Поделиться
В "Добром человеке из Сезуана" вы играете сразу две роли - мужскую и женскую. Как вы готовились к перевоплощению? Наблюдали за поведением мужчин?
Александра Урсуляк Наблюдаю все время. Я же женщина! Но поскольку еще и актриса, то наблюдаю за мужчинами не просто так. Если говорить о нашем спектакле, не было задачи превратиться так, чтобы зритель не понял, кто это - женщина или мужчина. Мы не играем напрямую. Мы намекаем. Кто-то признает в героине Шен Те, а кто-то - ее двоюродного брата Шуй Та. К концу спектакля может выясниться, что многим удобней видеть злого брата, а не добрую героиню.
В спектакле вы поете зонги на немецком языке. Правда, что ваши дочки учили их вместе с вами?
Александра Урсуляк: Да! Конечно, на своем тарабарском языке. Они слова неправильно говорят, но у младшей, Насти, хороший слух. Она может услышать песню и выучить. Хотя наши зонги - это авангардная музыка 50-х годов. У нее непростые мотивы. Чтобы выучить эти зонги, их надо было все время слушать, все время повторять. Вот я и пела их на ночь детям. Совмещала приятное с полезным. Мне скучно просто сказку читать или петь песню. Когда у меня есть музыкальный материал, который нужно учить: свет выключу, сижу, учу. А поскольку это все нудно и неинтересно, дети быстро засыпают. После "Доброго человека из Сезуана" у меня было очень плохо с голосом, потому что я срывала его на спектакле. Я пришла к детям. Настюша попросила: "Мама, спой "Спи моя Светлана". А связки не смыкаются (Александра хриплым голосом напевает колыбельную - авт.)... - "Мама не пой так страшно, не надо".
Ваши дочки уже видели этот спектакль?
Александра Урсуляк: Пока не удалось их сводить, и в этом сезоне уже не получится. Но мы не закрываем спектакль, у нас огромная гастрольная программа. В следующем сезоне старшей дочке исполнится девять лет. Ей будет проще понять, будет интересней.
Ваша роль Велмы в "Чикаго" отличается от всех других. Как удалось перестроиться из драматического искусства в мир мюзикла?
Александра Урсуляк: Это был тернистый путь. Горжусь, что его преодолела. Мне осталось сыграть всего три "Чикаго" - и все… Я просто плачу. Я сыграла эту роль много раз. Это целая жизнь. Не понимаю, как жить вообще без этого. Лариса Александровна (Долина - авт.) - это просто открытие для меня. Благодарна судьбе, что мы знакомы. Она всегда поможет и откликнется на каждую просьбу. Такая теплая женщина, прямая, открытая, очень любящая людей и жизнь.
Опыт игры в мюзикле как-то помог вам в драматическом театре?
Александра Урсуляк: У меня там такая закалка произошла! Мюзикл развивает профессиональную мускулатуру. Я преклоняюсь перед артистами мюзикла. Есть к ним какое-то пренебрежительное отношение. Это неверно. Чтобы работать в мюзикле, нужно иметь выносливость и мастерство. Там очень серьезные качественные запросы. Я была убеждена, что не смогу. Очень сомневалась. Решила: плохо, но сделаю. Получилось не так уж и плохо, но не сразу.
В этом сезоне у вас еще один премьерный спектакль - "Женитьба Фигаро" с вашим однокурсником Сергеем Лазаревым. Как игралось вместе после долгого перерыва?
Александра Урсуляк: Очень хорошо! Вообще у нас был очень теплый курс, любовные взаимоотношения внутри. Мы делали все вместе и делали хорошо. С годами ты понимаешь, что однокурсники - это важная часть жизни, это какая-то клятва, группа крови. Что-то, чего уже невозможно отнять. Саша Матросов, Ира Петрова (партнеры А.Урсуляк по спектаклю "Добрый человек из Сезуана" - авт.) - наши однокурсники с Сережей. Я попадала на его концерты, он всегда приглашает нас и наших педагогов. Он редкий человек из шоу-бизнеса, у которого совесть есть. Он большая умница. Я его глубоко уважаю.
Вам было, чему поучиться у Лазарева?
Александра Урсуляк: Помню, когда мы оканчивали институт, перед спектаклями я много волновалась, расплескивала энергию. И всегда смотрела на него. Он летел из Владивостока, пел там концерт. А в "Братьях Карамазовых" играл Алешу. Я видела, что он - раз! - и собирается. Это очень важно - умение концентрироваться перед спектаклем.
Вы играете в спектакле и с другой популярной медиаперсоной - Иваном Ургантом. На сцене он такой же весельчак, как на экране телевизора?
Александра Урсуляк: Иван - из редкой породы людей, которых было много в 60-70е годы. Тогда было принято говорить и думать вторым и третьим планом. В его шутке есть только доля шутки и всегда горечь. Он меня восхищает. Он человек настоящей души. Хотя своими шутками он свой внутренний мир скорее защищает.
Вам приходилось оценивать работу своего отца (Сергей Урсуляк - режиссер и сценарист - авт.)? И он, в свою очередь, критикует вашу игру в спектаклях?
Александра Урсуляк: Он всегда показывает фильм в черновой сборке. И очень внимательно расспрашивает о своих фильмах. Есть фокус-группа из родственников и близких. Он может потом даже что-то изменять. И я прошу его приходить на сырые прогоны, чтобы я успела что-то поменять. В "Добром человеке…" - другое дело. Это абсолютное доверие к режиссеру этого спектакля. Даже если он не прав, я все равно ему верю. Это его мир. Но папа пришел. Папе понравилось.
Не грустно оттого, что папа не зовет вас в кино?
Александра Урсуляк: Очень грустно. Но я смирилась. Здесь нет никаких критериев. Это не имеет отношения ни к моему возрасту, ни к тому, что я делаю, ни к количеству наград и выпущенных спектаклей в сезон. Это просто не складывается. Может, у него нет роли для меня. И, в конце концов, может, просто нет желания снимать меня.
Что для вас более значимо: развиваться как киноактриса или актриса театра?
Александра Урсуляк: И то, и другое мне нравится по-разному, ведь это два совсем разных направления в профессии. Хотя, безусловно, я думаю, что артист, работающий в театре, больше развивается. Вообще это более широкое искусство, чем кино.
Вы не раз говорили, что в детстве были бунтаркой. Из дома убегали?
Александра Урсуляк: Было! Я вообще хулиганка. Как выбилась в люди, не знаю. Так получилось. Я очень благодарна своей бабушке. Ее зовут Эмма, ей уже 82 года. Чудная женщина. Я ее очень люблю. Она достаточно жестоко вправила мне мозги в 16 лет: кардинально, сильно, больно.
Так же сильно, как в свое время ваша наставница Алла Сигалова? Ведь она, бывало, называла вас бездарностью. Можно сказать, что такие эксперименты полезны для актрисы? Или, наоборот, они могут разрушить ее?
Александра Урсуляк: Я понимала в глубине души, что она права. Что я ничтожество и бездарность. Мне нечего было ей возразить. И оскорбиться не за что. Я понимала, что она просит от меня элементарные вещи, а я не могу их сделать. Мне жутко стыдно. Что дальше делать-то? Я не могла на нее обижаться, только попытаться доказать, что я могу. Она педагог с большим стажем и знает, кого можно больно колоть, а кого нет.