Поделиться
Собор Андрея и откос.
Стоят старухи со свечами.
На них весенними очами
с креста глядит Исус Христос.
И со свечами весь Подол
стоит у горнего порога,
и я на Днепр взглянуть пришел -
тепло душе, и слава Богу.
Николай Ушаков, Киев, 1951 г.
То, что Николай Ушаков будет поэтом, нетрудно было предугадать: он родился в тот день, когда Россия праздновала столетие со дня рождения Пушкина.
Отец Коли был потомственным военным. Прадеды участвовали в войне 1812 года. Мама (венгерка по национальности) умерла, когда мальчику не исполнилось и четырех лет. Спасибо дедушке и бабушке - они забрали Колю в свое ярославское поместье Успенское-Озерки. Старинная деревянная усадьба на высоком берегу реки Касти, липовые аллеи, храм Успения Богородицы. (Еще лет десять назад там можно было увидеть последние усадебные строения, но в 2006 году от весеннего пала травы они сгорели, гибнет и храм.)
Бабушка Мария Ивановна Ушакова в молодости знала Н.А. Некрасова и даже гостила у него в Карабихе, в доме хранилась книга с его автографом. В 1908 году бабушка умерла, и дед Яков Афанасьевич отвез мальчика в Киев, где тот поступил в Первую Киевскую гимназию. Впоследствии Коля окончил ее с золотой медалью.
Так судьба Николая навсегда оказалась связана с Киевом. Здесь он написал свое первое "взрослое" стихотворение с удивительным для четырнадцатилетнего подростка названием "Тишина". Ушаков был одарен той "тишиной навсегда обрадованного сердца", без которой невозможно писать стихи в громыхающую эпоху революций и войн.
Вот стихи восемнадцатилетнего Ушакова, написанные тревожной весной 1918 года:
...А много льду еще не сколото,
а двор седее ноября,
и ржавое мутнеет золото
раскрытого монастыря.
Лениво крестятся прохожие
теплу коричневых икон,
звенят, гудят призывы Божие,
и гул ручьями повторен.
Распахнутая церковь ладаном
кадит из запертых ворот,
и он нежданно и негаданно
по улицам плывет, плывет.
Вскоре молодой поэт становится известен. В молодой республике Советов его прославили не великопостные стихи, а "пролетарские ямбы". Это была его искренняя дань времени великих строек и красных косынок.
Мастерством и свежестью стихов Ушакова восхищался Маяковский. Варлам Шаламов, начинавший как поэт в те же 1920-е годы, вспоминал: "Был такой миг истории русской лирики, когда всем казалось, что именно Ушаков несет в себе ключ к тайнам века..."
Разъезд,
товарная,
таможня...
И убегает под откос
за будкой железнодорожной
в дыму весеннем абрикос,
еще не зелен,
только розов.
И здесь,
над выдыхом свистков,
над жарким вздохом
паровозов,
воздушный холод лепестков.
В депо трезвон и гром починок,
а в решето больших окон
прозрачным золотом тычинок
дымится розовый циклон.
И на извозчичьем дворе
хомут и вожжи на заборе
в густом и нежном серебре,
как утопающие в море.
В депо,
в конюшни
и дома
летит фруктовое цветенье.
И сходят лошади с ума
от легкого прикосновенья.
С середины 1930-х годов Ушаков для читателей исчезает. Нет, его миновали репрессии, но он пишет "в стол", печатается все реже, посвящает себя переводам на русский язык украинской поэзии.
В этом году, когда отмечается 200-летие со дня рождения Т.Г. Шевченко, уместно вспомнить, что во многом благодаря Ушакову классики украинской поэзии стали близки и русскому читателю. (Сегодня имя Н. Ушакова носит литературная премия - она присуждается Национальным союзом писателей Украины украинским поэтам, пишущим на русском языке.)
Николай Николаевич Ушаков умер 17 ноября 1973 года. А вскоре трудами и заботами исследователя русской литературы Ирины Гитович имя Ушакова вернулось в русскую поэзию. Подготовленный Ириной Евгеньевной сборник "неизвестного" Ушакова вышел в Москве в 1981 году. Да, эпоха на дворе стояла брежневская, издательство называлось "Советский писатель", но вот стотысячным тиражом вышли стихи, в которых звучало открытое исповедание православной веры. Сейчас мы упрощаем то время, низводим его до чего-то плакатного, а оно было сложным, многоцветным и богатым на истинные чудеса.
Голос Николая Ушакова можно услышать в Интернете на сайте "Старое радио": http://control.audiopedia.su/audio/16973 Первым поэт читает "Вино". Две последние строчки этого стихотворения ("Чем продолжительней молчанье, // тем удивительнее речь...") я впервые услышал еще в конце 1970-х годов, но без имени автора. Их, помнится, приписывали даже Пушкину...
Вино
Я знаю,
трудная отрада,
не легкомысленный покой,
густые грозди винограда
давить упорною рукой.
Вино молчит.
А годы лягут
в угрюмом погребе, как дым,
пока сироп горячих ягод
не вспыхнет
жаром золотым.
Виноторговцы - те болтливы,
от них кружится голова.
Но я, писатель терпеливый,
храню, как музыку, слова.
Я научился их звучанье
копить в подвале и беречь.
Чем продолжительней молчанье,
тем удивительнее речь.
1926 г.
Ангел
Пред мертвой и живою былью,
без всякой думы на челе
наш ангел, потерявший крылья,
спокойно ходит по земле.
Ничто
не будит в нем сомненья,
ничем
Он, ясный, не смущен.
И самое грехопаденье
с улыбкой
вспоминает он.
А мы все книги прочитали
и так боимся каждый раз,
чтоб крылья ангелу не дали
и он
не улетел от нас.
1938 г.
В пути
Пока еще не дан свисток,
хотя б за небольшую плату,
Господи, пошли нам ручеек,
чтоб каждый руки вымыть мог
подобно Понтию Пилату.
И мы бежим, взяв полотенца,
за привокзальные сады
в напрасных поисках воды,
случайные переселенцы
с вдали мерцающей звезды.
1944 г.
Набросок
Снег дышит теплотой весенней
Под еле внятной синевой,
Так и упал бы на колени
Пред этой бледною весной...
1941 г.
***
Если можно было бы сначала
жить начать одним прекрасным днем,
я б хотел, чтоб иволга кричала,
чтобы набухал простор дождем.
Чтобы плакал мир его слезами,
и от слез мне было бы светло.
Жить с сухими, жесткими глазами
слишком, слишком, слишком тяжело.