Вот только один эпизод. В 2009 году в Новосибирске начался громкий судебный процесс по гражданскому делу о врачебной ошибке. Анна Лаппи, новорожденная дочь которой погибла в роддоме частного медицинского центра "Авиценна", утверждала, что в трагедии виновны врачи клиники. Эксперты установили: гибели ребенка действительно можно было избежать, если бы в роддоме вовремя сделали кесарево сечение.
Однако в "Авиценне" предпочли не вмешиваться в "естественный процесс", Анна рожала почти сутки, и в результате младенец захлебнулся околоплодными водами. Представители частной клиники категорически отрицали вину, а ближе к концу процесса сделали заявление, от которого у присутствующих в зале суда чуть не пропал дар речи. "Эксперты исследовали не органы умершей девочки, а какой-то другой биологический материал, из-за чего и пришли к неверным выводам", - сказала представитель клиники. "Что вы имеете в виду? Какой материал? Откуда он мог взяться?" - "Да очень просто. От кошечки, от обезьянки"...
Анна Лаппи тогда назвала это утверждение медиков "чудовищным". Однако уже на следующем судебном заседании представители клиники подкрепили слова постановлением о возбуждении уголовного дела о фальсификации гистологического архива. В Железнодорожном следственном отделе, которым руководил Александр Лаухин, нашли достаточные основания полагать, что ткани ребенка кто-то подменил.
- Когда Анна Лаппи обращалась в тот же отдел и требовала возбудить уголовное дело о смерти ребенка, ей отказывали под разными предлогами, - говорит юрист Юлия Стибикина. - Например, говорили, что у них нет медицинских познаний, они не могут оценить ситуацию. А с биологическим материалом, очевидно, трудностей не возникло - тут медицинских познаний у следователей оказалось достаточно. Уголовное дело по заявлению клиники было возбуждено легко и непринужденно.
Юристы считают, что постановление об уголовном деле в гражданском процессе появилось не просто так, а с определенной целью. Клиника потребовала приостановить гражданское дело, которое грозило ей выплатой крупной компенсации, пока не будет установлена истина по уголовному. По сути это означало одно - забыть о скандальном процессе.
Однако суд "Авиценне" отказал и вынес решение в пользу матери погибшего ребенка, взыскав с клиники семь миллионов рублей. Вторая инстанция снизила сумму до трех миллионов, но факт остался фактом: гражданская ответственность за гибель ребенка была возложена на частный медцентр. Кроме того, в кассационном определении было сказано: оснований сомневаться в подлинности гистологического архива нет.
Анна Лаппи вновь обратилась в тот самый Железнодорожный следственный отдел, где ей уже не раз отказывали в защите. На этот раз у нее было решение суда, выводы экспертов, которые установили прямую причинно-следственную связь между действиями врача Семеновой и смертью новорожденной. Но мать вновь не нашла понимания. Александр Лаухин лично вынес постановление о полном отказе в удовлетворении ходатайства. "Имеется противоречивость обстоятельств, установленных судом по гражданскому делу и следователем по уголовному делу о фальсификации гистологического архива, - сообщил он Анне Лаппи. - Невозможно сделать вывод о виновности сотрудников "Авиценны".
- Только после того как Анна Лаппи обратилась с жалобой в Москву, в СКР, следователь "вдруг" увидел основания для возбуждения уголовного дела по факту смерти ребенка, - говорит Юлия Стибикина. - Вот только к тому моменту уже истекли сроки уголовного преследования врача - время было потрачено на бессмысленную переписку.
Ничего не могла изменить и смена руководителя регионального СУ СКР - в 2012 году, когда управление возглавил Иван Шеенко, сроки уже были упущены.
Таким образом уголовное дело о якобы совершенной кем-то подмене органов погибшей девочки стало надежным прикрытием и для врача (которая, кстати говоря, приехала в роддом только спустя несколько часов после начала родов Анны - ей было "необходимо отдохнуть"), и для клиники, которая отчаянно спасала свою репутацию. За смерть новорожденного никто не ответил. Государство фактически отмахнулось от женщины и ее ребенка, который мог бы остаться жив.
"РГ" будет следить за развитием этой истории. Ведь многие вопросы так и остались без ответа. Кто мог подменить кусочки тканей даже чисто теоретически - мать? Ее представитель? Судьи? Кто, простите, потрошил несчастных кошечек или обезьянок?.. И, главное, до какой степени цинизма надо дойти, чтобы не просто отказывать несчастной матери в возбуждении уголовного дела, но и выдумывать шокирующие обстоятельства вроде фальсификации биологического материала?
Ведь эта история не болезненная фантазия автора, это реальные будни Железнодорожного следственного отдела.