Шведский режиссер Рой Андерссон показал последний фильм своей трилогии

Название нового фильма Роя Андерссона вызывающе нетривиально: "Голубь сидел на ветке, размышляя о жизни". Так перевели у нас, а в оригинале это звучит еще возвышенней: размышляя о сущем.

"Голубем…" шведский абсурдист завершает "трилогию жизни" (первые две картины - "Песни со второго этажа" и "Ты, живущий", каждый опус выходит с разрывом в семь лет). А вот стиль этих фильмов автор определяет как "тривиализм". Визуально его манера уходит корнями в полотна примитивистов с их фронтальными композициями, неловко замороженными позами и набеленными лицами. Жизнь до отказа набита банальщиной - убежден режиссер и доказывает это 39 миниатюрами, где люди только и заняты, что подробно обсуждают ничтожные темы ("Сегодня среда или четверг?"), общаются стандартными телефонными формулами ("Рад слышать, что у тебя все хорошо" - один из лейтмотивов полуторачасового действия-бездействия). И даже если умирают, то нелепо. Фильм и начинается скорбно комическими сценами встреч со смертью: от натуги в момент откупоривания винной бутылки, от жадности - нежелания даже в гробу расстаться с нажитым...  Банальность этого незначительного события иллюстрирует эпизод с клиентом фастфуда: он расплатился за обед, но не успел его съесть - что ж, доедят остальные, чтоб не пропадало, а мертвецу уже все равно. Некоторые эпизоды напоминают скетчи комиков-разговорников типа Карцева и Ильченко - если учесть замогильность интонаций всех персонажей фильма, в этом дуэте Карцева нужно заменить еще одним Ильченко.

Кадры из фильма "Голубь сидел на ветке, размышляя о жизни". Фото предоставлены пресс-службой Венецианского фестиваля

Миниатюры верны единому стилю и заторможенному ритму, но легко переносятся сквозь время то в пылкую юность ныне замороженных героев, то в эпоху Карла XII, прямо на коне заскочившего в попутный кабачок и там положившего глаз на смазливого русского бармена - непосредственно перед крахом под Полтавой. Все новеллы источают сладкий яд, от него и весело и муторно: хомо сапиенс выглядят карикатурой на несчастную мартышку, которую мы застанем распятой на лабораторном столе. Слова ничего не значат и ни до кого не доходят - Андерссон следует заветам своего кумира Беккета. И только однажды позволит себе жестокий гротеск, когда солдаты загрузят пленных в огромный медный цилиндр с армейскими трубами и живьем поджарят под торжественное звучание "Аллилуйи". Фильм смешон, талантлив во всех составляющих, был тепло принят пресс-залом и считается верным претендентом на призы. На мой вкус, он стал бы еще лучше, если бы автор вовремя остановился и не доводил бедлам до монотонности. Впрочем, режиссер утверждает такое кино, которое нужно смотреть с перерывами, возвращаясь к сеансу, как к книге.

Итальянцы показали в конкурсе опус из серии ЖЗЛ - биографический фильм Марио Мартоне о поэте XIX века Джакомо Леопарди. Романтик и моралист, глубочайший пессимист, разочарованный и в вере, и в судьбе современной ему Италии, он писал философские эссе и пространные поэмы, воспевавшие природу и древнюю славу родины, мечтал о любви и ратной славе, но во всем терпел крушение: он был инвалид. Это дали себя знать его детство и юность, проведенные в поместье отца-аристократа, ставшем его тюрьмой: его окружали только книги, и он их истово штудировал, изучив языки и труды философов, но и подорвал здоровье: половину жизни провел, скрюченный в три погибели, как новый Квазимодо, - вечный сосуд скорби. За эту роль популярный здесь актер Элио Джермано вполне может получить Кубок Вольпи: сыграно сильно и самоотверженно. Но сам фильм разве что добротен: мелодекламация стихотворных строк и философских штудий на фоне живописной Флоренции, пролетарского Неаполя и пробудившегося Везувия под аккомпанемент попурри из музыкальной классики.

Кадры из фильма "Голубь сидел на ветке, размышляя о жизни". Фото предоставлены пресс-службой Венецианского фестиваля

Опять провалился израильский режиссер Амос Гитаи, на этот раз с фильмом "Цили": похоже, он окончательно утратил чувство темпоритма и готов растянуть чем-то полюбившийся ему невыразительный кадр на добрую четверть фильма. Картина о жертвах войны начинается немилосердно вычурным и нескончаемо долгим танцем девушки в белом на фоне мертвого экрана, а затем актриса, изображающая бегущую от бомбежек Цили, наглядно почесывается и примерно четверть часа собирает сухие ветки. Героиня соорудит из них уединенное гнездышко, к ней присоединится тоже бегущий от войны Марек, и все это режиссер определяет как "блуждания в кошмаре войны". Весь смысл фильма уложился бы в одно только фото: измученная девушка среди бурелома, символизирующего бездушный мир. Всегда воспаленная тема Холокоста лишь обозначена как обстоятельство образа действия - притом, что действия как такового нет. Наличие в программе "Горизонты" картины, непригодной для большого экрана, обозначает кризис режиссера и, вероятно, самого фестиваля.

В четверг вечером на Мостре пройдет первый показ для прессы конкурсного фильма Андрея Кончаловского "Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына", официальная премьера - в пятницу, в канун закрытия фестиваля. При слабом, по общему признанию, конкурсе от картины венецианского старожила ждут дефицитных в этом году откровений. Судя по опубликованным здесь фрагментарным интервью, Кончаловский рассматривает свою новую работу как эксперимент, на который его воодушевил приход в кино цифровой эры. Видеокамера миниатюрна и сродни авторучке. Ручкой писатель набрасывает заметки для романа, видеокамерой режиссер записывает штрихи реальности, - идеальное орудие наблюдения, охоты за раскрывающимися бутонами жизни. Автор фильма провоцирует персонажей жизни на некие проявления - а спрятанные там и сям миниатюрные камеры их фиксируют. Так, судя по всему, и был построен этот фильм, где сочетается эпичность природных образов с подробностью медленно текущего, почти остановившегося бытия обитателей дальних сел русского Севера.

Автор фильма прилетит на Лидо непосредственно перед премьерой. Никого из снимавшихся в картине здесь, увы, не ждут. Хотя представляю, какой сенсацией стало бы явление на красной дорожке старейшего кинофестиваля планеты реального почтальона Тряпицына из села Вершинино Архангельской губернии.

Кадры из фильма "Леопарди". Фото предоставлены пресс-службой Венецианского фестиваля