Поделиться
Дэвид, вы меняете жанры, как перчатки. Едва зритель узнал вас как автора триллеров: "Бойцовский клуб", "Комната страха" и "Зодиак", вы сняли драматическую фантазию "Загадочная история Бенджамина Баттона", где герой проживает судьбу в обратном порядке - от старости к детству. Затем - история рождения Фейсбука в "Социальных сетях", возврат к триллеру в "Девушке с татуировкой дракона", и теперь - "Исчезнувшая". Как бы вы определили ее жанр?
Дэвид Финчер: Это социальная сатира под легким покровом триллера. От триллера мне никуда не деться: в нем, как нигде, раскрываются человеческие качества, реализуется характер и исследуется психология личности. Нынешний зритель привык к темпу, и его неторопливой драмой уже не зацепишь. Поэтому хичкоковское предощущение ужаса и взрыв эмоций вызывают гораздо более сильный отзыв, чем плавное течение пусть самой умной и глубокой истории.
Влияние масс-медиа на современное общество у вас выглядит жутковатым, но не менее жутко и само общество. Вы считаете, что они - равноправные партнеры в шабашах, которые разворачиваются вокруг людских трагедий?
Дэвид Финчер: Нет, роль масс-медиа все же вторична: СМИ отвечают спросу. Информация у нас - рыночный товар, им надо заинтересовать покупателя. Так было всегда, но в нынешнем уродливом виде этот феномен проявился, думаю, двадцать лет назад, когда футболиста Симпсона обвинили в убийстве бывшей жены и ее приятеля. Общественная истерия перехлестнула все здравые пределы: суд транслировался в реальном времени и стал самым рейтинговым шоу года, новостные каналы отдавали процессу прайм-тайм, адвокаты и прокуроры в одночасье стали знаменитостями. Месяца через четыре после того убийства я проезжал мимо дома, где случилась трагедия, и все обочины были заставлены машинами: народ выходил полюбоваться и сфотографироваться. Что это, как не натуральный трагедийный вампиризм? Он, конечно, породил мощную армию обслуги - у меня язык не повернется назвать ее журналистами, - потакающей этому вампиризму.
Трудно не согласиться: ежедневные теленовости Лос-Анжелеса начинаются с убийств, продолжаются перестрелками и заканчиваются погонями. Герои вашей картины, однако, тоже не ангелы.
Дэвид Финчер: Обыкновенные люди, которых жизнь загнала в угол,- а загнанные в угол редко демонстрируют ангельские качества. Я снимал фильм без героев, поэтому и считаю его сатирой, а не воспеванием борьбы за справедливость. Идея в том, что мы, желая выглядеть лучше, чем есть на самом деле, постоянно играем. Остальные поступают так же. Все обманывают друг друга и счастливы в этом обмане, пока в дверь не постучится беда. Готовую картину я показал знакомым - они разделились поровну в симпатиях к мужу или жене. Это меня и поразило, и обрадовало. Поразило, что у людей за два часа просмотра формируется четкое отношение к образу, а обрадовало, что нам удалось избежать назойливых акцентов.
Обе главные роли сыграны блестяще, но почему вы остановились на Розамунд Пайк и Бене Аффлеке?
Дэвид Финчер: К выбору обоих я подошел с некоторой осторожностью. В роли Эми мне нужна была женщина с загадкой, которая таится за безмятежной внешностью. Я пересмотрел фильмы с Розамунд и понял: она - идеальный исполнитель этой роли. Она очаровательна, красива, ярка, но еще не примелькалась на экране. При скупости выражений, она умудряется создавать совершенно различные образы: сравните ее в "Гордости и предубеждении" и "Воспитании чувств". Наконец, глядя на экран, понятия не имеешь, сколько ей лет. В том же "Воспитании чувств" она воспринимается и двадцатидвухлетней и сорокадвухлетней. Именно то, что мне нужно: прямое попадание в образ.
А Аффлек?
Дэвид Финчер: А здесь опасения были прямо противоположны - и характер, и внешность Бена ложились на образ настолько, что я боялся тривиальности: мол, Аффлек сыграл самого себя. К тому же в жизни Бена был период, когда масс-медиа обсасывали со всех сторон перипетии его бурной личной жизни. К счастью, и здесь опасения оказались напрасны: Бен - умница, интеллектуал и трудяга, он с налета понял, что от него требуется, и выкладывался до конца. Я - любитель снимать множество дублей и требую от актеров, чтобы каждый раз они играли по-разному. В "Социальных сетях", например, я снял 99 дублей начальной сцены и вырезал из них такие дробные кадры, что часто в каждом содержалось не слово даже, а слог, - а затем монтировал с кадром из другого дубля. Аффлек методично исполнял мои просьбы и в каждом дубле разворачивал характер героя чуть иначе.
В книге Гиллиан Флинн, по которой она же написала сценарий, рассказ сначала ведется от имени героя, затем вводится дневник героини, где те же события излагаются с абсолютно иначе, и, наконец, действие переходит в реальное время. На экране же все выглядит стройно и логично. Как вам удалось произвести это преобразование?
Дэвид Финчер: Ненавижу картины, где во второй части герой подробно объясняет, что было в первой. Может, это допустимо в криминальных сериалах, но в кинематографе это признак непрофессиональности. Если бы сценарий был построен так, я бы к нему не прикоснулся, но Гиллиан сумела вплести тайну в саму ткань повествования, и мне оставалось подхватить эстафету.
Вам не кажется, что в этом была опасность забыть о сатире и вернуться к триллеру?
Дэвид Финчер: Вот уж чего я не боялся! Работая над "Бойцовским клубом", я был уверен, что снимаю комедию, пусть и "черную". Потом знающие люди объяснили, что это драматический триллер с элементами иронии, я и согласился. Снимаю так, как меня ведут сценарий и мои чувства, а что получится - потом скажут.
Что в ваших планах?
Дэвид Финчер: Понятия не имею. Пока мне не предлагали экранизировать комиксы о супергероях, но кто знает, что будет завтра! Хорошие сценарии и хорошие книги, способные стать фильмом, появляются неожиданно. Сценарий "Социальных сетей" - совсем не мой материал, если судить по тому, что я делал до того - но он сразу стал настойчиво завоевывать место в моем мозгу. В юности я был техником по спецэффектам в студии Джорджа Лукаса, и мне хотелось суммировать опыт работы над ужастиком a la Хичкок - так родилась моя первая лента "Чужой 3". "Девушку с татуировкой дракона" я захотел снимать, когда посмотрел оригинальный шведский фильм и подумал, что историю можно представить по-другому. Я не гоняюсь за бестселлерами - мне нужно то, что зацепит зрителя, и кто знает, что подвернется под руку на этот раз?