08.01.2014 23:25
    Поделиться

    Юрий Снегирев: В России выросло новое поколение милосердия

    Их кредо - быть рядом с человеком, что бы ни случилось. И - помогать
    Волонтерство стало модным и значимым. Крымск и разлившийся Амур, поиски пропавших детей по всей стране и доктор Лиза, которая обогревает московских бомжей. Интернет буквально распух от добрых дел. В соцсетях - сообщения о благотворительных операциях. Иногда переполняет чувство гордости, что я знаком с такими людьми!

    Но репортаж мой не о них - известных, активных, гражданственных. Я напишу о сестрах милосердия. Тихих и до изумления скромных. Даже гордое слово "волонтер" здесь не в ходу. Только - доброволец.

    Милосердие начинается с косметики. Да, да, вы не ослышались. Каждая девушка, пожелавшая стать сестрой милосердия, обязана выполнять несколько нехитрых правил. Джинсы не носить, яркие украшения не надевать и не пользоваться косметикой. При первой Градской больнице в Москве вот уже 20 лет существует Свято-Димитриевское училище сестер милосердия. Директор Светлана Арзамасцева принимает меня в своем кабинете, который находится в здании больничного храма, на третьем этаже.

    - Мы никого не принуждаем носить юбки вне стен училища, - говорит Светлана Витальевна. - Но существует свод правил, которые подписывает ученица и ее родители. Даже в престижных английских колледжах есть устав и есть форма. Для девушек - юбки. Сама физиология подсказывает, кому что носить. Известен факт, что с приходом в женскую моду брюк рождаемость упала...

    Конечно, девушкам воспрещается сквернословить, курить, употреблять спиртное, даже шампанское. В коридоре, который опоясывает купол храма, кусают губы первокурсницы. Физика. Зачет. На всех повседневная форма училища - белый халат и плат. Плат - это знаменитый белый платок сестры милосердия. Как на старых фото. Он шьется на заказ, потом крахмалится и завязывается сзади на голове. По праздникам сестры носят накрахмаленный фартук с красным крестом на груди. И еще у каждой вышита эмблема училища. Православный крест в обычном красном медицинском кресте.

    Первокурсницы застеснялись моей камеры. Только когда директор ушла по хозяйственным делам (шел ремонт крыши, и надо было закрывать наряды), разговорились.

    - Девчонки, рассказывайте, как решились стать сестрами милосердия?

    - Верим в Бога, хотим творить добро...

    - Ну, это понятно. А все же?

    - Я попала в реанимацию, - рассказывает Маша Егорова из Ульяновска. - Но в сознании была. Рядом девочка лежала. Умирала. А врачи пить чай пошли. Когда вернулись, было уже поздно. Они сказали: значит, судьба такая. А я поняла, что с человеком в последнюю минуту кто-то должен быть. Кто поможет.

    - Почему в последнюю? - возмущается Аня Есина. - Всегда кто-то должен быть рядом, когда человеку плохо. И когда хорошо - тоже. Я вот в медицинский потом пойду. Буду доктором. И буду всегда рядом с людьми.

    - Девчонки, а вот что для вас важнее: любовь к человеку или любовь к Богу? - провоцирую я на откровенный ответ.

    Все приумолкли. Только Ксюша Шабан не смутилась:

    - Мы хотим помогать людям через любовь к Богу. Вы Достоевского почитайте, если Библия для вас не авторитет.

    Срезала!

    Поколение милосердия

    Не секрет, что многие родители отправляют сюда своих чад в надежде, что они исправятся, отступятся от дурной компании, возьмутся за ум. Тщетно! Только в Ксюшиной группе с начала учебного года отчислили пятерых. По собственному желанию. Искушений много, а жизнь одна. Выбор сделан. И никто не жалеет. Даже когда я разговаривал с директором, принесли бумаги на отчисление.

    - Ну не ее это! - говорит спокойно Светлана Витальевна, подписывая обходной лист. - Мы не отчисляем. А переводим по желанию в обычное медицинское училище. Там свои порядки. Они ей, наверное, милее...

    За дверью - любительница джинсов. Взгляд прячет от камеры. Как будто натворила чего... Светлана Витальевна улыбается ей, передавая документы. Та в ответ. Обнялись на прощание. Сестры.

    ...На уроке химии завал. Одна из учениц вот-вот тройку схватит. С четвертого ряда отчаянно шипит Лена Ерохина:

    - Водород!!!

    А потом поднимает руку и бежит к доске - отвечать за подругу.

    За партами мальчишеские вихры. В училище 17 юношей.

    - Разве есть такое понятие - брат милосердия? - спрашиваю Светлану Витальевну.

    - Конечно. Именно сейчас подросло поколение, как бы это сказать - те самые дети, которых растили в благочестии и по канонам православия. Родители их так воспитали. Вот дети к нам и приходят. Ничего удивительного.

    Я не стал расстраивать Светлану Витальевну. В московские медицинские училища поступает другое подросшее поколение - из семей мигрантов. Есть такие потоки, где выпускники - сплошь мусульмане. Это не значит, что из них получатся плохие медсестры, фельдшеры и врачи. Просто критиковать православную направленность бюджетного училища я не позволю ни себе, ни любому даже самому уважаемому волонтеру.

    Помывочная команда

    В советское время само слово "милосердие" было под запретом. Я не шучу. Даже на уроке истории в далеком 1982-м мой учитель, даже не покраснев, назвал их медсестрами. Вот и выросли из нас "дети галактики".

    Почему-то на Западе первой сестрой милосердия считают Флоренс Найтингейл, которая организовала уход за ранеными во время Крымской кампании со стороны английских оккупантов. А то, что наш легендарный хирург Николай Пирогов к тому моменту давно уже опирался на сестер милосердия из Крестовоздвиженской обители, западные историки в счет не берут. Белоснежные платы мелькали среди дыма и изуродованных тел. Это был знак для противника: не стрелять! И ведь не стреляли. Именно в Севастопольской кампании прозвучали на века имена беззаветных сестер Стахович, Бакуниной, Карцевой, Хитрово...

    Екатерина Дорофеева - старшая сестра милосердия на три отделения травмы. 7-й корпус. Сюда привозят всех: покалеченных, разбитых, упавших, размолотых...

    Мы в крохотной сестринской. Стол, холодильник, стулья, шкаф. На столе разломанная на кусочки плитка черного шоколада и чайник. На стенах репродукции икон и церковные календари. Был пост. То и дело заходят сестры. То подобрать сорочку для больного, то взять резиновые перчатки. Еще совсем недавно этажом выше завотделением была женщина-атеист. Прекрасный специалист, но прямо так и сказала: "Чтобы вот этого религиозного у меня ничего не было". Сейчас поменялся доктор, и в соседнем отделении при всем дефиците площадей сестричеству выделяют небольшой закуток.

    - Кому вы подчиняетесь? - спрашиваю Екатерину Сергеевну.

    - И больничному руководству, и церковному. Разве в этом дело?

    - А что входит в ваши обязанности?

    - Уход за больным, конечно. Патронаж. Перестелить постель, подать судно. Покормить. Утренний туалет, вечерний. Не просто обтереть, а вымыть прямо на койке. Есть технологии. Ворочать больного, чтобы у него пролежни не образовывались. Мы работаем здесь еще и как психологи. Знаете, лежачие мужчины часто считают, что если не пить и не есть, то судно не потребуется. И таят буквально на глазах. Переубедить человека, чтобы он не стеснялся обращаться к нам, - задача архисложная. Тут и родственников привлекать приходится. Все вместе это называется хорошим русским словом выхаживание.

    - А кого вы опекаете? Всех подряд?

    - В основном одиноких. Тех, у кого нет ни денег, ни родных, которые могли бы ухаживать. Иногородних. Гастарбайтеров.

    - Бомжей?

    - Да, бомжей в первую очередь. У нас в "Милосердии" даже целая команда помывочная есть. Ездим по городу и отмываем их. Вы знаете, это только сначала кажется, что грязь, вонь, отвращение. Нет! Когда понимаешь, что делаешь человеку нужное добро, все уходит на второй план. Делаешь это прежде всего для себя, для своего развития. Здесь больше получаешь, чем отдаешь...

    Среди сестер есть замечательная женщина Ирина Нумовна Лернер. Бомжи на нее буквально молятся. Она добивается, чтобы ее пациентам, обездоленным и обезличенным, в полиции выдавали документы. На деньги от одного благотворителя (фамилию просили не называть) покупает им билеты домой. Без нее милосердие будет неполным.

    Санитар с двумя высшими

    Екатерина Сергеевна в прошлом преподавала историю в московских вузах. Потом заведовала музеем истории 2-го Меда. Два высших образования. Трое детей выросли. И потребность в заботе вылилась в сестричество.

    - Я сначала патронажные курсы для добровольцев окончила, - вспоминает Екатерина Сергеевна. - Это ведь никогда не помешает в жизни? А потом оказалась здесь и поняла, как это хорошо - помогать людям. Поначалу совмещала работу по специальности и добровольный патронаж. А потом встал вопрос - кому стать старшей сестрой. Епископ Пантелеимон благословил меня. Я не знаю, чем он руководствовался в выборе. Но угадал! Я ушла со всех работ и стала старшей сестрой милосердия в нашем сестричестве. На мне три отделения и 16 сестер и братьев.

    В час патронажная сестра получает ровно 107 рублей. В месяц выходит 10-12 тысяч. Прямо скажем, не разгуляешься.

    На чай зашел Паша. Православный медбрат из соседней больницы Святителя Алексия. Веселый 23-летний парень. Разговорились.

    - Я раньше работал продюсером в Останкино, - огорошил меня Павел. - Со съемочными группами ездил. Гнали репортажи. Интересная работа была, конечно. На воздухе, с людьми. Но год назад я поверил. Что там, как там это случилось - дело глубоко личное. Не для прессы. И вот я здесь. Вожу больных на каталке с рентгена на анализы. Типа, больничное такси. Концы между корпусами, знаете какие? Так что побегать приходится.

    - Но, коллега, как это можно? Уйти из журналистики?

    - А вот так и можно. Не удивляйтесь. Вот у меня супруга - философский факультет МГУ окончила с отличием. Сейчас полы в храме моет. И, между прочим, счастлива! Все эти телевизионные бури и фейсбучные кошмары нам не снятся. Мы заняты настоящим делом.

    - А деньги? На 10 тысяч в Москве не проживешь.

    - Во-первых, нам много и не надо. Только необходимое. А дети пойдут - возьму подработку. Возможности есть.

    Оказалось, в сестричестве есть и такие, кто в миру был сотрудником банка, биологом, психологом, экологом, инженером... Есть даже бывшая актриса Театра Луны. И все эти люди бросили свои, подчас дефицитные и денежные, специальности ради того, чтобы подмывать бомжа с Казанского вокзала?

    Любимец Ванечка

    В сестринскую зашла еще одна женщина. Наташа Кузьмина. Она приехала с другого конца Москвы, чтобы делать массаж Ванечке. Ванечка - всеобщий любимец отделения. Два месяца назад этот юноша из Орла попал в страшную автокатастрофу. Впал в кому. Долго лежал в реанимации. Потом стал потихоньку "просыпаться". Не без помощи сестер милосердия. Меня взяли с собой при условии, что я не буду снимать.

    Кровать Вани стояла в коридоре, огороженная ширмой. Мама у него, узнав об аварии, слегла в орловскую больницу - сердце. Папа разрывается между Москвой и домом. Но что он может один?

    Совсем молодой парень лежал с полузакрытыми глазами. На бритой голове хорошо были видны следы трепанации. Страшно!

    - Санацию делали? - спрашивает сестра.

    - Да, после ночи все сделали.

    - Ну, приступим!

    - Ваня, Ванечка! Если слышишь, сожми ручку! - просила Наташа.

    - Есть реакция! Давай, родной, разведем руки в стороны. А ты сопротивляйся! Я знаю, что больно, а ты через не могу. Надо, Ваня! Постарайся для меня.

    Со стороны Ваня казался безучастным. Взгляд в сторону. Да и взглядом это не назовешь. Что-то пугающее. Но сестры необычайно оживились:

    - Есть реакция! Ваня - да ты силач! Давай еще разок!

    Папа чуть не заплакал. Значит, есть надежда, что сын вернется. Есть! И все благодаря этим девушкам в белых халатах с платом на голове.

    Креаклы в платах

    Они не хотят ни славы, ни наград. Во всяком случае, в этом мире. Они не смотрят новости по телевизору, а Интернетом пользуются неохотно, и то для того, чтобы отправить мне письмо с нужными фотографиями. И даже кто такой Навальный (я не шучу!) не догадываются.

    Они делают дело. Все вместе. Руководствуясь 6-й главой Евангелия от Матфея. Кто не читал, напомню: добро должно быть анонимно. Лишь сказал о добродеянии - все, перестало это быть добродетелью, и перешло в разряд гордыни. Именно поэтому мне стоило титанических усилий уговорить сестер на откровенный разговор. Ну а настоящим откровением стало их дело. В России сейчас модно говорить о креативном классе. Называть их креаклами. И если есть в России этот класс, то это прежде всего они. Креаклы в платах.

    Три возраста милосердия

    Галина Семеновна Волкова ухаживает за больными, сколько себя помнит. Сейчас ей за шестьдесят. Не гнушается самой грязной работы. Уверенными, но нежными движениями она перевернет любого, даже самого тяжелого (во всех смыслах) больного, чтобы подложить утку или сделать утренний туалет.

    Екатерина Сергеевна Дорофеева стала старшей патронажной сестрой совсем недавно. Два высших образования. Трое собственных детей. Считает, что нашла себя именно на этом служении. "Я не главная, а равная среди других сестер. Иначе тут нельзя", - говорит она.

    Света Слезкина еще первокурсница. Смешливая отличница. Как и все поступившие в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия мечтает творить добро во имя Господа. И, похоже, у нее это получится.

    Поделиться