А что еще нового появится после создания ЕАЭС? Главное, что он даст для нашей страны - это рабочие места и рост налоговых поступлений, говорят эксперты "РГ".
В наибольшей степени договор о создании союза отразится на ВВП Белоруссии, а затем - на экономике Казахстана. Россия почувствует его сравнительно в меньшей степени, и это в первую очередь определяется масштабами экономик. До 2030 года ЕАЭС принесет нам 650-700 миллиардов долларов в текущих ценах, а среднегодовые темпы прироста ВВП прибавят до 0,3 процентного пункта, считает замдиректора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв. Это достаточно много, особенно в условиях затухающей динамики и роста ограничений на развитие, подчеркивает ученый.
Кстати, в этом рейтинге Украина могла бы оказаться на втором месте после Белоруссии.
Но, отказавшись от присоединения к ЕАЭС в пользу будущей интеграции с Евросоюзом, она потеряла возможность получить до 2030 года суммарно до 150 миллиардов долларов - немногим меньше ее годового ВВП. Кроме этого, в итоге под сомнением оказывается участие Украины в зоне свободной торговли с Россией - крупнейшим внешнеторговым партнером страны.
Чтобы интеграция приносила новые плоды, все время нужно углублять или расширять число участников. Эффект от создания Таможенного союза и единого экономического пространства уже проявился в росте товарооборота между тремя странами в 2011-2012 годах. Договор о ЕАЭС дает возможность продолжить интеграцию, используя более сложные механизмы. В этом Александр Широв видит главное значение Евразийского союза.
Полностью договор о его создании будет реализован через десять лет. Немедленно, как это было при возникновении Таможенного союза, почти ничего не изменится, говорит заместитель руководителя Аналитического центра при правительстве РФ Глеб Покатович. Если не считать рынка труда - уже с 2015 года снимаются последние ограничения на свободное перемещение рабочей силы по территории Евразийского союза.
Главное достижение договора - в перспективе создания общих рынков, включая энергетический, финансовый, фармацевтический, транспортный и строительный. Чем больше рынок, тем больше возможностей использовать свой потенциал у его участников. Но это требует наличия гармонизированных правил (доступа к инфраструктуре, господдержке и так далее) во всех странах, вступающих в союз, а также готовности соответствующих отраслей жить по общим правилам. Отсюда и длительные переходные периоды. Чтобы запустить работу общих рынков, участники союза в течение десяти последующих лет должны будут подписать ряд специальных договоров. Так что заключенный в конце мая в Астане договор - точка отсчета, рамка сотрудничества на многие годы вперед.
И пионером здесь станет общий рынок лекарственных средств и медицинских изделий, отмечает Глеб Покатович. Он начнет действовать с начала 2016 года. А вот по нефти и газу ситуация значительно более сложная. Сейчас, к примеру, экспортные пошлины на нефть в России впятеро превышают казахстанские. Кроме того, совсем нетривиальной является проблема обеспечения равного доступа к "трубе". Поэтому в 2016 году будет утверждена только концепция по формированию каждого из трех рынков: нефти, нефтепродуктов, газа. В 2018 году появятся программы по формированию этих рынков, и только к 2024 году эти программы должны быть реализованы.
С электроэнергетикой процесс должен идти быстрее, общий рынок заработает в 2019 году - там подготовка идет с прошлого года. А вот перспективы общего финансового рынка пока выглядят не столь радужно, считает Глеб Покатович. Слишком разные по экономическому потенциалу и степени вовлеченности в глобальную экономику страны вступают в союз, и согласовать их финансовые законодательства будет очень непросто. Тем не менее, согласно договору, предполагается формирование единых требований к деятельности на финансовых рынках и создание наднационального евразийского финансового регулятора к 2025 году. С его полномочиями сторонам еще предстоит определиться.
По этой же причине - из-за разницы в исходном потенциале - макроэкономическая политика в рамках ЕАЭС вряд ли станет в полном смысле слова единой. В договоре на этот счет присутствуют лишь очень общие и аккуратные формулировки, обращает внимание эксперт. Подбор терминов говорит сам за себя: при проведении согласованной макроэкономической политики страны учитывают основные направления и ориентиры экономического развития Союза. Конкретно заданы лишь границы макроэкономических показателей: дефицит консолидированного бюджета не более 3 процентов ВВП, госдолг не должен превышать 50 процентов ВВП, инфляция - минимального уровня по странам-участницам плюс 5 процентных пунктов. Сейчас участники ЕАЭС этим требованиям полностью соответствуют. Серьезные оговорки существуют по вопросам конкурентной политики. Усиление роли наднациональных органов по ряду позиций выражено не так сильно, как первоначально планировалось. Но в целом, тем не менее, интеграция будет усиливаться, уверен Глеб Покатович.
Переходные сроки и ограничения по единому экономическому пространству, заложенные в майском договоре о создании ЕАЭС, не покажутся такими уж большими, если сравнить темпы евразийской интеграции с тем, как формировался Евросоюз, подчеркивает профессор НИУ "Высшая школа экономики" и ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Алексей Портанский. Соглашение о европейском таможенном союзе было заключено в 1957 году, а реально создано в 1968-м. При этом снимали таможенные барьеры страны с экономиками гораздо более близкими, а до 1990-х годов между ними сохранялся таможенный контроль - среди будущих участников ЕАЭС ликвидированный одновременно с таможенными пошлинами. К единой валюте европейцы пришли только в 1999 году, а общий рынок труда окончательно сложился в 2000-х годах, после длительного процесса гармонизации национальных экономик. И то это вызвало напряжение в наиболее развитых странах ЕС. Поэтому, считает собеседник "РГ", нужно более внимательно относиться к опыту европейской интеграции и не стремиться форсировать сближение любой ценой. Выгоды от интеграции приходят не сразу, но если перепрыгивать через естественные ее этапы, то этих выгод можно не дождаться вовсе, подчеркивает эксперт.
Между Россией, Белоруссией и Казахстаном не завершен процесс создания единого таможенного законодательства, что порождает множество досадных проблем, отмечает Глеб Покатович. Во взаимной торговле стран-участниц сохраняется около 800 различных ограничений, так называемых изъятий. Была достигнута предварительная договоренность о том, что все они будут устранены к моменту запуска ЕАЭС, но в ходе недавнего заседания Высшего евразийского экономического совета в Минске стороны условились, что некоторые изъятия сохранятся до 2025 года.
Что касается полного открытия российского рынка труда для граждан двух соседних стран, то опасаться наплыва мигрантов не стоит, уверен Александр Широв. С Казахстаном у нас идет двусторонний процесс обмена трудовыми ресурсами, из Белоруссии в Россию, как правило, едут люди с хорошим уровнем образования и квалификации, отлично владеющие русским языком. Фактически в этой части все останется, как прежде, просто исчезнут обременительные формальности.