Поделиться
Пожалуй, не найдется ни одного поселка к северу от Луганска, по которому не проехалась бы война. Металлист, Стукалова Балка, Тепличное, Счастье и станица Луганская - эти названия не сходят с уст пассажиров маршруток. Везде артобстрелы, бомбежки и жертвы, жертвы… Хоронят каждый день. Луганск город большой и обычно здесь умирает около 20 человек в день. А теперь умирают не от инфарктов и инсультов. Умирают от осколков и взрывов. Жутко.
С падением Славянска и Краматорска ситуация резко изменилась. Теперь, если Нацгвардия двинется к трассе Е40, то отрежет единственную дорогу Луганск-Донецк. Две самопровозглашенные республики окажутся по разные стороны фронтов. Если учесть, что в Донецкой области все пограничные переходы в руках украинских "прикордонников", а они беженцев категорически не пропускают, то спасительный путь в Россию для ДНР будет закрыт. Последним КПП, пропускающим украинских беженцев в Россию, остается "Северный", что за Краснодоном.
Таксист наотрез отказывался везти в "Изварино".
- Да там так стреляют, что ни ты, ни я в живых не останемся. Не нужны мне деньги. Мне жизнь дорога!
- Ну хоть до Краснодона!
Раньше я ездил в Изварино без проблем. Прямая дорога из Луганска в Донецк. Даже дьюти-фри работал. По трассе возили "гуманитарку" и всегда можно было схватить попутку. А сейчас все изменилось. К югу от дороги расположились украинские войска. 50 танков и самоходок. Ясное дело, что начались регулярные обстрелы. "Дорога жизни" превратилась в "Дорогу смерти".
В Краснодоне штаб ополчения. Иду к командиру. Зовут его Саша. Позывной "Витязь". Это все, что я могу сказать о нем.
- "Укры" встали здесь и здесь. - рассказывает у карты "Витязь" - Прямо в чистом поле. Мы их основательно потрепали. Сто человек убитых. Их командир вышел на связь. То, да се, дайте груз 200 вывезти. Типа перемирие. Слово офицера. Мы огонь прекратили. А они заслали диверсионные группы. И продолжили обстрел дороги. Ну как верить украинскому офицерскому слову?
В этом локальном перемирии погибло два бойца ополчения. И 13 беженцев, которые ехали в Изварино. Не щадили ни автобусы, ни такси, ни частные "Жигуленки". Их сгоревшие остовы "украшают" дорогу смерти.
- Даже не думай туда соваться! - сказал "Витязь". - Наши тебя не пропустят. Хочешь посмотреть на трассу и на "укров"? Лезь на многоэтажку на улице Чкалова. Там все увидишь.
Трасса была уставлена обожженными остовами разнообразных транспортных средств. А расположение украинских войск я так и не увидел. Зато хорошо услышал. Начался очередной обстрел. Мины перелетели через многоэтажку и бухнулись в пшеничное поле. Представьте: синее небо, спелая пшеница, как на бутылке "Пшеничной". И снопы… огня, черный дым. Пришлось спуститься. У подъезда мать провожала дочку с грудничковой внучкой. В соседний корпус.
- Давай переждем! Я волнуюсь!
- Да тут три шага!
- Как дойдешь, позвони…
Она стояла на крыльце, закрыв рукой рот и беззвучно плакала.
Пункт пропуска "Северный" с украинской стороны напоминал проходной двор. Пустая сторожевая башня. Табличка "Не сорить!" И все.
Российские пограничники не ожидали такого наплыва. "Северный" - это местный переход. По межгосударственным соглашениям здесь могут пересекать границу только местные жители, предъявив паспорт с пропиской. На моих глазах поток машин вырос с двух до двух километров! Командир вызвал подкрепление. Приехал БТР с бойцами. Дорогу перегородили "Скорпионом" - колючей лентой, чтобы никто не смог проехать в обход контроля. Беженцы выстроились в очередь. Прощалась семья. Отец и сын обнимались с мамой и сестрой. Они остаются. Женщины спасаются. Прощались не надолго. Но казалось, навсегда.
- Когда обратно поедете, держитесь правой стороны. Ни дай бог свернете налево. Там снайперы и все простреливается, - инструктировал меня местный таксист.
Я доехал нормально. Но в Луганске меня встретил "Град". Опять обрабатывали пригороды. "Когда это закончится?" - на этот вопрос нет ответа.