Выставка получилась увлекательной. Она свела в одном пространстве головоломки и игры 1900-х годов, дореволюционных солдатиков и афишу "Детского утра" 1918 года, иллюстрации к детским книгам и плакаты с рекламой популярных журналов "Ёж" и "Чиж" 1930-х, графические и живописные работы ХХ века, в которых главными героями оказались дети, скульптуры и из бумаги "вырезанные объекты"... Иначе говоря, соединила произведения для детей и работы о них.
Вообще-то сюжет драматичный, поскольку показывает встречу представлений о мире, предлагаемых детям, и взрослого взгляда. Перефразируя известный афоризм, скажите, как вы видите ребенка, и я скажу, в каком обществе вы живете. На нежной акварели 1885 года, где Флоренс Элизабет Мэпплстоун изображает приготовления к наказанию розгами провинившегося ученика, у зрителя, по-моему, нет шансов обнаружить хоть тень негодования. С таким же умиротворением можно было изображать сцену детского бала. Эскиз росписи к сервизу Трифона Подрябинникова "Дети - цветы жизни" (1936) демонстрирует любовное изучение автором орнамента и росписей античных ваз, а заодно превращает фигурки пионеров и октябрят в детали декора сервиза. Что, в сущности, весьма точно. От декора сервиза до декора идеологии - пара шагов. Наконец, в больших черно-белых карандашных портретах детей, сделанных в 1970-х, Григорий Перченков расстается с умиленным взрослым взглядом на детство. Его портреты предельно индивидуализированы, драматичны. Но эта линия: от представления о ребенке как "объекте", для воспитания которого все средства хороши, начиная с розог до восприятия его равноправной личностью, - лишь одна из многих в этом выставочном проекте. Кстати, логичным продолжением ее становится появление ребенка как автора, в частности, в серии автопортретов Дениса Рудых, сделанных в этом году.
И все же основным сюжетом экспозиции становится иная история. Непосредственно связанная с идеей детского сада. Последняя утвердилась в середине XIX века благодаря Фридриху Фребелю. В России в конце XIX века воспитательниц первых детских садов даже попросту звали "фребеличками". Или - "детскими садовницами". Россия распространением детских садов обязана энергии Аделаиды Симонович и ее мужа, врача-педиатра Якова Симоновича. Вернувшись из поездки в Швейцарию, они в 1863 году открыли первый детский сад в Петербурге, стали издавать журнал "Детский сад", развивая опыт швейцарских и немецких педагогов. Так вот, выставка в "Ковчеге" позволяет проследить, как просветительский проект (который изначально был рассчитан не на беднейшие слои общества, а на миддл-класс, как мы сказали бы сегодня) превратился в новый социальный проект, внедренный в жизнь железной рукой советского государства.
Если Фребель и его последователи ориентировались прежде всего на развитие ребенка, то детские сады и ясли Страны Советов решали и другие задачи. Первая очевидна, когда видишь на выставке многочисленные плакаты с призывами вроде, например, такого: "Кустарка! Отдавай детей в детские дома и сады!". Речь, конечно, не только об "освобождении" женщин, сколько о высвобождении новых рабочих рук, которые должны пригодиться на фабриках и заводах. Вторая сторона дела - включение даже дошколят в идеологическую обработку. В журнале "Мурзилка" (N6, 1933) можно обнаружить снимок детей, рисующих за столиками в детском саду. Поверх крупными буквами: "Мы все подписались на заем первого года второй пятилетки и проверяем, подписались ли наши родители". Подпись адресована, конечно, родителям. И прозрачно намекает на то, что в каждой семье теперь может оказаться еще одно "недреманное око" государства - око родного дитяти. Словом, приватное пространство прямо на глазах становилось прозрачным, публичным. Плакаты, лозунги и призывы ВКП (б) могли запросто настигнуть вас в самый неожиданный момент, за вечерним чтением ребенку "Мурзилки"...
И все же по сравнению с другими территориями, освоенными идеологией, детские журналы, книги, иллюстрации, игры выглядели поистине последним убежищем для многих художников. И - последней надеждой на заработок. Речь, конечно, о тех, кому "песни о главном" были не очень близки. Именно поэтому среди иллюстраторов детских книг можно обнаружить созвездие имен отличных художников, рисующих зайчат, кораблики и эскизы детской скатерти с мишками и оленями... Эти рисунки, равно как диалог работ скульпторов двух поколений - Ариадны Арендт и ее внучки Натальи - напоминают, что каждому есть что сказать о детском саде. Своем, живущем в памяти. Не потому ли призыв "Все в сад!" выглядит для многих приглашением к ностальгическому путешествию?