В многострадальный закон о запрете курения в общественных местах готовятся очередные поправки. О чем они? И можно ли надеяться на то, что этот закон хоть немножко очеловечат?
Сергей Калашников: Я не согласен с тем, что закон античеловечный, наоборот, он сверхчеловечный и сверхгуманный и уже приносит ощутимую пользу: по данным минздрава, за год количество курильщиков сократилось на 17%! Что касается поправок, то сейчас в нашем комитете находится 4 законопроекта. Из них 3 ужесточают закон об ограничении курения табака, а один вводит некое смягчение, предусматривающее организацию курилок на вокзалах и в аэропортах. Эти законопроекты идут в едином пакете, и я думаю, что в июле мы их рассмотрим.
Мне по работе часто приходится летать в Питер, и я могу сравнить Шереметьево и Пулково. В Шереметьево есть курилки, немного, но есть, и сделаны так, что, когда рядом с ними стоишь, запах табака не чувствуется. То есть это никак не беспокоит некурящих. В новом терминале Пулково курилок нет. Люди курят в туалетах, выходят на улицу, секьюрити на входе в аэропорт перегружено, потому что помимо обычного пассажиропотока многие бегают туда-сюда курить. Все, в том числе несовершеннолетние, видят курящих в отличие от Шереметьево, где они их не видят. Не считаешь ли ты в этой связи, что запрет на курилки в общественных местах типа ресторанов, кинотеатров, аэропортов, на самом деле не отучает от курения, а вызывает озлобление, и прежде всего - чувство отчуждения нас от власти?
Сергей Калашников: Думаю, что нет. Нам нужно переходить к тому, что все законы следует исполнять. Насчет отчуждения между властью и народом. Абсолютное большинство, я черпаю это из тех многочисленных писем, которые приходят в Думу, из общения с избирателями, категорически против того, чтобы курили в общественных местах. Поэтому я считаю, что в данном случае говорить о том, что этот закон разделяет людей, унижает курильщиков и т.д., абсолютно не приходится. Теперь, что касается курилок. Я уже сказал, что среди поступивших законопроектов один именно за то, чтобы разрешить курилки при соответствующем техническом регламенте, качестве вентиляции в этих помещениях. И хотя я не являюсь автором этого законопроекта, я его как раз поддерживаю.
Недавно депутат Никитчук от КПРФ предложил законопроект о запрете продажи сигарет женщинам до 40 лет. С точки зрения формальной логики он прав - государственные мужи должны думать о здоровье нации. Но ты назвал эту инициативу "преступной". Почему?
Сергей Калашников: Я не помню таких слов, но считаю, что это, во-первых, нарушает Конституцию РФ, в соответствии с которой не допускается ущемление прав граждан по половому признаку. Во-вторых, это нарушает Декларацию прав человека и гражданина, которую мы никогда не подписывали, но на которую все время ссылаемся. А в-третьих, это не согласуется со здравым смыслом, поскольку депутат Никитчук, по сути, предлагает признать женщин до 40 лет людьми второго сорта.
Складывается впечатление, что законодатели задумываются о нарушении прав человека только тогда, когда речь заходит о продаже табачных изделий. Здесь вы не готовы перегибать палку. А как быть с другими правами курильщиков? Вообще как вы находите баланс между правами курильщиков и остальными, ведь и тех и других в России, по сути, поровну?
Сергей Калашников: Их не поровну.
Если не учитывать детей, многие из которых курят, 70 процентов мужчин и 40 процентов женщин.
Сергей Калашников: Нет, это лукавые цифры. По данным статистики, только 30 процентов взрослого населения курят. Но главное, я вообще отказываю курильщикам в каких-либо правах. Курение - это порок. И поскольку это порок, то я не понимаю, почему, например, нужно говорить о правах наркоманов, алкоголиков и прочих асоциальных элементов. Я считаю, что у курильщиков прав нет, и ответственно об этом заявляю. У людей есть слабости, к ним тоже надо относиться снисходительно. Но это не означает, что нужно говорить о каких-то особых правах этой социальной категории.
Курение в ХХ веке было элементом культуры, даже культа. Но сейчас в этом ничего особенного нет. Мы сделали курение общедоступным и популярным для наиболее люмпенизированных слоев. И теперь курение стабильно дает нам порядка 30 процентов прироста онкологии. Я разговаривал с многими врачами, знаком с соответствующей литературой и глубоко убежден, что курение действительно очень вредно. Хочу обозначить свою позицию. Я призываю любого курящего, который способен бросить курить, бросить курить немедленно. Я призываю молодежь ни в коем случае не начинать курить, потому что курение в любом случае для здоровья неполезно как минимум. Но на Западе борьба велась так: в течение 10 лет была огромная пиар-кампания, смысл которой был не в том, чтобы убедить людей во вреде курения, потому что люди никогда этого не слушали, а в том, чтобы убедить, что курить немодно, что если ты курильщик, то ты лузер, элиты не курят. И это внедрили в сознание, появились звезды типа Бекхэма, голливудских звезд, которые рассказывали, как они бросили курить, и там в массовом сознании внедрилось понимание того, что курить непрестижно. И только после этого начались запреты. Мы же, благополучно прособирав акцизы с табака в течение многих десятилетий, вдруг опомнились и начали объяснять, что это вредно. Но это мое дело, мое здоровье, я сам им распоряжаюсь. И никто не говорил о том, что это непрестижно, немодно, а резко хлопнули запретами.
И я всегда говорю, что главный эффект от закона об ограничении курения табака - воспитательный, чтобы показать, что курить в 14 лет это все равно, что на лбу написать "я - люмпен", "я - неудачник", "я - лузер".
Увы, пока это плохо слышно. Как развивается ситуация с регулированием рекламы лекарств и БАДов? Как скоро можно ожидать принятия конкретных законов и чем они помогут потребителю?
Сергей Калашников: Формально у нас реклама БАДов не должна создавать впечатление, что это лекарства, но уже даже фразы "посоветуйтесь с врачом" или "минздрав предупреждает", или "БАДы не являются лекарством" наталкивают на мысль об обратном. И все воспринимают их как лекарство. И вся реклама построена по лекарственному принципу. Мы испытываем колоссальное противодействие, ничуть не меньшее, чем со стороны табачных лоббистов. И бороться с ними очень трудно. Скажу больше, я - председатель профильного комитета Госдумы, повязан по рукам и ногам, потому что мы записали понятия "биологически активных добавок" и "регулирование рекламы БАДов" в Таможенный регламент Таможенного союза. И теперь не можем изменять национальное законодательство, не изменив Таможенный регламент. Я два года добиваюсь, чтобы минэкономразвития обсудило в Таможенном союзе два вопроса: первый - вычеркнуть понятие "БАД" из обихода, чтобы это были пищевые добавки, и изменить Таможенный регламент по рекламе этих препаратов; и второй - писать информацию о продуктах питания шрифтом не менее 24-го кегля. У нас есть стандарты маркировки промышленной продукции и, например, все можно прочитать о костюме на бирке, а вот если покупаешь еду, то из чего она состоит, прочитать невозможно.
Ты поднимал в Думе вопрос о совершенствовании УК РФ в части допустимой обороны и причинения вреда при защите. О чем конкретно речь и в каком состоянии сейчас твоя инициатива?
Сергей Калашников: Это проект закона, который внесен мною и рядом членов Совета Федерации. Он находится в Комитете Госдумы по безопасности, и пока наша инициатива волынится. Но я думаю, что в самое ближайшее время мы все-таки заставим Комитет по безопасности рассмотреть, тем более что есть регламентные нормы.
А в чем смысл этих предложений?
Сергей Калашников: Вопрос предела самообороны у нас всегда стоял очень остро по одной простой причине. В Советском Союзе исходили из того, что все общественные проблемы имеет право решать только государство. Личности в этом праве было отказано. Поэтому возникла странная норма закона о том, что пределы самообороны не должны быть выше, чем та угроза, которая имеет место. На самом деле, это очень лукавая позиция, потому что невозможно в острой конфликтной ситуации оценить меру надвигающейся угрозы. Например, человек размахивает чем-то, похожим на пистолет, и кричит, что сейчас тебя застрелит. Если он действительно может тебя застрелить из реального пистолета, стоит ли интересоваться, какой марки у него пистолет, не газовый ли он, и отвечает ли напавший за свои слова? Самый яркий пример: если грабитель ворвался в твой дом и начал насиловать твою дочь, то максимум, что ты можешь сделать в соответствии с нашим законом, - изнасиловать грабителя. Полный бред.
Поскольку уровень насилия в обществе и криминальная ситуация не ослабевают и все-таки меняется идеология нашего государства, становится неприличным отказывать гражданину в его жизненно важных личностных интересах. Поэтому и внесен закон, который определяет очень важный момент, что граница - это жилище. Если пацан залез воровать вишни или сливы, то нельзя его убивать за это. Но мой дом - моя крепость. И если доказано, что он без спроса, вопреки твоей воле проник в твое жилище и при этом угрожает, то защита не должна иметь ограничений.