13.11.2013 23:04
    Поделиться

    В Бухаресте прошел театральный фестиваль

    В Бухаресте завершился фестиваль театра. За десять дней его гости и участники познакомились с театральной жизнью Румынии, пестрой, как национальные узоры. Народный театр и новая драма, национальная литература и мировая классика - "век минувший" и "новые формы" - никому толкаться не пришлось, всем хватило места. Свое особое место на театральной карте Бухареста заняли русские авторы от Гоголя до Чехова, от Достоевского до Шукшина.

    Помнят и ставят в Румынии пьесы Леонида Зорина, незаслуженно подзабытые на российских подмостках, перевели "Иллюзии" Ивана Вырыпаева, переиздали "Работу актера над собой" Станиславского, включили в программу театрального фестиваля фильм "Фауст" Александра Сокурова. И это только российское наследие, а сколько имен со всего мира! Не всеядность, но живой интерес и неравнодушие к театральной жизни соседей, ближних и дальних, остро ощущаются в столице, прозванной "маленьким Парижем". Много на этих улицах примет того, что местным жителям, кажется, совсем не до театров, но здесь помнят и понимают: "Без театра нельзя".

    "Без театра нельзя" прозвучало со сцены Немецкого государственного театра Temeswar в Бухаресте под аплодисменты публики. Чеховскую "Чайку" поставил здесь ученик Льва Додина режиссер Юрий Кордонский. Персонажи пьесы у него - люди из публики. В начале спектакля им не дозволено даже ступить на сцену: Маша и Медведенко пробираются на нее украдкой, сняв обувь.

    Сцена здесь сакральна, но только до приезда провинциальной знаменитости Аркадиной. По Кордонскому, Аркадина, разыгрывающая отрывок из "Гамлета", "проигрывает" сцену своему сыну: Треплев, отвоевав свои подмостки, - единственное ему принадлежащее в этом доме, отсылает недовольную мать в публику. В приглушенном финале спектакля даже выстрелу не удается нарушить тишину. Герои глухи друг к другу. Да и смерть в виде раскачивающейся люстры, игравшей в треплевской пьесе красные глаза дьявола, остановилась над сценой, стало быть, сделала свой выбор. Сцену похоронят сначала под грудой мебели, потом под обрывками газет и книг. А героев жизнь заставит примерить черное. Траур по своим жизням.

    Поделиться