Поделиться
Изумленный, я пересек дорогу, приоткрыл металлическую калитку и осторожно проник во двор. Полуразрушенное каменное крыльцо вело к двери из застекленных металлических ячеек, частью уже выбитых. Дверь была не заперта, и я легко проник внутрь, однако ни в прихожей, ни далее никого обнаружить не удалось. Дом производил впечатление давно покинутого и разграбленного.
В конце концов на мои оклики где-то на уровне подпола приоткрылась дверца, и из-за нее на свет божий вылез человек, который выглядел так: ростом ниже среднего, стар уже, водянистые глаза, волосы редки и взлохмачены; носил он старую грязную рубаху, ворот которой давно оторвался от основной части и самостоятельно охватывал морщинистую шею; мешковатые штаны, бывшие некогда черными брюками, стянуты потертым перекрученным ремешком. Человек отрекомендовался: "Панкратов Сергей Федорович, доцент кафедры философии Московского института приборостроения. В прошлом, конечно. А ныне - пенсионер".
Всю жизнь Сергей Федорович делал два главных своих дела: преподавал научный атеизм и строил дом. Строить начал в 45-м году, сразу после войны. По замыслу его и проекту дом получался совершенно особенный, ломающий все каноны традиционного сельского домостроения. Сергей Федорович решил наглядно, собственным жилищем продемонстрировать всей деревне новое передовое миропонимание в пику косному деревенскому.
Кто сказал, что теплица должна быть на земле? На крышу ее, решил Панкратов. Так и сделал. А чтобы землю да воду на крышу ведрами не таскать, соорудил специальный подъемник с вагонеткой, которая бойко взбегала на чердак по специальным рельсам. Воду подавал насосом по системе многоколенчатых труб, которые нынче все перемотаны тряпками, как перебитые ноги.
Он повел меня на крышу, то есть в теплицу, по шаткой лестнице. То и дело мы хватались за хитроумно прибитые поручни, чтобы не упасть. В теплице буйно росли помидоры, капала вода из проржавевших труб. Через весь этот тепличный чердак, изрядно захламленный, тянулся коленвал, который по замыслу конструктора должен был вращать глобус и чашу над крышей. Коленвал приводился в движение ветряком, вместо лопастей которого ставились специальные металлические конусы, похожие на ведра с пожарных щитов. А зачем нужно, чтобы глобус вращался? - спросил я. Ну, просто необычно это, - ответил Сергей Федорович.
Мы спустились на землю, и он показал на странную вращающуюся беседку, которая одновременно служила бассейном. Значит, беседка, она же бассейн и к тому же вращается? - уточнил я. Точно! - с гордостью подтвердил Сергей Федорович. - Оригинальнейшее решение, долго я думал, как ее запустить. В сопровождении конструктора я осмотрел и дом, и двор и в конце концов понял: все здесь - плод беспокойного воображения и неутомимой фантазии автора, все интересно, необычно, оригинально. Все диковинно для заезжего гостя, вроде меня, все для удивленного взгляда постороннего. Но не для нормальной человеческой жизни. Что ж вы, один тут? - осторожно поинтересовался я. Да, - коротко ответил он. - А дети, внуки? Нет и не было, - отмахнулся Сергей Федорович. Ну, а жена-то хоть была? Была невеста,- пояснил он. Давно, правда...
Странно все же: Сергей Федорович только и делал, что строил этот дом, а он только и делал, что разрушался. Сверху, из теплицы, осыпалась земля, текла вода, периодически съезжала стеклянная крыша. Беседка давно не крутится, ветряк не работает, уже не вращаются глобус и чаша.
... Поблагодарив Сергея Федоровича за экскурсию, извинился за вторжение и торопливо покинул это место: я спешил домой.