Юрию Росту исполнилось 75 лет

- Три свинарки с поросятами,- не задумываясь отвечает Рост.

Он сказал: Ну, чего там изобретать, давай я встану со своей книжкой, как Буратино с азбукой. Фото:Юрий Лепский

- Ну, нет! - возражаю я.

- Что значит "нет"?

- А то, что лучшая твоя фотография - это, конечно же "Зуб болит"!

На этот раз он задумывается. Потом неожиданно говорит:

- Знаешь, вообще-то она у меня тоже любимая. Она даже дома на стене висит.

- Ну, что, - говорю я, - сойдемся на "зубе"?

- Ладно, - соглашается Рост.

Вот я думаю: Рост, он кто? Журналист? Но журналистом называет себя и "N", хотя он - типичный провокатор. Журналистом числится и "S", хотя из его репортажей я всего лишь узнаю, что там происходит, но сердце мое не колотится так, как колотится, когда я читаю Роста. Вот и "J" тоже журналист, хороший, умный и добросовестный, хотя читая его, я не чувствую, что думает и чувствует сам автор. Современная журналистика вынесла журналистику Роста за скобки и сделала ее тем, чем она была всегда - высоким искусством. Уже за одно за это современной журналистике огромное спасибо.

Прошу Юру рассказать историю материала про предсказателя погоды Дьякова. Он с охотой соглашается:

- Дьяков жил в маленьком поселочке в предгорьях Алтая. Он бытовал в сарайчике, частично уже укоренившемся в землю. Над этим сарайчиком была вывеска "Геометеорологическая обсерватория имени Камилла Фламмариона". Рядом с сарайчиком была башенка, в которой помещался метровый школьный телескоп. Я постучал. Дверь оказалась открытой, я вошел внутрь и тут же услышал высокий голос: это кто?! Я откликнулся: это журналист из Москвы! На что последовало: профессор Челленджер из "Затерянного мира" Конан Дойла спустил с лестницы журналиста, даже не спрашивая, зачем он к нему пришел. Так началось наше знакомство. Я прожил у Дьякова дней десять. Он получил прекрасное университетское образование по специальности астрономия. Но был известен в стране как метеоролог, впервые в мире сделавший девяностодневный прогноз. Прогнозы Дьякова основывались на наблюдениях солнечной активности, перемещении солнечных пятен, скорости солнечного ветра и скорости ветра в атмосфере Земли. Анатолий Витальевич был местной достопримечательностью: ходил в гетрах и в бабочке, свободно говорил на французском, в пьющем регионе не пил. У него была высокая миссия предупреждать мир о грядущих катастрофах. Все наши космические корабли пользовались его долговременными прогнозами, впрочем, морские суда тоже. Он стал знаменит, потому что точно предсказал великую засуху 1972 года. До такой степени произвел впечатление на Политбюро ЦК КПСС, что ему установили телефон "ВЧ" - прямой связи с Кремлем. Надо сказать, что обычного телефона в избе Дьякова не было. Телефон "ВЧ" позвонил только один раз, весной 1973 года. Звонил член Политбюро, в ту пору человек известный: Анатолий Витальевич, а вот нынешнее лето каким будет по вашим сведениям? Тот отвечает: так опять будет жарко, как в прошлом году. На что высокое лицо в Кремле растерянно спросило: и что, ничего нельзя сделать?..

Я, однако, не рассказал ему, что будучи корреспондентом "Комсомолки" тоже был в гостях у Дьякова, тоже пришел в восторг от этого потрясающего человека. Но, вернувшись в Москву, открыл лежавшую на столе "Литературную газету" и чуть не зарыдал: там была полоса Юрия Роста с очерком "Одинокий борец с земным притяжением" о Дьякове. Это был единственный случай в моей жизни, когда я не выполнил задания "Комсомолки". Написать хуже, чем у Роста я не мог - профессиональная гордость не позволяла. А написать лучше Роста было просто невозможно.