Поделиться
Решение это было принято еще до ярмарки. На ярмарке же прошли окончательные переговоры с президентом Salon du livre de Gene've Isabelle Falconnier о том, что статус почетного гостя ярмарки в 2015 году остается за Россией. Это очень важное культурное решение в виду сложных политических отношений между Россией и Европой сегодня. Кстати, наша страна уже являлась почетным гостем в 2007 году. Российская делегация тогда была внушительной. Представлять свои книги приезжали Василий Аксенов и Виктория Токарева, Эдвард Радзинский и Александр Кабаков, Юрий Поляков и Алексей Варламов.
Тогда же состоялась поездка российских писателей в Монтрё, где последние годы своей жизни провел Владимир Набоков и где он похоронен. А сейчас я выступал в качестве приглашенного от России гостя в Лозаннском университете. Вместе с организатором встречи профессором Лозаннского университета Анастасией де Ла Фортель мы также заехали в Веве, городок, расположенный на берегу Женевского озера между Лозанной и Монтрё.
В Веве и Монтрё жили Байрон и Владимир Набоков, Чаплин и Одри Хепберн. Здесь останавливались Лев Толстой и Антон Чехов, Петр Чайковский и Ромен Роллан. Николай Гоголь писал "Мертвые души", а Федор Достоевский - "Идиота".
Но русские писатели, мягко говоря, по-разному относились к Швейцарии. Так, Достоевский ее ненавидел!
Из писем 1867-68 гг.:
"Вот уже скоро месяц, как я засел в Женеве; надо сказать, что это самый прескучный город в мире; он строго протестантский, и здесь встречаешь работников, которые никогда не протрезвляются. Право же, не всё золото, что блестит. Немецкая честность, швейцарская верность и т. д. и т. д. - не могу вообразить себе, кто только мог их придумать".
"Наши соотечественники во множестве едут за границу; там они воспитывают детей и прилагают все старания, чтобы заставить их забыть русский язык. Есть такие, которые живут здесь подолгу, например Тургенев. Он мне напрямик заявил, что не хочет больше быть русским, что хотел бы забыть, что он русский, что он себя считает немцем и гордится этим".
"Сквернее всего то, что Женева уж слишком скверна; мрачное место. Сегодня воскресение: ничего не может быть мрачнее и гаже ихнего воскресения".
Переехав с Анной Григорьевной в Веве, Достоевский почувствовал себя еще хуже.
"Конечно, гаже житья в Женеве ничего и представить нельзя. Поживем немного, а там посмотрим, не умирать же. Жаров здесь нет; панораму озера Вы знаете; в Вевее она положительно лучше, чем из Монтрё и Шильона, которые рядом. Но, кроме этой панорамы (и правда, еще некоторые места есть в горах для прогулки, чего не было в Женеве), остальное всё слишком гадко, и за одну панораму мы боимся слишком дорого заплатить. О, если б Вы понятие имели об гадости жить за границей на месте, если б Вы понятие имели об бесчестности, низости, невероятной тупости и неразвитости швейцарцев... Но пуще всего их нечистоплотность! Киргиз в своей юрте живет чистоплотнее (и здесь в Женеве). Я ужасаюсь; я бы захохотал в глаза, если б мне сказали это прежде про европейцев. Но черт с ними! Я ненавижу их дальше последнего предела!"
Иначе относился к ней Лев Толстой.
Из писем Т. А. Ёргольской 1857 года:
"Я только что получил ваше письмо, дорогая тетушка, которое застало меня, как вы это должны знать из моего последнего письма, в окрестностях Женевы, в Кларане, в том самом местечке, где жила Юлия Руссо... Не буду пытаться описывать вам всю красоту этого края, особенно теперь, когда все в зелени и цветах. Я вам скажу только, что буквально невозможно оторваться от этого озера, от этих берегов, и что я провожу большую часть моего времени в созерцании и восхищении, гуляя или просто стоя у окна моей комнаты. Я не перестаю радоваться пришедшей мне мысли оставить Париж и приехать сюда провести здесь весну, хотя этим я и заслужил от вас упрек в непостоянстве. Право, я счастлив и начинаю чувствовать выгоды в рубашечке родиться. Здесь прелестное русское общество: Пущин, Карамзин, Мещерские, и все, Бог знает за что, меня полюбили, я это чувствую, и мне так было тут мило и хорошо, тепло этот месяц, что я провел, что грустно думать об отъезде".
В Швейцарии долго жил и еще один известный русский - Владимир Ленин. Кстати, его теща, мать Крупской, даже скончалась в Берне, где была похоронена на одном из кладбищ города.
В ноябре 1916 года Ленин составил проект революционной программы для швейцарцев. Любимыми местами его встреч с деятелями рабочего движения были уютные цюрихские рестораны.
Так, возможно, и случилась бы в Швейцарии рабочая революция, о которой тогда грезил Владимир Ильич. Кстати, 1 мая в Женеве я наблюдал тысячную демонстрацию "левых", которая шла через мост Монблан с пением "Интернационала" и плакатами с изображением серпа и молота. Опоздали! 15 марта 1917 года Ленин случайно узнал о начавшейся революции в России. "Однажды, когда Ильич уже собрался после обеда уходить в библиотеку, а я кончила убирать посуду, - вспоминала Н. К. Крупская, - пришел Бронский со словами: "Вы ничего не знаете? В России революция!" Когда ушел Бронский, мы пошли к озеру... Перечитали телеграммы несколько раз. В России действительно была революция. Усиленно заработала мысль Ильича".
Мы многим обязаны Швейцарии. Великими романами и великими революциями. И есть что-то неслучайное в том, что эта озерная страна оказалась тесно связана с нашей историей и литературой. И снова зовет в гости.