Против России сейчас ведется информационная война. Судя по освещению ситуации на Украине, западная пропагандистская машина набрала обороты. Как действует Россотрудничество в этих условиях?
Константин Косачев: Когда начинается война, какой бы она ни была - реальной или информационной, она затрагивает всех. И какими бы терминами ни пользоваться, чтобы описать нынешнюю ситуацию, разумеется, все мы активно участвуем в том, чтобы доводить объективную информацию о России до зарубежной общественности, до гражданского общества за рубежом, до тех, кто давно интересуется Россией, и до тех, кому она на начальном этапе, может быть, неинтересна. Работы стало, безусловно, больше, но не могу сказать, что Россотрудничеству стало работать сложнее. Весьма примечательно, что та жесткая риторика по отношению к России, которую мы слышим теперь с Запада, существует главным образом на уровне "верхов", то есть официальных властей. Если спуститься чуть ниже, в народные массы, если следить за дискуссиями в социальных сетях, смотреть на публикации в Интернете, разговаривать с людьми, которые участвуют в наших проектах, то там, в этой среде, и в помине нет такой однозначности оценок. Более того, людей, которые реально вникают в суть происходящего на Украине, которые понимают мотивацию действий России и не соглашаются с властями собственных государств в репрессивных действиях по отношению к России, - по моим оценкам, таких людей уже сейчас не меньшинство, а большинство, и число их только растет.
Состояние общественного мнения по Украине за ее пределами - очень серьезный фактор, который, я надеюсь, в конечном итоге и будет определять сценарии выхода из нынешнего кризиса. На мой взгляд, ситуация изменится тогда, когда власти тех стран, которые сейчас контролируют и определяют международную информационную повестку, начнут внимательнее прислушиваться к настроениям собственных граждан.
Если взять, например, ситуацию в Крыму и задаться вопросом, по поводу чего так волнуются правители известных государств, вошедших в антироссийскую коалицию, то возникает любопытный анализ. Теоретически, как "правозащитники", они могли бы волноваться о том, что пострадали интересы жителей Крыма. Но на самом деле эти интересы никак не пострадали. Люди, которые живут в Крыму, сделали собственный выбор в защиту собственных интересов и прав. А число тех, кто после состоявшегося выбора основной массы крымчан с этим выбором еще не согласился и относит себя к "пострадавшим", стремится к нулю. Но и эти люди никуда не бегут, они готовы и далее проживать в Крыму, потому что есть очевидные ожидания и надежды на то, что их жизненная ситуация в результате перемен улучшится. То есть фактор обеспокоенности судьбами людей, раскручиваемый как проблема на Западе, здесь, очевидно, не работает.
Теоретически можно представить себе и другой фактор - обеспокоенность судьбами международного права: якобы, все пошло не так, как должно было бы идти в соответствии с существующими нормами. Опять сплошное лицемерие. Мы прекрасно понимаем, что система, которую пытались создать сначала в Хельсинки, затем по итогам "холодной войны", приказала долго жить задолго до украинских и крымских событий. Есть известная ситуация с севером Кипра, но Турция благополучно является членом НАТО, никто не вводит против нее санкции и не пытается ограничить полномочия в той же Парламентской ассамблее Совета Европы. Мы помним историю с Косово, когда территориальная целостность Сербии была бесцеремонно нарушена в результате массированного применения натовской военной силы, а местное население сербской и некоторых других национальностей было вынуждено спасаться бегством. Не говоря уже о событиях последних лет с массовыми американскими бомбардировками Ирака и Ливии без каких-либо резолюций Совета Безопасности ООН, также поставившими под удар территориальную целостность этих государств. Поэтому аргумент США и их натовских союзников о незыблемости международного права и попытки искать нарушителей среди тех, кто все эти годы его последовательно защищал (а это прежде всего Россия), здесь тоже явно надуман и неуместен.
Значит, речь в случае с западной реакцией идет не о принципах и не о ценностях. Речь об интересах и в конечном счете об амбициях. Амбициях политиков далеко за пределами Украины, которые, быть может, и на карте ее найти не смогут, но которые своими амбициями просто не хотят пожертвовать. Для них неприемлемо все то, что происходит вопреки их собственным сценариям развития событий в мире, и они готовы насмерть стоять за то, чтобы добиться реализации этих сценариев, чего бы это ни стоило. Это опасная и недальновидная политика, и, я уверен, она понятна очень многим людям, составляющим актив гражданского общества за рубежом. Но подобная политика дает многочисленные сбои, когда страдают люди и даже нации. Поэтому она, совершенно точно, не вечна и даже не долговечна, а подлежит корректировке по мере того, как все больше людей на Западе будет отрываться от экранов собственных телевизоров и вникать в ситуацию по существу. И в этом плане есть своя роль и у Россотрудничества, и у российских центров науки и культуры за рубежом, так же как есть своя роль и у того формата сотрудничества, которое мы выстраиваем с "РГ".
Удается ли продолжать диалог с западными партнерами? Есть проекты, которых коснулись санкции?
Константин Косачев: Любые санкции ошибочны и недальновидны. Но они тем более порочны, когда начинают затрагивать гуманитарную сферу и контакты между людьми. Мы видим дискуссии в отношении текущего перекрестного года культуры с Великобританией, где у нас были определенные планы на проведение резонансных акций - фестиваль "Созвездие России", Студенческий форум, Детский форум, которые мы очень успешно год назад проводили в Нидерландах, в позапрошлом году - в Германии, а до того - в Италии, Испании и Франции. В Великобритании эти мероприятия, скорее всего, не состоятся, но это уже за пределами компетенции Россотрудничества.
В части, касающейся собственно деятельности нашего агентства, мы пока прямого воздействия санкций не ощутили. Российские центры науки и культуры действуют по всему миру без каких бы то ни было ограничений. Интерес к их деятельности повсеместно нарастает, потому что растет интерес к России, к русскому языку. Явление это не сиюминутное, оно никак не связано с последними событиями на Украине. Соответствующую тенденцию мы отмечаем на протяжении последних нескольких лет.
Один из очевидных индикаторов - количество желающих изучать русский язык. В ряде стран, где русский язык в советские годы навязывался к изучению административным путем, произошел резкий откат, как только этот ресурс исчез. Например, в Польше русский язык по изучаемости в средней школе в начале 90-х годов ушел на 14-15-е место. Сейчас он вернулся на третье место после польского и английского. В Болгарии, по данным болгарских статистических агентств, русский даже обогнал английский по количеству школьников, изучающих иностранный язык.
Так что есть мощные объективные тенденции, с которыми политика, тем более неблаговидная, справиться не может. Это ощущается и в деятельности Россотрудничества за рубежом, которую в нынешних условиях мы не только не сворачиваем, а наоборот, планируем решительно развивать в тех объемах, в каких это будет возможно.
Как вы прокомментируете желание некоторых политических деятелей Польши отменить перекрестный год культуры с Россией в будущем году?
Константин Косачев: Общий комментарий я уже только что дал. Если перекрестный год с Польшей будет прекращен политическими или бюрократическими решениями как межгосударственная программа, то на месте нашего министерства культуры, которое принимает такие решения, я бы только увеличил количество российских мероприятий, культурных акций и гастролей, выставок - всего того, что связано с культурными обменами с этой важной и близкой для нас страной.
Как ощущает себя русская диаспора за рубежом? Удается ли ей интегрироваться в местное сообщество или остается отчуждение?
Константин Косачев: Если говорить о наших соотечественниках, то их число составляет сейчас от 25 до 30 миллионов. Оценка приблизительная, потому что строгого учета, разумеется, не существует. Примерно две трети - люди, проживающие на пространстве бывшего Советского Союза, то есть те, кто никуда не уезжал и не переезжал. Поэтому ситуации самые разные и, конечно, они во многом зависят от страны проживания наших соотечественников. Мы видим различные мотивации людей от желания сохранить в полном объеме духовную, социальную, культурную идентичность до стремления ассимилироваться в том обществе, куда они переехали по собственному выбору, хорошо знаем проблемы, с которыми сталкиваются наши соотечественники, и всегда стараемся им помочь.
В этой среде, конечно же, не только русские люди, хотя их большинство. Президент России неоднократно говорил о "русском мире" в более широком смысле как о среде, развивающейся не столько на этнических, сколько на духовных началах. К примеру, недавно в Эквадоре я встречался с активом Координационного совета российских соотечественников. Его возглавляет женщина с паспортом Белоруссии, союзного нам государства. Она прекрасно руководит организацией российских соотечественников, где никто не делит это сообщество на русских, белорусов или кого-то еще. Кстати, с украинской диаспорой за рубежом даже в сложившихся непростых условиях отношения, как правило, сохранились самые доброжелательные. Число конфликтов, когда люди украинской национальности в знак протеста покидали наши общие координационные структуры, исчисляется единицами. В подавляющем большинстве случаев, наоборот, общая беда только сплотила людей. Так что раскола "русского мира" в связи с тем, что происходит на Украине и вокруг нее, совершенно точно нет.
Мы были бы рады видеть полноценными участниками "русского мира" и всех тех, кто безотносительно к степени владения русским языком с особым интересом и с симпатией относится к России. Это люди, которые учились в наших вузах; люди, которые состоят в смешанных браках с русскими или русскоязычными; люди, которые проработали какое-то время в России и прониклись нашей ментальностью; люди, которые по роду деятельности специализируются на России и понимают ее глубже. Ведь человек, который, даже не зная русского языка и не побывав в России, посвятил себя изучению творчества Пушкина, не может не начать воспринимать мир хотя бы немного ближе к тому, как воспринимаем его мы, русские.
Поэтому Россотрудничество видит свою задачу в том, чтобы расширять духовные границы "русского мира", чтобы в этом мире не было искусственных барьеров, чтобы каждый чувствовал себя в нем в равной степени комфортно и находил свой интерес. В этом, кстати, мы не первопроходцы. Хорошим примером послужил опыт Франции с ее очень интересным проектом "Франкофония". Он объединяет около 70 стран мира, среди которых далеко не только бывшие французские колонии или страны, с которыми установлены особые отношения. Например, в "Франкофонию" входят и Молдавия, и Украина, которые, по формальной логике вещей, вряд ли могли к нему принадлежать. Но французам удалось создать удобную конструкцию для того, чтобы привлекать в свой круг общения всех, кто интересуется французской историей, наукой, культурой или той же кухней. И это правильная по сути модель, многие компоненты которой, по моему мнению, и нам можно было бы использовать.
Ведутся дискуссии, не назвать ли Центрами Пушкина по примеру Центров Сервантеса, Гете, Мицкевича центры Россотрудничества. Как вы к этому относитесь?
Константин Косачев: Мы внимательно изучаем этот вопрос. Лично я очень люблю Пушкина. Но экспертные исследования показывают, что Пушкин, как ни странно, не на первом месте по узнаваемости среди русских имен за рубежом. Толстой и Достоевский известнее. Поэтому, какие славные имена использовать в названии российских центров науки и культуры за рубежом, еще предстоит тщательно продумать.
В том, что касается наименования самого агентства, в котором 17 слов с предлогами, вопросы, конечно, есть. Даже сокращенный вариант - Россотрудничество, когда мы воспроизводим это слово на наших плакатах латинскими буквами, - весьма трудно выговариваемая конструкция почти на любом иностранном языке. Мне, как руководителю агентства, эта ситуация досталась в наследство, и я не считаю ее оптимальной. Сейчас мы готовим предложения по уточнению наименования агентства, хотя такое решение, естественно, принимается руководством страны.
Возвращаясь к вопросу о Центрах Пушкина. Сейчас совместно с Министерством образования и науки РФ в рамках Советов по русскому языку (один из них - Президентский совет, который возглавляет Владимир Ильич Толстой, другой - Правительственный, им руководит Ольга Юрьевна Голодец) мы обсуждаем проект, который уже получил наименование "Институт Пушкина", но еще не имеет конкретных очертаний - идет ли речь о представительствах Россотрудничества, о новых образовательных программах на базе зарубежных учебных заведений, о дистанционном образовании или о чем-то еще. Но проект уже существует, и не просто в нашем сознании, но и в проектах решений, которые активно обсуждаются в рамках упомянутых Советов.
Есть ли в работе Россотрудничества приоритетные регионы, например азиатское направление или страны БРИКС?
Константин Косачев: Действует утвержденный президентом России план по открытию новых представительств Россотрудничества - это 11 новых центров в течение трех лет. Девять из них - в СНГ, то есть приоритеты однозначно определены высшим руководством страны. Все девять будут открыты в нестоличных городах, потому что во всех столицах государств СНГ, за исключением Туркмении (с которой продолжаются переговоры по межправительственному соглашению об обмене центрами), центры уже есть. Мы идем "вширь и вглубь". Только что открыли центр в белорусском городе Бресте. Есть решение по Харькову, но вряд ли удастся этот проект реализовать в текущем году из-за позиции украинских властей. В этом году откроются, мы надеемся, центры в армянском городе Гюмри и азербайджанском городе Гянджа. В следующем году - в Оше в Киргизии, Худжанде в Таджикистане, Тирасполе в Приднестровье (если будет достигнуто понимание с молдавскими властями - там своя специфика). Такова география.
Мы, разумеется, заинтересованы в том, чтобы демонстрировать российский флаг в гуманитарной сфере везде, где есть большая русскоязычная диаспора, где живут наши соотечественники и где есть интерес к России. Стран, отвечающих этим критериям, но где еще нет представительств Россотрудничества, осталось не так много, ведь Россотрудничество уже работает в восьмидесяти государствах. Обсуждается вопрос об учреждении нашего центра в Иране, уже решен - об открытии представительства в Австралии. В Сингапуре, очевидно, будет построен новый российский центр науки и культуры. И, что мне особенно приятно отметить, в конце года мы полностью завершаем под ключ строительство прекрасного российского центра науки и культуры в Афганистане, в Кабуле. Может быть, кто-то помнит историю с прежним центром по телевизионным кадрам, которые демонстрировали в уже в постсоветское время. Здание, принадлежавшее СССР, было захвачено моджахедами, а потом превращено в трущобы. Сейчас мы ровно на этом месте полностью отстраиваем новый российский центр науки и культуры. Кроме того, есть планы открыть центры в ЮАР, на Кубе, в некоторых других африканских и латиноамериканских странах. Так что у нас глобальные планы. Бюджет страны сейчас, понятно, очень напряженный, поэтому о дополнительном финансировании, к сожалению, речь не идет. Мы вынуждены расставлять приоритеты, экономить на затратах и оптимизировать расходы. Хотя, положа руку на сердце, признаюсь, что порой режем "по живому", ведь каждая страна без исключения для России важна и приоритетна, потому что практически повсеместно есть интерес к России, растет общественная активность и, соответственно, существует потребность в российских центрах науки и культуры.
Что Россия могла бы тиражировать в бизнес-области, как Америка - "Макдоналдс", Таиланд - массаж, а Китай - рестораны?
Константин Косачев: Откровенно говоря, поиски продолжаются. Например, в свое время были многочисленные инициативы и проекты, связанные с продвижением "русских брендов" в кулинарной сфере. К сожалению, почти нигде они как бизнес-проект не пошли. Может быть, это особенности нашей кухни, которая достаточно специфична и ориентирована на определенные климатические условия. Может быть, психологические предубеждения. У меня нет готового ответа, почему это происходит, ведь реально вкусно! Но не оказалась пока русская кухня отечественным брендом, увы. Точно так же, как не стали пока нашими брендами чудесная природа и здоровый образ жизни, хотя могли бы, ведь это российская реальность, как бы кто ни иронизировал на этот счет.
В любом случае мощнее фактора, продвигающего образ России за рубежом, чем наша национальная культура, наши традиции, наш русский язык, не найти. Известно, что сама грамматическая конструкция русского языка с его многообразием спряжений, склонений и прочих грамматических форм позволяет пользоваться им значительно шире, чем это позволяют многие другие языки. Потому на русском языке, как ни в одном другом языке мира, так развита великолепная поэзия. Добавьте сюда прозу, музыку, балет, театр, кинематограф, народные ремесла. Все это - без преувеличения мировая сокровищница и все это и есть наши уникальные достояния. И искусственно изобретать другие бренды не нужно. Нужно просто беречь то, что у нас есть, любить это так, как только можно, и уметь этим пользоваться в наших национальных интересах.
Может быть, балетные школы тиражировать в таком случае?
Константин Косачев: В наших центрах, помимо курсов русского языка, помимо выставочных экспозиций, рассказывающих о России, активно используем и балетные классы, и шахматные школы, и классы игры на гитаре, на которых учат русскому романсу. Все то, что ассоциируется с Россией, мы активно используем. И все это пользуется большим спросом.
Планируете расширять деятельность в странах Балканского полуострова. Бывшая Югославия, Болгария, Греция, где большая часть общественности традиционно настроена лояльно к России?
Константин Косачев: Если бы все зависело от нас, на Балканах эту сеть мы развивали бы, наверное, не менее активно, чем в СНГ. В этом регионе интерес к России огромен, а симпатии к нашей стране очень существенны как фактор политической жизни. 1 августа в Белграде я имел честь участвовать в открытии восстановленного Русского Некрополя. Это кладбище наших соотечественников, образовавшееся в 20-40-е годы прошлого века в самом центре сербской столицы. За пределами России такой проект, когда мы в комплексе восстановили русское кладбище, был реализован в современной истории нашего государства впервые. Могу сказать, что столь искренних симпатий по отношению к нашей стране - не в связи с тем, что мы кладбище восстановили, а в связи с тем, что Россия ведет себя так достойно - я давно не ощущал. И эти настроения, а точнее ожидания, существуют на Балканах повсеместно. В странах бывшей Югославии, помимо Белграда, у нас есть центры в Словении - в Любляне, в Хорватии - в Загребе, есть представитель в Черногории. Сейчас обсуждаем вопрос о представителях в Боснии и Герцеговине и Македонии. Естественно, на Балканах уже есть и другие центры, причем очень крупные, например в Болгарии и Греции. Но боюсь, что на этом этапе по чисто финансовым соображениям мы все-таки будем сохранять свое присутствие только на уровне столиц. Понимаем, что потребность есть, но вряд ли здесь, пока продолжается финансово-экономический кризис, произойдет какой-то качественный прорыв с точки зрения российского присутствия в формате культурных центров. При всем понимании значимости работы в других регионах для Россотрудничества с учетом решений руководства страны приоритет номер один - это СНГ.
В Сирии вводят в качестве обязательного предмета в школах русский язык. Они обращались за помощью в Россотрудничество?
Константин Косачев: Примерно месяц назад я встречался с министром образования Сирии. Мы этот вопрос подробно обсуждали. Надо сказать, что пока упомянутое вами решение заявлено на уровне политической воли, которую можно только приветствовать. Но претворяться в жизнь оно будет, разумеется, поэтапно. Речь идет о том, что русский язык будет вводиться в программу средней школы в качестве второго дополнительного. Первый, обязательный для всех, - английский язык, и он изучается с начальных классов. А с седьмого класса будет вводиться на выбор русский или французский. То есть русский будет представлен в каждой школе как возможность, как опция. И это здорово, даже если не каждый сирийский школьник в конечном счете будет его учить. Это в любом случае шаг в абсолютно правильном направлении, который отражает благодарность Дамаска за последовательную российскую позицию в сирийском вопросе и который обязательно должен быть поддержан российской стороной. По линии Россотрудничества мы соответствующие мероприятия уже запланировали. Кроме того, нами подготовлен и представлен на рассмотрение президента России проект концепции "Русская школа за рубежом", которая может стать реальным механизмом поддержки таких замечательных инициатив, как сирийская, уже на государственном уровне и в гораздо более широком масштабе.
Кстати
Россотрудничество осуществляет свою деятельность на четырех континентах в 80 странах мира.