Поделиться
Элтон Джон не закончил фразу в ноябрьском интервью CNN, но Россию, в которую он ездит с 1979 года, музыкант сегодня явно воспринимает как территорию за линией фронта (где еще "сдаются", как не в тылу врага?) - видимо, с тех самых пор, когда в июне был принят закон о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних. Между тем и сам Элтон Джон и британская пресса, писавшая о том, что певцу, ставшему воином за права секс-меньшинств, могут и визы российской не дать, явно перегибали палку. Никаких препон, по словам организаторов мини-тура Москва-Казань певцу не чинилось и не могло чиниться - за десятки лет и концертов по всей России сэр Элтон уже стал для всех нас практически земляком.
Между тем, похоже, сам он на сцену московского Крокус Сити Холла вышел если не на битву, то в думах о ней - решительный, лишь с легкой улыбкой. Концерт и начался с Funeral for a Friend - торжественной и печальной саги для фортепьяно и рок-группы, сочиненной Элтоном Джоном ровно сорок лет назад в альбом Goodbye Yellow Brick Road. Именно с этого диска Элтон Джон стал Элтоном Джоном - и, возможно, поэтому четверть московского концерта оказалась отведенной под юбилейные гимны беспечных 1970-х, заставившие на время забыть о предконцертных недоразумениях.
Love Lies Bleeding, Bennie and the Jets - раскованные, виртуозные, с ударной иноходью пальцев по клавишам, короткая пауза на Candle in the Wind - и снова на скорости вперед, Grey Seal, где в гонку вступила гитара седовласого Дейви Джонстона, партнера сэра Элтона на протяжении тех же 40 лет.
Взаимодействие музыкантов за это время не могло не отладиться до состояния близкого к идеалу и, например, в Philadelphia Freedom, энергичном роке образца тех же 1970-х, синтезатор с роялем пели свое, лиричный баритон певца и контральто афроамериканок на подпевках свое, гитара свое - но вся эта сложность всякий раз неминуемо сплеталась в стройную гармонию. То ли в возрасте было дело, то ли в настроении главного героя, но песен среднего темпа, а то и просто торжественно-медитативных, в концерте было явно больше, чем рок-н-ролла - и под закипающую лирическую мощь этих песен к горлу нередко подкатывал ностальгический комок.
Но вот закончилась Why They Call It The Blues, пьеса, собранная из звонких рояльных экзерсисов и лишь к финалу ставшая блюзом - и музыкант повернулся за роялем к публике лицом. Но не с тем, чтобы запеть.
- Мне очень тревожно оттого, что теперь в России действует закон против ЛГБТ-сообщества. Я считаю, что это бесчеловечный закон, он ведет к дискриминации. Я хочу показать всему миру, что мне не все равно, что мне не нравится, когда кого-то угнетают.
Многие в зале восприняли этот комментарий (кроме него нам было сказано еще много слов о любви и дружбе) к российскому законодательству с недоумением: чудесная музыка, полный сил маэстро - и вдруг опять политика, линия фронта, граница, за которой кого-то угнетают...
После сказанного в ощущениях от концерта вдруг что-то неуловимо изменилось. Все, что было спето, стало казаться одной сплошной песней протеста - даже последовавшая сразу вслед за речью, когда-то наизусть всем миром выученная лирика о девушке по имени Nikita ("Эй, Никита, холодно ли там, в твоем маленьком уголке Земли?" - Элтон Джон пел тут о советской девушке-солдате). Вполне себе соотносилась с декларацией и новейшая Oceans Away, пронзительная баллада для фортепиано и голоса о воинах, отдающих свои жизни за других (в конце спича сэр Элтон неожиданно посвятил концерт в Крокусе Владу Торновому, гею, убитому в мае в Волгограде.- А.В.), соответствующие воспринимался и рефрен любовно-патетической Someone Save My Life Tonight со словами "Лети далеко, лети высоко и прощай!" и сама программа все глубже уходила в пафос, в тяжелые раздумья .
Лишь под самый конец сэр Элтон вспомнил о законах концертного шоу, выдав нам четверку ударных ритм-н-блюзов, а в Crocodile Rock на дружно, без музыки запетых залом la-la-la-la даже выскочил из-за рояля к рампе, чтоб пожать руки ошалевшей, "не сдающейся" молодой публике. Но ту оперативно оттеснили секъюрити. От греха подальше?