Творчество и судьба Мечислава Вайнберга окутаны тайной и безответными вопросами. Отчего, скажем, несмотря на его невероятную плодотворность (а Вайнберг написал сотни партитур - 26 симфоний, 7 опер, 2 балета, десятки квартетов, сонат, песен, музыку к фильмам и т. д.), сочинения его почти не звучат, хотя каждый в России знает его песенку "Хорошо живет на свете Винни-Пух", музыку к фильмам "Летят журавли", "Тегеран-43", "Афоня" и др.? Как случилось, что судьба деликатного и скромного Вайнберга, пережившего жесточайшие коллизии ХХ века: побег от надвигающегося Холокоста из Варшавы в СССР, заживо сожженная в концлагере семья, сталинские репрессии, убийство его тестя, знамениого актера Соломона Михоэлса, в то же время - упоительная дружба с Дмитрием Шостаковичем, считавшего Вайнберга "одним из самых выдающихся композиторов современности", премьеры его музыки в исполнении Кирилла Кондрашина, Рудольфа Баршая, Мстислава Ростроповича, Леонида Когана, Давида Ойстраха, Эмиля Гилельса, - так и не впечаталась в культурную историю ни России, ни Польши.
В Европе, правда, пытаются в последнее десятилетие восстановить эту "нарушенную связь": музыку Вайнберга исполняют, записывают, ставят на сцене. В 2010 году по инициативе британского режиссера и интенданта фестиваля в Брегенце Дэвида Паунтни там впервые прошел фестиваль и международный симпозиум, посвященные Вайнбергу. Обратились к творчеству композитора и в Польше: Варшавская Национальная опера поставила его "Пассажирку" на тему Аушвица (в концертном варианте мировая премьера партитуры состоялась в 2006 году в Москве силами Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко), а в преддверии нового года в Театре Вельки в Познани появился "Портрет", написанный по повести Гоголя. Это спектакль Дэвида Паунтни, повторившего для Познани свою постановку "Портрета" из Opera North. Спектакль получился яростный, захватывающий новыми смыслами, врезающимися в темную гоголевскую мистику и инфернальную вайнберговскую звуковую среду. Оркестр под управлением Тадеуша Козловски азартно освоил партитуру, сверкающую потусторонними рояльными и виброфонными тембрами, въедливыми трелями флейты и колоколами, со вкусом к ее деталям, не добирая разве что в объемности оркестрового звучания, иногда слишком прямолинейного.
Все три действия "Портрета", повествующего о трагедии художника Черткова, попавшего под демоническую власть портрета старика-ростовщика и разменявшего свой талант на деньги и ширпотреб, превратились на сцене в мифогенный и актуальный гротеск. Старая, как мир, коллизия художника и толпы пересекла границы гоголевского времени и открылась в пространстве поп-арта ХХ века и актуальной темы таланта, обслуживающего власть. В спектакле Паунтни появились фигуры Сталина, Берии, Каддафи. Чертков оказался в финале Уорхолом, сходящим с ума не от зависти к чужому творению, а от наркотиков и глобального творческого самоуничтожения. Среда спектакля - живописная (пустое пространство с надвигающимися "полотнами", опрокинутыми, словно из рам, полотнами белых стен), где угадывается и цветовой хаос художественной палитры, и яростно бегущие мазки Ван Гога, и бытовые, прорывающиеся в небо, шагаловские миры (художник Дан Потра). Здесь и гоголевская демонизация - со страшным стариком, являющимся в тяжелом сне Черткову, и мистический триллер с вырывающимися из стен кистями рук, рассыпающих монеты, и чисто театральный гротеск с эксцентричными фигурами петербургской толпы. Ряженые дамы и господа на котурнах, диктаторы во главе со Сталиным, сверкающим с тиражированных портретов зловещими огнями электрических глаз, Муза, выясняющая отношения с "отступником" швырянием туфель и таблетками, мутящими разум. В финале Муза снимет в режиме "лайф" предсмертный бред гаснущего сознания Черткова-Уорхола, бормочущего безостановочное: извольте, сей момент, мигом!
Партитура Вайнберга буквально взрывается актуальными смыслами в новом измерении, где современный художник оказывается перед дилеммой: быть гением или законопослушным гражданином, творить искусство или тиражировать продукт для толпы? Чертков в спектакле проходит не только по пути регресса таланта, заложенного в "лавку" сиюминутных ценностей и славы, но и через хлынувшее на пустую сцену светом вечности пугающее откровение: "искусство - бог на земле". Пережить это мимикрировавший в Уорхола гоголевский герой не в состоянии. Тенор Яцек Лящиковски, исполняющий партию Черткова и разливающийся "романсами" в первой части, вдруг оказывается в разорванном пространстве мира, потерявшего связь с реальностью, в наркотическом сплине, из глубин которого растет беззвучный крик души - тяжкий монолог, венчающийся негромким: Господи, помоги!
Рефреном разливается вайнберговский мотив: "огоньки, огоньки, голубые шарики...", обвивающий на сцене электрической сетью пустоту с усопшим художником. Короткое замыкание. Трубы, торжествующие пустую славу.
"Портрет" в Познани уже признан одним из главных событий театрального года в Польше. Есть надежда, что в 2015 году поляки привезут оперу Вайнберга в Москву. Но экспертам предстоит еще решить, будет ли это спектакль Дэвида Паунтни "Портрет" или "Пассажирка" Мариуша Трелински.