44 года назад скончался актер Павел Луспекаев
Замечательный актер Павел Луспекаев, запомнившийся в роли самоотверженного и неподкупного таможенника Верещагина из "Белого солнца пустыни", не дожил до своего 43-летия всего три дня.
Всю жизнь он хотел стать знаменитым. И стал. Но через две недели после выхода на большие экраны легендарной картины Владимира Мотыля Луспекаева не стало. Он умер от разрыва сердечной аорты 17 апреля 1970 года. А московская премьера "Белого солнца пустыни" состоялась 30 марта того же года.
"Я за тебя землю есть стану"
Проблемы с сосудами у Луспекаева начались после того, как на войне он отморозил себе ноги. Он ушел добровольно на фронт в 1943 году. Попал в партизанский отряд. Однажды в разведке был вынужден несколько часов пролежать в снегу, в результате чего сильно обморозил ноги. Позже это привело к тому, что у актера в 26 лет развился атеросклероз сосудов ног. Болезнь до конца жизни мучила артиста.
После тяжелого ранения в руку, чуть не приведшего к ее ампутации, Луспекаев повоевал совсем немного. Из госпиталя его направили в штаб партизанского движения 3-го Украинского фронта, в 1944 году демобилизовали из армии. Молодой человек - а Луспекаеву тогда было 17 лет - уехал в Ворошиловград (ныне Луганск, Украина). Там он поступил в труппу Ворошиловградского драматического театра, где играл два года.
В 1946 году Луспекаев приехал в Москву и подал документы в театральное училище имени М. С. Щепкина. У него был специфический южный акцент и недостаток общего образования. Но когда парень вышел читать басню перед приемной комиссией, он делал это настолько завораживающе, что не поверить в его талант было просто невозможно. Читая басню, он жестами иллюстрировал каждое слово и изображал то действующее лицо, от имени которого читал. Показывал руками, как летают птицы, как звери шевелят ушами или крутят хвостом. Потом Павлу было задано несколько вопросов, на которые он очень остроумно ответил, и был допущен к экзаменам по теоретическим дисциплинам. Но на экзамене по литературе надо было написать сочинение. Луспекаев не знал, как это делается, поэтому сдал экзаменатору чистый лист. Преподаватель литературы Василий Сидорин сказал, что за чистый лист он не может поставить даже единицы. Но режиссер Константин Зубов, который до этого экзаменовал юношу и понял, что в нем скрыто большое дарование, заметил: "Изобретайте, что хотите - я все равно его возьму!" Луспекаев был принят.
Луспекаев учился довольно прилично, по актерскому мастерству получал неизменно только высшие оценки. Но характер у него был "горячий": мог совершать экспрессивные поступки, за которые потом раскаивался самым искренним образом. Однажды профессор Зубов поставил ему по актерскому мастерству вместо пятерки четверку. Оскорбленный студент поехал скандалить к Зубову на дачу. Приехал глубокой ночью, стал стучать кулаком по воротам, разбудив соседей. А когда вышел Зубов, упал перед ним на колени: "Отец родной, прости! Ты для меня дороже всех, я за тебя землю есть стану”, - взмолился парень. И, недолго думая, съел пригоршню чернозема.
"С этим студентом просто невозможно работать”, - жаловалась пожилая учительница танцев. Она не знала, что у Луспекаева болят ноги, и без конца делала ему замечания: "Легче, молодой человек, легче прыжок”. Павел застенчиво улыбался и говорил: "Спасибо, мамаша! Постараюсь” и по-свойски хлопал ее по плечу. Он всегда и со всеми разговаривал на "ты”. За годы учебы южный выговор Луспекаева никому из преподавателей так и не удалось побороть. Поэтому его отправили по распределению в Тбилиси - в государственный драматический театр имени Грибоедова.
Гений с непроизносимой фамилией
В 50-е годы в Тбилисском драматическом театре работал режиссер Леонид Варпаховский, который был очень высокого мнения об актерском мастерстве Луспекаева, и, уехав в Киев в Театр русской драмы имени Леси Украинки, Варпаховский предложил Луспекаеву тоже переехать на Украину. Луспекаев согласился. Его первой ролью на киевской сцене стал военный моряк Бакланов в спектакле "Второе дыхание". Эта роль принесла Луспекаеву первый успех, и он стал знаменит среди театральной публики. Вскоре режиссер киностудии имени Довженко Леонид Эстрин предложил Луспекаеву роль начальника штаба в приключенческом фильме "Голубая стрела". Выйдя на экраны страны в 1959 году, картина заняла третье место в прокате.
Но в Киеве Павел надолго не задержался. В том же - 1959-м - в Киев погостить к родным приехал актер Ленинградского БДТ Кирилл Лавров. Отправившись как-то вечером в театр, он увидел Луспекаева на сцене и позже рассказывал: "Он произвел на меня огромное впечатление. Такое проникновение в суть характера своего героя, такое поразительно органичное существование на сцене мне редко приходилось видеть, хотя я знал многих прекрасных актеров". Лавров рассказал о талантливом актере легендарному главному режиссеру БДТ Георгию Товстоногову, и вскоре Луспекаев был приглашен в БДТ. Кирилл Лавров даже не пожалел для найденного им "самородка" собственной роли. "В то время Товстоногов ставил спектакль "Варвары", - рассказывал Лавров. - На роль Черкуна был назначен я. И Георгий Александрович, чтобы сразу Пашу включить в работу, как-то его попробовать, предложил ему вместе со мной репетировать роль Черкуна. После репетиции я пошел к Товстоногову и попросил снять меня с этой роли, потому что Луспекаев играл превосходно".
Лоуренс Оливье, увидев Луспекаева в БДТ, сказал: "В России есть один актер - абсолютный гений! Только фамилию его произнести невозможно..."
"Начать с малого"
В течение первых трех лет службы Луспекаева в БДТ его творческая карьера шла только в гору. Но в 1962 году коварная болезнь сосудов ног дала о себе знать. Прямо во время репетиций роли Скалозуба в постановке "Горе от ума" у Луспекаева на одной ступне образовалась серьезная рана. Тогда врачам удалось сохранить актеру ногу. Во время долгого и мучительного лечения Луспекаев начал писать рассказы. Но особо он их никому не показывал. Только своему коллеге и приятелю Олегу Басилашвили. "Однажды, когда я вошел к нему в комнату, он смущенно-торопливо спрятал под подушку какую-то тетрадку, - рассказывал впоследствии актер.- Я понял, что лучше не спрашивать его ни о чем. Но как-то, очевидно желая просто по-ребячьи похвастаться, что тоже было свойственно Паше, он предложил мне прочесть его рассказ. Надо сказать, я был тогда не очень высокого мнения об общей культуре и образовании Павла. Я знал, что война отняла у него детство, что его судьба была трудной. Это, а главным образом природный талант, объясняло и оправдывало Пашу, примиряло с тем, что он, как говорится, "не эрудит". Я не часто видел его с книгой. Я прочел то, что он назвал рассказом. Потом еще что-то подобное. Не знаю, не могу определить, к какому жанру, виду литературы следует отнести прочитанное, но это было невероятно интересно и талантливо. Ясно было, что пером движет рука совершенно неопытного литератора, но точность увиденного, непривычность взгляда на жизнь, подлинная искренность, самобытность рассказов Луспекаева произвели на меня ошеломляющее впечатление. Паша, оказывается, умеет не только видеть и изображать подсмотренное в людях, он очень по-своему, по-луспекаевски, осмысливает жизнь..."
После лечения Луспекаев вернулся в театр. В кино, куда в 60-е годы мечтали попасть все начинающие актеры, Луспекаеву предлагали лишь эпизоды.
Единственным исключением стала роль Степана в фильме Геннадия Полоки и Левана Шенгелия "Капроновые сети", снятом в 1963 году. Геннадий Полока рассказывал: "Соавторство наше с Левоном Шенгелия оказалось не очень жизнеспособным. Луспекаева утомляли наши бесконечные споры. Однажды во время очередной мучительной репетиции он пришел в ярость. Больше всего досталось от него мне, и без того пребывавшему уже в полном отчаянии. Когда через короткое время он остыл, стало ясно, что он раскаивается. После каждого прогона он обращался за поправками только ко мне, причем не отставал, пока не вытягивал из меня какое-нибудь замечание. Потом оттащил меня в сторону и стал страстно просить прощения. Но я был слишком уязвлен и не мог справиться со своим самолюбием. Просто прервать отношения с артистом, играющим главную роль, режиссер не может, поэтому и решил соблюдать вежливую дистанцию. Обычное обращение "Паша" превратилось в официальное "Павел Борисович". Для искреннего, непосредственного Луспекаева это было мучительно.
После окончания съемок в день отъезда все вышли провожать Луспекаева. Только Полока не спустился вниз к машине. А помахал актеру рукой, стоя на балконе на 4 этаже. И тут Луспекаев сорвался с места и на своих больных ногах помчался вверх на четвертый этаж. Подбежал, схватил руку режиссера, поцеловал, хрипло сказал: "Прости!" - и побежал обратно. "У меня перехватило дыхание, - признавался Полока. - Как я клял себя за то, что мучил его холодной вежливостью!" Роль Луспекаева в фильме озвучивал другой актер - Леонид Галлис, так как вскоре после окончания съемок Луспекаева положили в больницу, где ему были сделаны две сложные операции - на носоглотке и на ногах. Во время второй операции ему ампутировали пальцы ног.
В 1965 году Геннадий Полока снял Луспекаева в своем фильме "Республика ШКИД" в роли учителя физкультуры. Однако в разгар съемок у актера вновь обострилась болезнь. Врачи настаивали на ампутации обеих ног до колен. Павел понимал, что это будет конец его актерской карьеры. И … уговорил врачей "начать с малого". Ему ампутировали одну стопу, но вскоре были вынуждены ампутировать и вторую, а после операций актера стала мучить невыносимая боль.
"Я - молодец!"
Чтобы хоть как-то ее заглушить, актер стал колоть себе прописанный врачами сильнодействующий болеутоляющий наркотик пантопон. В какой-то момент доза дошла до шестнадцати ампул в день, и Павел Луспекаев понял, что превращается в наркомана. Чтобы отвлечь себя от мыслей о боли, попросил жену купить ему мешок подсолнечных семечек. Естественно, это мало помогло. Если бы не вмешательство министра культуры Екатерины Фурцевой, возможно, короткая жизнь замечательного артиста была бы еще короче. Именно Фурцева заказала для Луспекаева нужные лекарства за границей, а также - протезы во Франции. В своем дневнике актер тщательно записывал часы, а потом дни, прожитые без наркотиков: "Люди! Я боюсь даже верить, но через три часа будет трое суток, как я сделал последний укол... Муки адовы я прошел. Дай Бог, наверное, с каждым днем будет лучше... Терплю!.. Вымотало страшно, вот уже почти неделя, как я ничего не ем, ослаб, ужасно устал". И новая запись: "Да, да! Поборол! Самому не верится! Пантопончики тю-тю! Будь они прокляты. Конечно, эта гадость еще долго будет выветриваться из организма, но главное - я поборол! И могу смело сказать себе - молодец?!"
Но из Большого драматического театра Луспекаев ушел. У него не было физических сил стоять на сцене. Впереди у него была - "звездная" роль.
Превозмогая боль
В 1968 году режиссер Владимир Мотыль пригласил Луспекаева на роль таможенника Павла Верещагина в "Белом солнце пустыни". Поначалу он не знал, что у актера нет ступней. А когда узнал, захотел переписать сценарий, сделав Верещагина героем Первой мировой войны на костылях. Но актер эту идею не принял. Он показал Мотылю чертеж металлических упоров, которые будут вделаны в сапоги: "Я сыграю то, что ты придумал, - пообещал Луспекаев. - А инвалида успею в другой какой-нибудь картине".
Натурные съемки проходили в Дагестане - в районе Махачкалы - и в пустыне возле города Байрам-Али Туркмении. Причем, действие происходило в песках. И никакого транспорта для актеров не было. От гостиницы до съемочной площадки все ходили, вязнув в песке. В том числе и Луспекаев. За ним всегда следовала его верная супруга Инна. Она несла алюминиевый стульчик. Через каждые 20 метров актер говорил ей: "Подставь". После съемок он всегда садился у моря, опускал ноги в воду. И плакал - от боли и осознания, что жизнь подходит к концу.
Простить все!
С будущей женой Инной Кирилловой Луспекаев познакомился во время учебы в Щепкинском училище. Говорят, что их любовь друг к другу была одной из самых трогательных в училище, и в скором времени Кириллова и Луспекаев поженились. Вскоре у них родилась дочь, которую родители назвали Ларисой. Но через месяц после свадьбы молодой супруг пропал из дома на неделю со знакомой девушкой из Ростова.
Потом он умолял жену простить. И она простила. Она всегда его прощала. И когда он влюбился в красавицу Аллу Ларионову и целых три дня провел с ней в гостинице. И когда на съемках "Белого солнца пустыни" влюбился в молодую актрису Татьяну Ткач, которая играла в картине роль старшей жены в гареме Абдуллы. Это видела вся съемочная группа. В том числе и супруга актера. Но сцен ревности она не закатывала, соперницу не возненавидела. Говорят, даже однажды пришла к ней и попросила: "Танечка, Паша отказывается есть, говорит, что пищу примет только из твоих рук. Приди, покорми его, пожалуйста!". Возможно, она тоже догадывалась, что вскоре расстанется с мужем навсегда.
"Быть знаменитым…"
После "Белого солнца пустыни" Луспекаев получил несколько новых предложений сняться в кино, в том числе от Михаила Казакова, который видел его в роли Вили Старка в своем будущем фильме "Вся королевская рать".
Михаил Козаков рассказывал: "Я очень хотел, чтобы Паша сыграл Вилли Старка. Сразу понял, что эта роль - для Луспекаева. Он тогда приехал в Москву на другую картину, и я принес ему в гостиницу сценарий. Говорю: "Паша, я тебя умоляю! Перед тем как поехать на "Мосфильм" на другую картину и подписать договор, прочти это!" Он прочитал и при следующей встрече сказал: "Все, это моя роль!" Мы стали репетировать, он снялся в одном эпизоде..."
Опять начались боли. Драматург Александр Володин вспоминал об этом периоде: "Однажды мы встретились с Луспекаевым в садике Ленинградского Дома кино. Решили посидеть на скамье в ожидании просмотра. Он сказал: "Ты думаешь, почему я так живу - выпиваю, шляюсь по ночам? Мне ведь жить недолго осталось". Но Луспекаев все же успел увидеть триумф, который обрушился на него после выхода на экраны "Белого солнца пустыни" в марте 1970 года.
На премьеру он ходил вместе с Михаилом Казаковым и очень радовался, когда видел себя на экране. "Узнают! Все узнают!" - ликовал он, выйдя из кинотеатра. "Теперь тебя уже никогда не забудут, - ответил Козаков. - Журналисты станут брать у тебя интервью, фотографы замучат вспышками. Привыкай". "Да, буду привыкать", - ответил Луспекаев. Но не успел…
"Где моя палка?.."
Актер Евгений Весник рассказывал, как весной 1970-го года бродил с Луспекаевым по Ленинграду. В три часа ночи на Невском они присели на скамейку. Павел спросил: "Палка моя нравится? Я с ней много километров по пустыне прошел, когда в "Белом солнце" снимался. Теперь это мой талисман. Чувствую, если потеряю, ей-богу, не смейся, умру!". В тот же момент к актерам подошла компания молодых людей. Попросили закурить. Получили спички, закурили, что-то шумно обсуждая, и ушли. "А палка? Где моя палка?", - заволновался сильно побледневший Луспекаев. Видимо, ее стащили подростки. Просто так - похулиганить решили. Весник рассказывал, что по дороге домой в такси Луспекаев плакал.
Павел Луспекаев умер 17 апреля 1970 года. За несколько часов до смерти он позвонил из гостиницы "Минск" Михаилу Козакову, и сказал, что снова готов сниматься в "Королевской рати". Еще рассказывал, что накануне хорошо посидел со своими старыми приятелями из Еревана. Спустя час после этого разговора Луспекаев скончался. Врачи констатировали у него разрыв сердечной аорты.
Актер умер накануне столетия со дня рождения Ленина. Тогда такие даты пышно отмечались. Поэтому похороны Луспекаева прошли без особой огласки. Его тело перевезли из Москвы в Ленинград. Похоронили актера на Северном кладбище. Впоследствии на могиле Луспекаева петербургские таможенники поставили памятник с надписью: "С поклоном от таможенников Северо-Запада".
В фильме "Вся королевская рать” роль Вилли Старка сыграл Георгий Жженов. Сыграл прекрасно, но сам Казаков считал, что Луспекаев сделал бы это гениально.