Дети в секте
Мария Джунусова до сих пор с содроганием вспоминает время, когда ее восьмилетняя младшая дочь Катя попала в религиозную секту. За три месяца она превратилась из жизнерадостного ребенка в зомби.
- Началось все с того, что дочка отпрашивалась в выходные погулять с подругами, потом на какие-то праздники. Позднее я заметила, что она стала говорить то, что несвойственно детям ее возраста: о сатане, конце света, называла подруг сестрами. Как-то на свой день рождения Катя пригласила гостей. Я накрыла стол в детской, а сама ушла, чтобы не мешать им. Через какое-то время заглянула к ним и ужаснулась: еда оказалась нетронутой, а девочки сидели на полу и, взявшись за руки, в состоянии транса читали какую-то молитву, - вспоминает Мария Джунусова.
Дочь прогуливала школу, ходила в молельный дом, по выходным пропадала. Если же Мария пыталась ей препятствовать, обе-щала покончить с собой, кричала матери, что та одержима дьяволом. Ребенка удалось вытащить из секты лишь благодаря титаническим усилиям психиатров. С тех пор прошло 10 лет. В день ее 18-летия в дверь квартиры постучали. Открыв ее, Мария увидела на пороге посылку для дочери. Оказалось, от ее бывших "сестер" по вере. Девушку поздравляли с совершеннолетием, прислали в подарок красочно оформленную Библию, а также напомнили о былых днях, проведенных в молитвах, и пригласили возобновить общение с Богом.
- Я, естественно, ничего не сказала о посылке. Однако меня поразило то, что они напомнили о себе через столько лет. Получается, что у них есть база данных на каждого из прихожан, они могут наведаться в любое время и кошмар снова повторится. Страшно еще и то, что за подобную деятельность к ответственности привлекаются лишь единицы, - говорит Мария.
Все законно?
Как оказалось, доказать, что деятельность секты вредоносна, почти невозможно. В минюсте организация, "работавшая" с дочерью Марии, была зарегистрирована как общественный фонд. Не удалось выяснить, кто им руководит и откуда он финансируется. В то же время любое внимание правоохранительных органов к таким "общественным организациям" нередко расценивается их пособниками и правозащитниками как антидемократическое посягательство на свободу вероисповедания.
Тем не менее, в начале октября 2013 года премьер-министр страны Жанторо Саты-балдиев подписал постановление, в котором одобрен ряд поправок в закон "О свободе вероисповедания и религиозных организациях". Казалось бы, ничего революционного в документе нет, за исключением одного
пункта, вокруг которого и разгорелись нешуточные споры.
Правительство предложило штрафовать проповедников за "обращение верующих одних конфессий в другие", а также за "незаконную миссионерскую деятельность". Размер взысканий: на физических лиц - от пятидесяти до семидесяти расчетных показателей (от 1000 до 1500 долларов), на юридические лица - от двухсот до трехсот. При этом представлять законопроект в парламенте от имени кабинета министров поручено не профильному Госагентству по делам религий КР, а Госкомитету национальной безопасности (ГКНБ) страны.
Явление без названия
Обращение людей в другую веру в Киргизии - явление, как оказалось, довольно распространенное и нередко приводящее к конфликтам. Так, к примеру, в аиле Куланаке на севере КР произошел инцидент между семьей, исповедующей одно из христианских течений, и односельчанами. Аксакалы и имам воспротивились тому, чтобы баптисты похоронили умершего ребенка на местном кладбище, утверждая, что оно мусульманское. Родителям усопшего мальчика угрожали физической расправой и тем, что выкопают его тело.
Несчастная семья решила похоронить сына прямо во дворе, засыпав гроб песком и гравием. В конфликт пришлось вмешаться местной администрации. Переговоры между сторонами продолжались около двух суток. Наконец ребенка похоронили на специально отведенном месте. И это не первый конфликт, который возникает в республике на подобной почве. Большинство таких случаев не предается огласке, причем нередко из-за вмешательства духовенства, представляющего традиционные религии, которое негативно относится к попыткам переманить паству.
Однако при рассмотрении законопроекта в парламентских комитетах возник спор: что же считать прозелитизмом? Одни депутаты утверждали, что это желание человека перейти из одной религиозной конфессии в другую, и в данном случае препятствовать этому - значит нарушать конституцию, где четко оговорено, что человек свободен в выборе веры. Другие парламентарии убеждены: прозелитизм не что иное, как навязывание иных религиозных убеждений. Однако все сошлись на том, что деятельность миссионерских организаций должна хоть как-то контролироваться государством.
Кадыр Маликов, директор независимого исследовательского аналитического центра религии:
- Не знаю, будет ли толк от штрафов за прозелитизм и незаконную миссионерскую деятельность. Большинство сект имеют "перевалочные базы" в городах Бишкеке, Оше и Караколе, но в основном действуют в селах и поселках, чаще - в Чуйской и Таласской областях. Для деструктивных сект характерны такие признаки, как религиозный маркетинг, то есть вербовка через рекламу, агрессивный прозелитизм и психологическое давление. Проще говоря - "бомбардировка любовью", чтобы завлечь в свои сети. Кроме того, в сектах действует строгая тоталитарная иерархия, зомбирование сознания с целью укрепить веру в непогрешимость и избранность секты и ее лидера. Человека заманивают в такие организации обманом, ему не дают полной информации о том, что представляет собой учение, кем был основатель организации. Вырваться из секты крайне сложно, так как на паству оказывается психологическое давление, предпринимаются попытки ограничить общение прихожан с родственниками, близкими.