Поделиться
Пять любимых фильмов Сталина-кинокритика
"Вождь всех времен и народов" был большим любителем кинематографа и, стоит отметить, имел неплохой художественный вкус. Именно благодаря ему на широкий экран вышли такие картины, как "Веселые ребята", "Цирк", "Волга-Волга" и отчасти "Чапаев" - в том виде, в каком его увидели советские и иностранные зрители. А в 1930-х годах с подачи Сталина при перестройке Большого кремлевского дворца на месте закрытой оранжереи появился кинотеатр, в котором генсек просматривал новинки отечественного и зарубежного кино и решал судьбу режиссеров. Сегодня "РГ" рассказывает о пяти любимых фильмах Кобы-кинокритика.
1. "Чапаев"
В 1930-е годы организацией просмотров фильмов в кремлевском кинозале занимался начальник управления кинофотопромышленности Борис Шумяцкий, которого "творческая тусовка" того времени за глаза называла "министром кино". В его записках сохранились сведения, что в 1934 - 1937 годах "Чапаева" завсегдатаи "домашнего кинотеатра" Сталина посмотрели 38 раз. У фильма был триумфальный успех.
"Чапаева" снимали на "Ленфильме" режиссеры Сергей и Георгий Васильевы, это был их четвертый совместный проект. В титрах всех лент они были представлены как "братья Васильевы", хотя на самом деле родственниками они не являлись, а были однофамильцами и друзьями не разлей вода.
Режиссеры лично участвовали в написании сценария. Образы ординарца Чапаева Петьки Исаева и его боевой подруги Анки - полностью их заслуга. Впрочем, существует версия, что добавить в фильм любовную линию и раскрыть "роль женщин на войне" порекомендовал лично Сталин.
Роль Чапаева предложили Борису Бабочкину. "Я пел те же песни, которые пел Чапаев, я знал тот простой и колоритный язык, на котором тогда говорили, я умел сам носить папаху так, чтоб она неизвестно на чем держалась. Одним словом, мне не нужна была творческая командировка перед тем, как начать работать над ролью", - писал Бабочкин в книге "В театре и кино".
Многие современники вспоминали, что с самого начала работы над "Чапаевым", буквально с читки сценария, было ясно: этим фильмом открывается новый этап в развитии отечественного кинематографа. Васильевы своей картиной, действительно, сделали несколько художественных открытий. Главное из них - центральная сцена фильма, бой с каппелевцами, которая вошла в историю мирового кино. Все, кто видел рабочие материалы сцены, считали ее скучной: бесконечные общие планы, шагающие "наши", марширующие "белые". Но режиссеры при монтаже гениально "разбавили" общие планы крупными. "Что касается отделки, раскадровки, для нас было совершенно ясно, что весь ключ, с одной стороны, - в массовой психической атаке, а с другой стороны - в людях. Это наши люди. Отсюда ясно: ни одного крупного плана белых и только на крупных планах показ красных", - вспоминал Сергей Васильев.
Судьбу фильма решало Политбюро вместе со Сталиным на просмотре в кремлевском кинотеатре. Накануне Шумяцкий предлагал вырезать всю сцену атаки "белых", чтобы "не героизировать" их. Но Ворошилов, Буденный и несколько других военачальников, присутствовавших на предварительном просмотре, настояли, чтобы ее оставили. В дневниковых записях Шумяцкий говорит, что Сталин смотрел картину в полном молчании и отпустил лишь одно замечание по ходу. На сцене, где Чапаев обращается к Фурманову с вопросом "А что думает комиссар?" вождь заметил: "Это он его прощупывает".
Режиссеры сделали три варианта финала фильма - на выбор вождю. В первом, который и увидели зрители, раненый Чапаев тонет в Урале. Во втором - "красные" маршируют по освобожденному городу, и Чапаев говорит Петьке с Анкой: "Счастливые, говорю, вы с Петькой. Молодые. Вся жизнь впереди". В третьем же варианте фильм заканчивался сценой Петьки и Анки в цветущем яблоневом саду, а за кадром звучал голос Чапаева: "Вот поженитесь, работать вместе будете. Война кончится, великолепная будет жизнь. Знаешь, какая жизнь будет? Помирать не надо!" Сталин выбрал первый вариант концовки, аргументировав тем, что после гибели Чапаева никакие слова уже не уместны.
2. "Веселые ребята"
"Веселых ребят" в "домашнем кинотеатре" Сталина смотрели дважды, первый раз - когда фильм еще не был доснят, по рекомендации Ворошилова, который анонсировал его как "интересную, веселую, сплошь музыкальную картину с Утесовым и его джазом", второй раз - когда работа над ним уже завершилась. Присутствовавшие на просмотре Андрей Жданов и Лазарь Каганович, судя по стенограмме, сделанной Шумяцким, были сильно настроены против Леонида Утесова, называли его "безголосым" и "мастаком на блатные песни". Ворошилов защищал его: "Он очень одаренный актер, чрезвычайный весельчак и поет в фильме здорово. ФильмА исключительно интересная". Во время демонстрации первых частей "Веселых ребят" в зале стоял гомерический хохот - смеялись даже противники джаза. "Чувствую себя, как после недели отпуска", - сказал Сталин. Возможно, именно благодаря такой реакции партийной верхушки фильм был доснят. Не понравься фильм главному кинокритику СССР, возможно, не появились бы ни "Волга-Волга", ни "Цирк", ни "Весна".
"Веселые ребята" - первая советская музыкальная комедия, создание которой шло на фоне жарких споров, разгоревшихся среди деятелей искусств СССР в начале 1930-х годов: а нужно ли вообще смешное кино советскому народу? Толчок к этой дискуссии дал сам Сталин, заметив в беседе с Максимом Горьким, что народ любит бодрое и жизнерадостное искусство, которое в Советском Союзе "зажимают". И прямо попросил классика советской литературы "расшевелить мастеров смеха". А осенью 1932 года прошло специальное совещание, на котором крупнейшим сценаристам и режиссерам было рекомендовано снимать "смешное".
Борис Шумяцкий предложил в первую очередь сделать киноверсию спектакля "Музыкальный киоск" - постановку Утесова в Ленинградском мюзик-холле. Эту работу "министр кино" поручил молодому Григорию Александрову. Начинающий режиссер как раз вернулся из Америки, где изучал тамошнюю "кухню". Однако Александрова тут же втянули в дискуссию о месте комедийного в советском искусстве и даже упрекали в том, что "Джазкомедия" (рабочее название "Веселых ребят". - Прим. авт.) лишь повторяет достижения американских фильмов.
Сам Александров считал, что жанр советской комедии "слишком запроблемили, и она перестала быть смешной". И ему не только удалось это исправить, но и совершить революцию в советском кино. Во-первых, он прорвал блокаду вокруг комедийного жанра: после "Веселых ребят" советские комедии хлынули на экраны. Во-вторых, его фильм стал первым в Советском Союзе, где применялись транспарантные и комбинированные съемки. Комедию практически полностью отсняли в павильонах, используя "наложение" снятых крупным планом артистов и общих планов пляжа в Гаграх, дачи "Черный лебедь" или Большого театра. Также, именно в этом фильме впервые была применена панорамная съемка - оператор Владимир Нильсен придумал проложить по пляжу узкоколейную железную дорогу и поставить кинокамеру на вагонетку, благодаря этому приему камера "взяла" сразу всех персонажей, участвовавших в сцене.
Но подлинный шедевр режиссерско-операторской работы в "Веселых ребятах" - сцена драки. Она была уникальна для мирового кинематографа того времени. Драка длится всего четыре минуты (это 120 метров кинопленки), но на этом отрезке - более 250 монтажных планов, это невероятно много.
В опалу "Веселые ребята" попали после войны, когда резко изменилось отношение Сталина к джазу, пишет историк Алексей Богомолов в книге "Добрый дедушка Сталин". Все, что каким-то образом намекало на Америку, воспринималось как пропаганда "оттуда". Ближайшее окружение вождя не рисковало в его присутствии заводить даже пластинки с записями Утесова, не говоря уже о просмотре некогда любимого фильма.
3. "Сестра его дворецкого"
Удивительно, но Сталин любил не только советские, но и зарубежные комедии. Председатель Комитета по делам кинематографии Иван Большаков, "заведовавший" кремлевским кинотеатром после войны, всегда старался уловить настроение вождя и, если тот был не в духе, предлагал ему одну из старых любимых картин или что-то из иностранного кино. Причем, переводить фильмы должен был лично Большаков, не знавший английского языка и заучивавший реплики заранее с переводчиком - это стало вечной темой для шуток у завсегдатаев кремлевских киносеансов.
В число фильмов, которые Сталин пересматривал не один раз, входила картина "Сестра его дворецкого" с Диной Дурбин в главной роли. Это была не первая работа голливудской звезды, демонстрировавшаяся в СССР. Еще до войны советские зрители увидели "Сто мужчин и одна женщина" и "Весенний вальс". А в середине 1940-х в страну попала и "Сестра…". По легенде, этот фильм подарил Сталину Рузвельт, знавший, что генералиссимусу очень нравится Дурбин. Но, скорее всего, американцы просто продали лицензию на прокат Советскому Союзу - во время войны они стоили относительно недорого, так как американская пропаганда надеялась таким образом "подорвать" коммунистическую идеологию.
Советская критика приняла "Сестру его дворецкого" на ура. Известный артист и постановщик оперетт Григорий Ярон в 1945 году писал в "Советском искусстве": "Сценарии для американской кинозвезды Дины Дурбин рассчитаны на то, чтобы наиболее выгодно показать ее как артистку-певицу. Делаются все эти сценарии по одной нехитрой схеме... Подобные сюжеты не оригинальны... Но здесь-то и вступает сила, которая подчас в театре и кино может оживить или умертвить представление... Эта сила - одаренный актер".
Действительно, в фильме актриса поет много и в абсолютно полярных жанрах: здесь и фокстрот, и ария из оперы "Турандот" Пуччини, и даже попурри из старых русско-цыганских романсов. Сцена в ресторане, где главная героиня исполняет "Калитку", "Две гитары за стеной" и "Ямщик, гони-ка к "Яру", совершенно очаровала советских зрителей. Американская пресса называла Дину Дурбин "королевой московских экранов". Но когда спустя полвека фирма "Мелодия" выпустила пластинку с ее песнями к фильмам, постаревшая Дурбин сильно удивилась, что ее в Советском Союзе не только помнят, но и вообще когда-либо знали.
4. "Тарзан"
Кремлевский киномеханик Александр Ганишин вспоминал, что Иосиф Виссарионович, помимо комедий, очень любил иностранные "остросюжетные фильмы" и картины, чей жанр впоследствии станут обозначать как "боевик". А американский исследователь Саймон Сибэг Монтефиоре, непосредственно работавший с рассекреченными документами Политбюро, в своей книге "Сталин: при дворе "красного царя'' пишет, что в архиве нашел документ с заказом на просмотр фильма 1932 года "Тарзан - человек-обезьяна".
По всей видимости, "Тарзан" попал в Советский Союз вместе с трофейными лентами, вывезенными из Германии после войны. Всего в репарационную опись попали почти 17,5 тысяч кинолент, находившихся в пригороде Потстадама, в хранилище Третьего рейха (его еще называли кинохранилищем Геббельса) - специальный протокол Ялтинской конференции позволял вывезти копии фильмов. Для отправки в СССР специальная комиссия отобрала 3700 полнометражных и 2500 короткометражных ленты - в основном, производства США, Англии и Франции. Собственно, "трофейных" фильмов было немного, примерно три с половиной сотни - такие данные приводит в своих воспоминаниях руководитель советской делегации Иосиф Маневич. В 1948 году часть этих фильмов было решено выпустить в прокат. К этому времени Сталин, любивший вникать в вопросы кино лично, уже отсмотрел часть из них.
По словам Ганишина, "Тарзан" Сталину так понравился, что он потребовал тут же выпустить его на экраны страны и лично написал заглавные титры: "Это фильм о человеке, который от ужасов капиталистического мира бежит в джунгли и только там обретает свободу и счастье".
Но "Тарзан" попал в советский прокат только в 1952 году. И сразу же - оглушительный успех. До этого из зарубежных фильмов советскому народу показывали в основном комедии: считалось, что смехом они "обличают язвы буржуазного общества". "Тарзан" же был чисто приключенческой картиной, "простые" зрители не видели в нем никакой идеологии.
Всего в СССР "крутили" три фильма из цикла про Тарзана: "Тарзан - человек-обезьяна", "Тарзан в западне" и "Приключения Тарзана в Нью-Йорке" - все они продержались на больших экранах до конца 1950-х годов. За это время каждый из этих фильмов посмотрело не меньше 40 миллионов человек.
В следующий раз трилогию советские зрители смогли увидеть только в конце 1980-х годов, когда ее показали по Центральному телевидению.
5. "Иван Грозный"
Идея сделать кино об Иване Грозном принадлежит Иосифу Виссарионовичу лично, очень уж привлекал его этот образ. Американский исследователь Саймон Монтефиоре в книге "Сталин. При дворе "красного царя" пишет, что вождь "начал заказывать фильмы, пропагандирующие его новую национал-большевистскую парадигму", с картины "Александр Невский", которую поручили снимать Сергею Эйзенштейну.
Отношение Сталина к Эйзенштейну не было однозначным. Сохранились записи разговоров, в которых Сталин называет его "троцкистом", а то и хуже, но при этом признает, что он "очень талантлив". Успех "Александра Невского" повлиял на то, что новую историческую картину Сталин поручил снимать также этому режиссеру. При этом, Монтефиоре трактует образ Грозного в фильме как "альтер эго" Сталина.
Съемки "Ивана Грозного" начались в 1944 году в Алма-а-Ате. Первоначально фильм задумывался одночастным, режиссер прорабатывал линию поведения, характеры персонажей, мотивы их поступков сразу для всего фильма. Но отснятого материала было так много, что Эйзенштейн сначала добился разрешения сделать двухсерийный фильм, а потом и вовсе решил сделать его из трех частей. Деление на части должно было соответствовать периодам правления Ивана Грозного: детство и юность Ивана IV; его борьба с боярской оппозицией; военные успехи, Ливонская война и завоевание выхода к Балтике.
Сергей Эйзенштейн вспоминал, что "мыслил рисунками". Всегда тщательно делал раскадровку предстоящих для съемки сцен, уделял внимание каждой детали, которая попадала в кадр. Частенько снимали несколько вариантов одной и той же сцены. Плюс сильнейший актерский состав ("Я с безданостями вообще не имею дела", - повторял режиссер) и талантливая операторская работа. В результате получился "живописно-портретный" фильм, в котором каждый кадр выстроен по законам живописи и имеет законченную композицию. В киношной среде даже ходила шутка: "Эйзенштейн выгибает актера под картиночку".
Что касается содержания, то режиссер понимал, что вторая часть, посвященная разгрому боярской оппозиции, получается полемичнее, чем первая, и очень хотел выпустить две серии одновременно. Не получилось.
Премьера первой части "Ивана Грозного" прошла в Москве в январе 1945 года. Фильм был прекрасно принят и зрителями, и критиками. Но самое важное, в восторге был самый главный "заказчик" - Сталин. "Образ, созданный Черкасовым, наполнен величием, монументальностью, эпичностью", - писали критики. Его Грозный выступает как патриот, как собиратель русских земель, для которого главное - интересы Руси. Именно это и требовалось Сталину. И на Эйзенштейна, и на исполнителя главной роли Николая Черкасова посыпались милости. Режиссер, операторы, исполнители главных ролей в 1946 году были удостоены Сталинской премии. К этому времени уже заканчивалась работа над второй частью. Но продолжение картины Сталину не просто не понравилось, он был в бешенстве и запретил ее к показу.
Эйзенштейн и Черкасов добивались встречи со Сталиным, хотели объяснить свои замыслы. Аудиенции их удостоили только через год. Сохранилась стенограмма этой беседы - Сталин Эйзенштейна учит, если не сказать - поучает, как надо трактовать образ Ивана Грозного и его политику: "У вас неправильно показана опричнина. Опричнина - это регулярная, прогрессивная армия. У вас опричники показаны, как ку-клукс-клан... Царь у вас получился нерешительный. Все ему подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения... Царь Иван был великий и мудрый правитель. Мудрость Ивана Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал. Показывать, что он был жестоким можно, но нужно показать, почему необходимо быть жестоким". В упрек режиссеру поставили и "психологизм" образа царя, показ его внутренних противоречий и личных переживаний.
Отчитав посетителей, Сталин дал задание "доделать фильм" в "правильном" ключе. И уже после этого разговора Николаю Черкасову присвоили звание народного артиста, что означало - высочайший гнев миновал.
Однако выполнить "монаршее повеление" режиссер не успел: здоровье резко сдало. Через год он умер, так и не досняв фильм. А вот споры вокруг "Ивана Грозного" не утихали еще долго - слишком прозрачные аналогии вырисовывались, слишком много параллелей проводилось.
После смерти Сергея Эйзенштейна фильм отправился на полку и увидел свет - в том виде, в каком его оставил создатель - только в 1958 году. К этому времени эпоха Сталина уже закончилась и настал период развенчания культа личности.