгеология". А из множества тех, что были приватизированы, далеко не все дожили до сегодняшнего дня: многие обанкротились, перепрофилировались, закрылись.

А вот второй шаг действительно был сделан с запозданием. В 2008 году Совет Федерации принял постановление "О состоянии геологического изучения недр Российской Федерации". Этот документ констатировал ухудшение состояния минерально-сырьевой базы и разрушение геологической отрасли. Здесь же впервые прозвучало предложение правительству - принять Стратегию развития геологической отрасли до 2030 года. Что и было сделано в 2010 году кабмином, который возглавлял тогда Владимир Путин. Решение о создании "Росгеологии" принималось уже в соответствии с этой стратегией.

Вы хотите сказать, что богатства недр в России оскудели настолько, что потребовались экстренные меры?

Виктор Орлов: Нет, конечно, хотя за 20 лет лицензии компаниям выданы не только на известные месторождения, но и на самые перспективные участки, где месторождения могут быть открыты. Истощен так называемый поисковый задел для открытия новых месторождений. Этот задел готовится государственной геологической службой и в виде перспективных участков выставляется на аукцион. В последние годы среди добывающих компаний резко упал спрос на такие участки. Главные причины - малые размеры ожидаемых открытий и низкая достоверность прогнозов. Можно потратить большие деньги и ничего не найти. "Белые пятна", куда не ступала нога геолога, на аукционы не выставляются. Да и добывающие компании не пойдут туда без серьезных льгот - слишком велик риск. Поэтому президентским указом в числе основных направлений работы государственного холдинга "Росгеология" названо создание поискового задела.

Разве для решения этого вопроса недостаточно частных геологических компаний, геологических подразделений добывающих компаний?

Виктор Орлов: Нет, потому что у государства и бизнеса разные задачи и интересы в геологии. После революции 1917 года у государства были одни интересы в этой области, сегодня - другие, но они всегда были, есть и будут.

Как бы вы сформулировали интересы государства в геологии сегодня?

Виктор Орлов: Первое. Бюджет страны "привязан" к цене на нефть. И, думаю, такая зависимость сохранится в обозримом будущем. Но даже и в постиндустриальном обществе, которое, наверное, когда-нибудь будет построено, сохранится спрос на природные ресурсы. Вряд ли мы перейдем на импортное сырье - по крайней мере, в мире тенденция обратная. Соединенные Штаты, крупнейший импортер нефти и газа, в ближайшие годы планируют стать экспортерами топлива. И ярлык "сырьевого придатка" их не пугает. И только геология сможет ответить государству: где в будущем брать ресурсы, в каком количестве, какого качества.

Второе. Заявления, что мы - самая богатая ресурсами страна в мире, мягко говоря, некорректны. Исходя из величины нашей территории, можно сделать такие прогнозы. Но эти ресурсы пока существуют в умах ученых - а многим кажется, что они уже лежат на складе и их можно в любой момент пустить в дело. Западная Сибирь много лет - наша главная топливная кладовая. И все уже забыли, что нефть и газ там безуспешно искали целых 30 лет! Более 60 лет занимаемся шельфом. А подтвердили пока только 10% его ресурсного потенциала. Такие долгосрочные задачи - дело государства. А задачи добывающих компаний носят, по большей части, прикладной характер и рассчитаны не более чем на 10-летнюю перспективу.

Главным конкурентным преимуществом России на мировых рынках и в геополитическом пространстве является обладание сырьевыми ресурсами, возможностями их добычи, переработки и транспортировки. Для поддержания лидирующих позиций нашего государства нужно оперировать реальными, а не гипотетическими ресурсами. Именно ресурсы могут дать государству средства на развитие отраслей высоких технологий.

Третье. Мы говорим о развитии новых территорий, прежде всего на севере и востоке страны. Для этого необходимо знать их сырьевой потенциал. И выявить его там, на неосвоенных территориях, может только государство.

Четвертое. Геологическая информация необходима самым разным отраслям. Она нужна для промышленного и жилищного строительства, для развития транспортных коммуникаций, для обеспечения людей защищенными источниками питьевой воды. Без нее не обойтись при прогнозировании стихийных бедствий - землетрясений, извержений вулканов, оползней. Вещества, содержащиеся в земле и в воде, могут существенно влиять на здоровье людей, поэтому геологическую информацию необходимо учитывать при строительстве городов и сел. Все это - некоммерческие направления геологии. Но государству они нужны.

Пятое. У геологии есть внешнеполитические задачи - мониторинг состояния сырьевой базы различных государств мира.

Какую роль в решении проблем вы отводите "Росгеологии"?

Виктор Орлов: "Росгеология" - важнейшее звено государственной геологической службы, которая с появлением холдинга стала приобретать современный законченный облик. Есть федеральный орган управления - агентство по недропользованию (Роснедра) и его территориальные органы. В ведении Роснедр находится научно-аналитический блок, состоящий из 24 государственных учреждений и предприятий. И, наконец, создан производственный блок - государственный холдинг "Росгеология", в который уже вошли 37 геологических предприятий. Надеюсь, в ближайшее время в него войдет еще ряд предприятий, остающихся пока в ведении Росимущества. От слаженной работы этих трех блоков во многом будет зависеть состояние нашей сырьевой базы, а значит, и ситуация в экономике, планирование на дальнюю перспективу развития производительных сил страны.

Надо наверстывать отставание по целому ряду направлений. Например, современные цифровые геологические карты основного масштаба в большинстве развитых стран имеются на 100% территории, а у нас - только на 20%. А геологическая изученность территорий у нас ниже на порядок.

Стратегия развития холдинга еще не утверждена, она находится в стадии разработки. Однако убежден, что она должна быть тесно увязана с деятельностью двух других блоков геологической службы, а государственные задачи и государственный заказ должны стать приоритетными направлениями в работе холдинга. Ведь география его деятельности охватывает не только сушу, но и шельф, акватории внутренних морей России, дно Мирового океана, Арктику и Антарктику. Предстоит также восстановить престиж российской геологической школы работами в других странах мира.

Конечно, это не значит, что холдинг должен жить исключительно за государственный счет. Напротив, он может и должен зарабатывать деньги для государства и на собственное развитие. Хотя там, куда охотно идут частные компании, он столкнется с жесткой конкуренцией.

Указом президента "Росгеология" включена в перечень стратегических предприятий и акционерных обществ. Здесь она - единственная геологическая организация - соседствует с такими гигантами рынка, как "Газпром", "Роснефть", "Алроса" и подчиняется напрямую правительству. Это дает ей особые преимущества?

Виктор Орлов: Правительственный статус компания получила, но никаких механизмов реализации этого статуса пока нет. Хотя ответственность на холдинг возложили большую. Согласно нормативным документам, Роснедра организуют государственное геологическое изучение недр, а "Росгеология" обеспечивает его исполнение.

Однако геологические госзаказы распределяются на конкурсах, и "Росгеология" участвует в них наряду с частными компаниями. Закон о размещении государственных заказов составлен таким образом, что побеждает тот, кто подрядится выполнить работу дешевле. А профессионализм, опыт и качество оказываются на втором плане. Получается, для государства важнее снизить цену, чем открыть новые месторождения. Ведь выполненным считается заказ как с положительным (открытие), так и отрицательным результатом.

Между тем есть целый ряд государственных задач в геологии, которые, на мой взгляд, правильнее было бы поручать государственному холдингу напрямую. Например, государственная геологическая съемка, бурение сверхглубоких скважин специального назначения, исследование дна Мирового океана, изучение Антарктиды и другие задачи, под которые были созданы уникальные предприятия, не имеющие аналогов в России.

В таких случаях "Росгеология" могла бы претендовать на статус единого подрядчика либо на конкурсную процедуру, в основе которой лежит не цена, а профессионализм и опыт. Имеют же право первоочередного доступа к месторождениям федерального значения "Роснефть" и "Газпром". Считаю, что такими же полномочиями в поисках сырья должна располагать "Росгеология".

Значит, вы считаете, что "Росгеология" нуждается в преференциях со стороны государства?

Виктор Орлов: Безусловно. А иначе, зачем ее было создавать?

Но проблема глубже. Геологам надо вернуть право на их основную продукцию - на открытые ими месторождения. Сегодня это право находится у добывающих компаний, которые получают лицензии с целью открытия и разработки месторождений. А геологов нанимают на выполнение поисковых работ. По сути, геология превращена в сервисную отрасль.

Причина - в запрете рыночного оборота прав на открытия. Сегодня купить или продать можно лишь всю компанию, владеющую лицензией на месторождение, либо долю в этой компании. В результате появились различные обходные пути - питательная среда для криминала всех мастей.

Конечно, "Росгеология" не сможет заполнить всю образовавшуюся нишу в поисковой геологии, но некоторые важнейшие направления поддержит. Считаю, что ей надо предоставить право свободного доступа к геологическим "белым пятнам" - право вести там поиск и изучение полезных ископаемых без конкурсов и аукционов. И, конечно, компания должна иметь право продать полученные ею результаты работы.

Такие меры были бы нелишними и для частных геологических компаний. Возможно, в сложившейся у нас системе недропользования они кажутся слишком либеральными. Однако такой подход уже давно практикуется в Канаде, Австралии, США и других крупных сырьевых странах.

Рано или поздно мы придем к более четкому разграничению полномочий в геологии между государством и бизнесом и разгрузим государство от несвойственных ему функций.

Для этого потребуется внести изменения в закон о недрах?

Виктор Орлов: Не только. Необходимо пересмотреть основы государственной политики в области использования минерального сырья и недропользования, утвержденные правительством в 2003 году, и актуализировать стратегию развития геологической отрасли. А в ближайшей перспективе нужен специальный закон о геологическом изучении недр, поскольку Закон "О недрах" в результате многочисленных изменений, внесенных в него за последние 18 лет, превратился практически в закон о раздаче недр. Но сейчас мы подошли к рубежу, когда раздавать скоро будет нечего, особенно тревожная ситуация по нефти и газу. Нужны радикальные меры по активизации геологоразведки. И создание "Росгеологии" - это лишь первый шаг.

Вы уверены, что масштабные задачи, которые вы обрисовали, возможно решить в ближайшем будущем?

Виктор Орлов: Их необходимо решать уже сегодня, если мы не хотим оставить страну после 2030 года без сырья. А возможности есть, и они не требуют особых финансовых затрат государства.

В конце концов, ведь смогли в разгар Гражданской войны, среди разрухи взяться за воплощение амбициозной экономической программы и выполнить ее в сжатые сроки. Иван Михайлович Губкин не зря любил повторять: "Недра не подведут, если не подведут люди".