Поделиться
Пять героев, изменивших историю подводного флота
19 марта отмечается день моряка-подводника. 108 лет назад по указу царя Николая II в состав российского флота был включен новый класс кораблей - подводные лодки. А в составе Балтийского флота появилось 20 (по другим данным - 10) подлодок. Вместе с новым подразделением был учрежден и день подводника. После революции 1917 года про него забыли, а возродили вновь в 1996 году.
В День рождения подводного флота "РГ" вспоминает пятерых героев-подводников, изменивших морскую историю страны.
1. Иван Бурмистров
Иван Бурмистров стал первым подводником, получившим звание Героя Советского Союза - в 1938 году, за участие в гражданской войне в Испании. В наградном листе Бурмистрова содержится лишь общая формулировка "за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания Правительства". В чем же именно заключался героизм командира испанской подводный лодкой С-1 Ивана Бурмистрова?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно представлять, что представлял собой подводный флот к концу 1930-х годов. Подводные лодки были сравнительно "молодым" родом войск, не имевшим большого опыта ведения боевых действий. Субмарины были задействованы в Первой мировой войне, однако считались "оружием" тактическим, предназначенным не столько для активных атак кораблей противника на море, сколько для обороны берега. К концу Первой мировой успешные атаки подводных лодок, как русских, так и иностранных, можно было пересчитать по пальцам. Отчасти это было связано с несовершенством главного оружия подлодок - торпед.
Но вернемся в Испанию. Идея помочь республиканским подводным силам, которые в 1936 году насчитывали 12 субмарин, принадлежит военному атташе при советском посольстве Николаю Кузнецову. По его инициативе в командировку в Испанию были отправлены шесть лучших командиров-подводников, среди которых был и Иван Бурмистров. Правда, когда Бурмистров в 1937 году прибыл в Картахену, на рейде оставалось лишь четыре субмарины. Официально Бурмистров на испанской подлодке С-1 был "советником", но, по сути, взял командование на себя. Экипаж окрестил его "команданте Луисом Мартинесом".
"Луис Мартинес" занимался буквально всеми вопросами: от обеспечения ремонта боевой машины до обучения команды. Но самое главное, он показал, что во время военных действий подводная лодка может быть активным, эффективным и действенным оружием. Официально задача стояла - обеспечить безопасность транспортных коммуникаций. Но он предпринимал активные и действенные вылазки в море, проводил рейды под самым носом у эсминцев и миноносцев противника.
Самый яркий эпизод "испанского похода" Бурмистрова - бросок через Гибралтарский пролив, который патрулировали большие силы армии франкистов. Самая узкая часть пролива просвечивалась прожекторами насквозь - там и рыбы-то не проплыли. Но Бурмистров на С-1 сумел пройти пролив незамеченным, причем в шторм, в надводном положении. В водах Атлантики вооружение кораблей уже не доставало лодку. Бурмистров радировал: "Гибралтар пройден!" Это было новое слово в военной науке. Собственно, за этот подвиг его и наградили.
Однако в конце жизни Иван Бурмистров вспоминал, что самым значимым в той войне считает охранение транспортов, перевозивших испанских детей в Советский Союз через порты Ленинграда, Одессы, Севастополя.
2. Александр Маринеско
Александр Маринеско продолжил дело Ивана Бурмистрова. У них обоих была главная черта - оба стремились использовать отданную под их командование машину как можно активнее. Маринеско, кроме того, стремился атаковать противника как можно чаще.
Талантливый подводник, Александр Маринеско первый вражеский корабль водоизмещением семь тысяч тонн потопил на лодке "Малютке" еще в начале войны. Затем его перевели служить на подводную лодку С-13. Но, несмотря на несчастливый номер, она принесла своему командиру славу. Именно на С-13 экипаж под командованием Маринеско потопил немецкий транспорт "Вильгельм Густлов". Несколько лет спустя советские газеты назовут этот подвиг "атакой века", а самого Маринеско "подводником номер один".
"Вильгельм Густлов" до войны был огромным круизным лайнером, а в военные годы немецкое командование использовало его как транспортный корабль. По одним данным, он перевозил 1300 курсантов-подводников. По другим, большого числа моряков на нем не было, а были флотские вспомогательные подразделения. А также беженцы - старики, женщины, дети. Подлодка Маринеско потопила транспорт выстрелами трех торпед. Различные источники называют различное число погибших, от трех до десяти тысяч человек. Немецкий офицер Гейнц Шен в книге «Гибель «Вильгельма Густлова» указывает цифру в пять тысяч человек. В некоторых статьях говорится, что три тысячи было только погибших детей.
Исследователи до сих пор по-разному оценивают это событие. Одни, учитывая большое количество утонувших мирных жителей, называют, чуть ли не гуманитарной катастрофой. Другие - что Маринеско потопил немецкую "плавучую казарму". Третьи пишут о том, что именно после триумфа с "Вильгельмом Густловом" советское командование по-настоящему оценило преимущества подводных лодок: впервые в военной истории соотношение числа атакующих и числа погибших со стороны противника было столь велико. Тем более что через месяц после "Вильгельма Густлова" экипаж под командованием Маринеско повторил успех и потопил еще один крупный немецкий транспорт - "Генерал фон Штойбен" с тремя тысячами немецких солдат и офицеров на борту. "Балтийский хулиган", за годы Великой Отечественный войны совершивший лишь шесть боевых походов (подлодки чаще стояли в доках на ремонте, чем находились на боевом дежурстве), Маринеско вообще был рекордсменом среди советских подводников - он больше всех потопил вражеских судов по суммарному тоннажу. Но самое главное - советские военачальники именно после его "вылазок" осознали, что подводный флот имеет стратегическое значение.
Кроме того, исследователи отмечают "дьявольский" талант Маринеско, "нюх" на вражеские корабли, умение действовать неожиданно для противника. Его "логикой" было отсутствие логики, после атаки он "прятался" там, где его не ждали, иногда даже на месте гибели корабля.
За успешную атаку "Вильгельма Густлова" Александр Маринеско был награжден орденом Красной Звезды. Звание Героя СССР ему присвоил только в 1990 году президент Михаил Горбачов, за год до развала Советского Союза.
3. Николай Затеев
Благодаря американскому фильму "К-19" с Гаррисоном Фордом в главной роли о подвиге экипажа этой подводной лодки знает весь мир. Эта подлодка печально знаменита тем, что на ней произошла первая в истории СССР авария ядерной установки. Но благодаря подвигу экипажа лодки удалось предотвратить гораздо большую катастрофу.
К-19 с самого начала была "несчастливой подлодкой", которую преследовала цепь неудач и аварий. И даже бутылка шампанского, которую по традиции разбивают о судно при спуске его на воду, при ударе о корпус К-19 не разбилась. Символическое совпадение - лодка тут же и затонула. Как оказалось, она приклеилась днищем к спусковым механизмам, которые забыли как следует смазать. В конце концов, лодка всплыла. Но злоключения только начинались.
Первая авария произошла при первом же пуске реактора: к нему забыли подключить приборы, показывающие давление в первом контуре. В результате давление превысило допустимые нормы, и трубы просто разорвало. После этого контур залатали, манометры подключили, но к подлодке уже приклеилось прозвище, данное ей морскими острословами - "Хиросима". "Как вы судно назовете..." К-19 действительно чуть было не стала подводной Хиросимой.
Потом, К-19 чуть не разбилась о дно при ходовых испытаниях (были неверно установлены рули глубины). Затем погибли два матроса... Тем не менее, К-19 все же выпустили в море для участия в учениях ВМФ "Полярный круг".
Авария произошла 4 июля 1961 года. На трубопроводе, ведущим первый контур реактора к датчику давления, появилась трещина, в которую ударила тонкая струя пара. Приборы показали нулевое давление. Поднять его не удавалось, температура реактора быстро росла. Командир подлодки кавторанг Николай Затеев объявляет экипажу по громкой связи, что случилось, и собирает офицеров на совещание. Выход один - охлаждать реактор водой. Но аварийной системы проливки реактора на К-19 не было. А значит, это нужно было делать вручную. В противном случае подводники опасались ядерного взрыва. «В Обнинске, при подготовке экипажа преподаватели знакомили офицеров с физической картиной подобной аварии, - вспоминал позднее командир второго дивизиона К-19 Погорелов. - На заводе, командир БЧ-5 Козырев и командир первого дивизиона Юрий Повстьев предложили смонтировать аварийную систему проливки реактора. Строители согласились: «Да, действительно, такая система необходима. Но в рабочих чертежах такой системы нет, а самовольно менять рабочие чертежи никто не имеет права».
В результате офицерам-подводникам в аварийной ситуации пришлось изобретать эту систему самим. Схему придумали. Вопрос был, кто спустится в реакторный отсек. Подводники понимали, эти люди получат смертельную дозу облучения. Вызвался лейтенант Борис Корчилов и несколько человек, служивших в реакторном отсеке. В реакторном отсеке работало несколько групп по два - три человека. "Борис Корчилов, как хозяин отсека, присутствовал все время. Очки масок быстро запотевали и ребята их стаскивали. Чем они дышали? Эту дьявольскую смесь уже и воздухом не назовешь - сверхрадиоактивная аэрозоль», - вспоминал командир второго дивизиона Погорелов. С огромным трудом подводникам удалось стабилизировать температуру реактора.
Командир К-19 отправил шифрованную радиограмму с информацией об аварии на реакторе и с просьбой о помощи. На призыв откликнулся командир дизельной подлодки С-270 Жан Свербилов, который также участвовал в учениях. С-270 забрала на свой борт 11 человек, облученных при работе с реактором, а также обеспечивал К-19 связь. Позже на С-270 перешли все, чье присутствие на аварийной подлодке не было необходимым - люди шли голыми, одежду пришлось выбросить, т.к. она сильно "фонила". Затем командование флота на помощь К-19 направило еще две подлодки, которые также участвовали в учениях, а к 10 часам вечера поступил приказ: «Всем находящимся поблизости от места аварии кораблям идти на помощь К-19». Последние члены экипажа покинули атомную подлодку через сутки после начала аварии.
Командование ВМФ приняло решение отбуксировать К-19 в бухту Алдан, поставить на стенд, отмыть от радиации и переоборудовать. Реакторный отсек вырезали целиком, залили цементом и затопили в бухте Амбросимова на архипелаге Новая Земля.
После этой катастрофы К-19 прослужила на флоте еще 30 лет, подлодку списали только в 1991 году.
Восемь человек экипажа К-19, первыми спустившиеся в реакторный отсек после аварии, умерли в течение последующих трех дней. Погибли Евгений Кашенков, Борис Корчилов, Юрий Ордочкин, Семён Пеньков, Борис Рыжиков, Николай Савкин, Валерий Харитонов. Последним умер командир первого дивизиона Юрий Николаевич Повстьев. Многие члены экипажа получили лучевую болезнь и стали инвалидами.
5 августа 1961 года был подписан приказ о награждении членов экипажа К-19. 49 человек получили ордена и медали, но на ступень ниже тех, о которых ходатайствовал командир. Самого Затеева командование ВМФ представляло к ордену Ленина, но получил он орден Красного Знамени. Троих погибших подводников подавали на звание Героя, но Героя так никто и не получил.
4. Всеволод Бессонов
Когда произошла авария на К-19, подлодка находилась недалеко от острова Ян Майен. "Шла Холодная война, и высадку на остров я расценивал как сдачу в плен, как прямую измену Родине, которая вручила нам свой единственный ракетный подводный крейсер", - рассказывал потом командир Николай Затеев.
Всеволод Бессонов, командир атомной подводной лодки К-8, получил звание Героя за то, что принял прямо противоположное решение – спасал в первую очередь экипаж, пусть даже в ущерб «рассекречиванию» лодки. Затеев, заметим, Героем так и не стал.
Катастрофа с К-8 произошла во время крупнейших учений «Океан-70», в которых участвовали силы всех флотов. Во время всплытия в Бискайском заливе севернее побережья Испании на перископную глубину в рубке гидроакустиков пожар, который стал быстро распространяться на все кормовые отсеки. Подлодка осталась без связи. Командир К-8 Всеволод Бессонов сразу же принял решение всплывать на поверхность. Это был рискованный шаг, чреватый «рассекречиванием» – атомная советская подлодка находилась в водах Северной Атлантики! Более того, оставшись без связи и без энергии, экипаж К-8 пытался подать сигнал бедствия красными ракетами проходившему неподалеку канадскому судну, но, описав дугу, оно прошло мимо.
Оказавшись на поверхности, экипаж К-8 изо всех сил боролся с огнем. Взрыва ядерного реактора удалось избежать ценой жизней первой смены главной энергетической установки - капитан третьего ранга Хославский, капитан-лейтенант Чудинов и старшие мичманы Шостаковский и Чугунов, видя, что пламя вот-вот ворвется в отсек ГЭУ, наглухо задраили дверь, понимая, что выхода для них уже не будет, и заглушили реактор. Борьба за «живучесть» лодки длилась трое суток. К терпящим бедствие советским морякам подошло болгарское торговое судно «Авиор», через Варну в Москву ушла телеграмма. Командование ВМФ начало спасательную операцию – в район нахождения К-8 направили все советские суда, что были поблизости. Ситуация осложнялось начавшимся штормом. К этому времени Бессонов переправил на «Авиор» и подошедший советский теплоход «Касимов» две большие группы подводников. На борту атомохода оставалось 22 человека во главе с командиром. Бессонов надеялся удержаться на плаву, но лодка кренилась на корму все сильнее – выгоревшие отсеки заполнялись водой. 12 апреля 1970 года лодка исчезла с радаров, а находившиеся недалеко от нее суда почувствовали два гидравлических удара. Людей пытались спасти с вельботов, но мощные волны не позволили это сделать.
Правительственная комиссия, расследовавшая причины катастрофы, пришла к выводу, что действия Всеволода Бессонова были единственно верными. Всю команду представили к наградам. Погибшие моряки посмертно были награждены орденами Красной Звезды, оставшиеся в живых матросы – медалью Ушакова. Всеволоду Бессонову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Но вся информация о катастрофе была засекречена.
5. Вячеслав Виноградов и Лев Столяров
Однако советские подводники становились Героями, не только совершая подвиги во время катастроф и аварий. Командиры атомных подводных лодок К-116 Вячеслав Виноградов и К-133 получили звание Героев за уникальный трансатлантический переход, совершенный в 1966 году.
В переходе участвовали две подводных лодки – К-116 и К-133. Руководил плаванием контр-адмирал Сорокин, чей штаб разместился именно на подлодке Виноградова. Задача стояла – перебазировать советские субмарины с Северного флота на Тихоокеанский, пройдя через Атлантику и обогнув Южную Америку через пролив Дрейка. Подобное плавание в истории флота было совершено впервые. Каждая из подлодок прошла почти 20 тысяч морских миль под водой. Переход занял почти два месяца – он длился с 1 февраля по 26 марта.
После перехода К-116 и К-133 были зачислены в дивизию подлодок Камчатской военной флотилии.
Звание Героя Советского Союза с вручением Золотой Звезды и ордена Ленина подводником присвоили «за успешное выполнение специального задания и проявленные при этом мужество и отвагу», а подлодка стала гвардейской. Кроме командиров, Героями также стали руководитель перехода контр-адмирал Сорокин, замполит Николай Усенко, инженер-механик Иван Федоров.