Пекинская опера (цзинцзюй) - искусство условности и устойчивой традиции, и это коренным образом отличает его от психологического европейского театра. Для европейского театра важны идея спектакля, режиссерское прочтение, актерский психологизм, интерпретация и творческий подход. Цель традиционного китайского театра - сохранение канонов исполнения. Зритель приходит насладиться актерской игрой. Сюжет, стиль и актерские приемы ему хорошо известны, поэтому более всего ценится строгое следование правилам и традициям исполнения. В свою очередь актер всеми приемами демонстрирует то самое, "о чем говорил Конфуций". Китайский зритель воспитан на условностях, связанных с конфуцианским мировоззрением, и воспринимает многие вещи иначе, чем человек западной культуры.
Пекинская опера - синтетическое искусство, подчиненное основополагающему принципу китайской философии: "все в одном и одно во всем". Национальный театр представляет собой открытую книгу, которую надо суметь прочитать. Это оживший учебник истории, которая излагается в строго конфуцианской трактовке: добро и зло несоединимы, добро торжествует всегда, оно факт подлинный, а зло - факт-химера, мираж. Как и традиционная живопись се-и (отображение/писание идеи), пекинская опера воздействует на зрителя в максимально условной форме, а это открывает простор воображению. Поведенческие и моральные стереотипы, символика образов передаются на примере героев реальных или вымышленных - все это глубоко укоренено в китайской истории и культуре. Пекинская опера ни много ни мало сохраняет "культурный код" нации. Из поколения в поколение он "считывается" самими китайцами и в то же время невероятно труден для понимания европейцами.
В сюжетах пекинской оперы любовь проверяется не страстью, а совместно прожитыми годами и сродством душ, обыденность легко уживается со сверхъестественным, "в правде проглядывает обман, а в обмане - правда". Зритель не сомневается - каждому персонажу справедливо отведено его место, сложная иерархия и миропорядок устойчивы, разумны и гармоничны.
Почти весь репертуар китайского традиционного театра как бы иллюстрация истории Китая. Основные сюжеты пришли со страниц самых популярных классических романов: "Троецарствие", "Речные заводи", "Семья полководцев Ян", "Путешествие на Запад" и др. Традиционный репертуар в разные периоды включал более 1300 произведений. Сегодня в пекинской опере более 200 наиболее популярных пьес, которые подразделяются на семь категорий: нравоучительные, о верности и долге, исторические, дворцовые, судебные, любовные и волшебные.
Цикл пьес, созданных по роману "Семья полководцев Ян", занимает значительное место в репертуаре пекинской оперы (события романа относятся к X - XIII вв.) Пьесы цикла "Изящная флейта блистательного века" игрались при дворе Цинских императоров. Одна из миниатюр - известная в Китае и за рубежом пантомима "На перекрестке трех дорог", ее вариативное название "Тройная развилка". Сюжет прост: на постоялом дворе ночью, в кромешной мгле, двое противников дерутся на мечах, демонстрируя зрителям фехтовальное и акробатическое искусство. При этом актеры не скрывают комичности ситуации. Амплуа актеров-исполнителей этой миниатюры очень популярны у европейского зрителя: ушэн - воин-герой, исполненный мужества и отваги, и у-чжоу - не лишенный благородства разбойник или находчивый, шустрый воришка.
Героиня оперы Тань Цзиэр - молодая и красивая вдова. Будучи женщиной строгих правил, она решает укрыться от мирских соблазнов в монастыре. Но именно там ей суждено встретить человека, которого она полюбит. Знатоки и ценители пекинской оперы любят этот спектакль и смотрят его с особым вниманием: каждый жест актеров, каждое слово полны глубокого драматизма и поэзии.
Амплуа цинъи - женщина в скромных синих одеждах. Правда, в этом спектакле молодая вдова одета в белое платье, в Китае это цвет траура. Цинъи обязана соблюдать конфуцианское правило "ли": в веселье не быть чрезмерной, печаль она обязана скрывать, у нее должны быть мягкая речь, ничего не говорящий взгляд - как называют ее в Китае, "женщина, глубоко упрятанная".
От актеров амплуа цинъи требуется высокое вокальное мастерство. Арии должны исполняться мелодично, изысканно, с нежными переливами. Движения цинъи должны быть величавыми и спокойными, походка неторопливой, плавной. А игра руками (форма рук, их положение, жесты) настолько важный элемент, что профессионалы могут определить уровень актерского мастерства по одному движению руки. В спектакле о Тань Цзиэр очень наглядны эти особенности китайского театра.
Мифический герой романа "Путешествие на Запад" Царь Обезьян Сунь Укун - один из самых любимых героев традиционного китайского театра. В роли Сунь Укуна зрители всегда видят мастера. Артист амплуа ушэн поражает многообразием умений. Он прекрасно фехтует, жонглирует боевыми булавами и копьями, гибок и ловок как обезьяна. Воинское искусство актеров этого амплуа включает бой без оружия, акробатику, фехтование на мечах, пиках и копьях, поединки с противником один на один и массовые сражения. Актер демонстрирует мастерство как бы по нарастающей - от простого, даже забавного, ко все более сложному и виртуозному.
...Его творческий псевдоним Люсяо Линтун (в переводе с китайского это означает "маленький 6-летний гений"), настоящее имя артиста Чжан Цзиньлай. Он признан лучшим исполнителем роли Царя Обезьян, очень популярный и любимый в Китае актер. Династия Чжан одна из наиболее известных и успешных, все ее представители работали исключительно в амплуа ушэн, исполняли роль Царя Обезьян.
В 1960-е годы в Китае был невероятно популярен художественный фильм "Путешествие на Запад". Всеми любимого Царя Обезьян Сунь Укуна в том черно-белом фильме играл артист Чжан Цзуни (творческий псевдоним Люлинтун). Каково же было мое изумление, когда спустя почти 30 лет меня познакомили с его сыном Чжан Цзиньлаем, четвертым представителем актерской династии Чжан. Мы познакомились после выхода на телеэкраны Китая сериала "Путешествие на Запад". Популярность снявшихся в нем артистов была невероятной. Но самым любимым до фанатического обожания стал Чжан Цзиньлай. Творческий псевдоним Люсяо Линтун означает "маленький 6-летний гений", т. к. его начали обучать актерскому мастерству в раннем детстве и уже тогда мальчика отличали большие способности.
Однажды я спросила Чжан Цзиньлая, в чем феномен династийного амплуа, когда артист всю жизнь играет одну и ту же роль. Этот вопрос, видимо, был чудовищно наивным и подтверждал мое абсолютное "невладение" темой. Понимающе улыбнувшись, Чжан терпеливо и подробно стал мне объяснять трансформацию образа Сунь Укуна, который "упрятан" в бесчисленное количество сюжетов. Царь Обезьян проходит весь спектр возрастных и духовных состояний от шаловливого, озорного мальчишества до проницательной мудрости и обретения сверхъестественных способностей. А в этом диапазоне огромное количество сюжетов, драматургии и возможностей совершенствования актерского мастерства.
В театральном гриме Сунь Укуна присутствуют два основных тона - красный и черный, они указывают на честность и мужественность Царя Обезьян. Китайский грим как бы противоречит русской поговорке "на лбу не написано". Грим рассказывает о персонаже почти все, нередко даже предсказывается его судьба. Так, красный цвет бровей означает угрозу насильственной смерти. Красное лицо указывает на добродетель - стыд проходит сквозь кожу, значит, есть совесть. У негодяя обычно матово-белое лицо: стыда нет, потому не краснеет, делает подлость, не меняясь в лице. Зеленый цвет - знак разбойника, черный указывает на честность и прямоту (человек с "железным" лицом). Лицо актера пекинской оперы подчас расписывается как картина. Неслучайно китайское слово "грим" буквально переводится как "лицо-цветок". Насчитывается от 500 до 600 типов грима, а комбинации их могут быть бесконечны.
Неофиты по цвету грима читают "самое очевидное": красный - верность и честность, фиолетовый - сдержанная прямота и воля, белый - лживость и вероломство, черный - стойкость и бескорыстие, синий - отвага, опирающаяся на расчет, а зеленый - упорство, необузданность, вспыльчивость. Более искушенный зритель считывает по сложным рисункам тончайшие нюансы и тонкости характера. По ним ценитель и знаток также может понять, какую из 1300 разновидностей оперы он увидит.
Маски... их смена - особый технический трюк, это смена психологических состояний. Европейский актер в меру таланта нередко начинает "хлопотать лицом", артист пекинской оперы демонстрирует виртуозную смену масок в считаные секунды мгновенных поворотов.
Самое непривычное для европейского зрителя в пекинской опере не пластика или жест, а вокал. Техника пения отличается высоким регистром и напряженностью звучания. В основном предпочтение высоких регистров объясняется национальными представлениями об эстетике и красоте высоких тесситур в речи и музыке. Высоким регистром поют не только исполнители женских ролей, но даже мужественные герои-военачальники.
В пекинской опере музыка и ритм всецело подчиняют себе игру актеров. Все основано на ритме, ему подчинены все жесты вплоть до движения глаз. Так, резкий повелительный взгляд всегда подкреплен ударом гонга. А одной из высших форм поэтической передачи считается музыкальный речитатив, когда на фоне очень сильного ритма медленно, нараспев произносится каждое слово.
Хореография и вокал в спектаклях пекинской оперы органично сочетаются с "виртуальностью". На сцене может вовсе не быть отстроенных художником-декоратором дверей, окон, но актер, в совершенстве владеющий пластикой и жестом, "открывает" или "закрывает" невидимые двери и окна. В пекинской опере очень много условных сценических движений: сесть в лодку или плыть по реке, оседлать коня или спешиться, подниматься вверх или спускаться вниз и т. д. Ритм и красота необходимые условия, сопровождающие жест и пластику. Именно поэтому исполнение каких-то движений "повышается", других, наоборот, упрощается. В спектакле все должно гармонично войти в один ритм. Условности пекинской оперы, ее критерии складывались веками, они всегда строго соблюдались актерами, мастерство передавалось из поколения в поколение. Знатоки и поклонники пекинской оперы неизменно ценили устойчивые каноны и условную семантику.
Столичная (пекинская) опера - это не только уникальный театр. Вся его эстетика, образность, многообразие символов и знаков, стереотипы этики и морали создают сложнейший "культурный код", который "считывается" зрителями. Они всегда непосредственные участники действа. В отличие от европейского театра в китайском нет незримого барьера, отделяющего сцену от зала. Зрителям не возбраняется по ходу исполнения арии громко восторгаться актером.
Изначально народный площадной театр был ориентирован на зрителя, который был наиболее важной составляющей спектакля. Антрепренеры старого театра даже просили актеров "закреплять" моменты, вызвавшие наиболее бурную реакцию зрителей. Это позволило выработать "идеальное исполнение" каждой роли. Таким образом реакция зала формировала устойчивый канон. Знатоки пекинской оперы о "правильном восприятии" говорили так: если человек не способен увидеть ошибки в пении или костюмах, то это не любование оперой, такие приходят просто "поглазеть".
Каноны пекинской оперы восходят к конфуцианской идеологии, которая строго регламентировала поведение человека в обществе и семье. Сложная символика и условность складывались в течение веков, стали понятными, естественными для зрителя. Они требуют от него "додумывать" ситуацию, задают те эмоции, которые он должен испытывать. Важно еще и то, что на игру актеров должна быть единая реакция зала, разночтения недопустимы. Таким образом пекинская опера - это во многом отражение общественного сознания.
...Артисты традиционного театра владеют более чем двадцатью способами смеха. Так, "грозный" смех мужских персонажей всегда создает определенный эмоциональный фон. Смех преувеличенно громкий, взмывающий вверх и резко падающий вниз, подчеркивает мужество и несгибаемость героя в минуты опасности, его презрение к врагам. Смех от души - дасяо - обычно повторяется до трех раз, поэтому его определить не составляет особого труда. Что касается остальных способов, то это холодный смешок, через который актер раскрывает мысли героя, высокомерный, смущенный, истерический, кокетливый, надрывный, вынужденный, самодовольный, испуганный, гневный, беззвучный, горький,... Многие спектакли пекинской оперы веселят, но цель каждого представления - чжэнсяо - искренний и счастливый смех
Поклонников пекинской оперы называют "пяою". Исполнение трудной арии или виртуозного акробатического трюка они сопровождают криками "Хао!" ("Хорошо!"). Все свободное время "пяою" посвящают опере, нередко разыгрывают любительские спектакли, собираясь по утрам в парках. Самым талантливым "пяою" иногда даже позволяют выходить на профессиональную сцену.
Справка
В старом Китае обучать мальчиков актерскому мастерству начинали с 6-7 лет. Почти сразу определяли амплуа. Учитывались внешние и физические данные, тембр голоса, темперамент и другие качества. Мастерство артистов пекинской оперы передается только "из рук в руки": мастер исполняет строку из арии, после чего ученик должен максимально точно ее воспроизвести, затем на пение накладывают жесты, мимику, движение глаз. Раз и навсегда закрепленное амплуа не допускает никаких расширений - можно стремиться только вверх, к совершенству. Амплуа складывается из четырех умений: декламация, вокал (диапазон голоса актера пекинской оперы может достигать почти трех октав), перевоплощение, жестикуляция. А также четырех приемов: игра руками, глазами, туловищем и шаги. Так, крадущаяся "тигриная походка" на языке пекинской оперы указывает на положительного военного, а шаги без отрыва ног от земли на почтенную матрону. Женские роли в спектаклях пекинской оперы традиционно исполняли мужчины. Взмахи длинных рукавов - это дань мужскому исполнению женских ролей, ведь руки невозможно загримировать, их можно только спрятать. Чрезвычайно разнообразна семантика "игры рукавами". Так, выброшенные вперед рукава означают злость, их трепет - страх, стряхивание воображаемой грязи с рукавов другого - безмерное уважение и т. д.
О жестах в пекинской опере говорят, что "руки - это второе лицо". Они могут быть задумчивыми и отвергающими, запрещающими и безвольными; кисть с раскинутыми пальцами называется "когти тигра" и означает воинственность и отвагу. Но, пожалуй, самый знаменитый жест лань-хуа - "пальчики-орхидея" - символ чистоты, нежности и гармонии.