Поделиться
Для Красноярского оперного, несмотря на его молодость (ему еще нет сорока), "Лебединое озеро" спектакль знаковый: именно он стал в 1978 году первой премьерой балетной труппы. Как это было принято в СССР, основы профессиональной культуры в местном театре доверили закладывать воспитанникам ленинградской школы, и первая самостоятельная постановка имела петербургские корни, уходящие в 1890-е, когда еще при жизни композитора императорский Мариинский театр на волне массового признания Чайковского и триумфа его "Спящей красавицы" и "Щелкунчика" вспомнил о его забытом и неудачливом дебютном балете - "Лебедином озере".
В отличие от остальных балетов, партитуру которых композитор создавал по очень жесткому, но безошибочно точному глазомеру хореографа Мариуса Петипа, снабжавшего его планом, больше напоминающим приказ главнокомандующего накануне генерального сражения, "Лебединое озеро" было написано по заказу московского Большого театра. Молодой и не имевший опыта Чайковский в соавторы получил честных тружеников Бегичева и Гельцера, составивших историю из шаблонных приемов, и хореографа Вацлава Рейзингера, который не смог найти гармонию между устаревшим либретто и новаторской музыкой. Постановка успеха не имела, надолго отвратив Чайковского от балета. И только в 1893 году Лев Иванов для какой-то служебной надобности вспомнил о партитуре и взялся за постановку второго, "лебединого" акта. Успех был столь велик, что было решено поставить балет полностью, причем "лебединые" сцены остались за Ивановым, а первый и третий акты ставил сам Петипа. Именно тогда хореографы и столкнулись с тем, что драматургия большого балетного спектакля не позволяет использовать музыку в неприкосновенности. Риккардо Дриго, великий балетный капельмейстер, перекроил партитуру. Он менял номера местами, вставлял концертные пьесы Чайковского. Эта работа была безоговорочно признана, и до сих пор о в его редакции музыка балета исполняется в Мариинском театре.
Тем не менее, вернуться к партитуре Чайковского пытались не раз. Причем не только на Западе, не подверженном сковывающей силе традиций, но и у нас. Еще в 1950 году Владимир Бурмейстер вернул в свою версию оригинальное па де де Одиллии и Зигфрида. Композиторский вариант стал широко известен благодаря записи оркестра Большого театра, выпущенной в советские времена. При этом все профессионалы были едины: первое либретто к употреблению не годно.
Хореограф Сергей Бобров, хотя и увлекал всех идеей вернуться к оригинальному "Лебединому озеру", все же отредактировал либретто, сохранив из него фигуру демонической матери-совы, которая заколдовывает добрую фею и накладывает заклятие на ее дочь Одетту, и трагический финал с гибелью обоих главных героев. Однако ни возвращение первоначальной хореографии, ни ее стилизация не входили в его планы: партитура и первоначальный сюжетный план были вызовом для создания полностью оригинального спектакля - хореограф обещал, что сохранит в своей версии только "танец маленьких лебедей", не оставив остальной "лебединой" картины Иванова, на которую обычно у хореографов не поднимается рука.
О первой же московской постановке напоминает сценография: австрийский художник Хартмут Шоргхофер создал единое пространство для всех четырех актов спектакля, поместив в центре экран, на котором регулярно возникает гравюра сцены из спектакля 1877 года, служащей антуражем дворца. По этому же принципу новая хореография Боброва обрамляет находки старых мастеров. Вопреки декларациям, он все же не стал отказываться ни от "лебединых" port de bras с поднятым плечом, ни от лейтмотивных attitude и arabesque, ни от птичьего клина, придуманного Вагановой. Нашлось в спектакле место даже цитате из версии Владимира Васильева, в премьере которой когда-то танцевал нынешний постановщик. Его дерзость показать собственный вариант "белого" па де де не выглядит вызывающим, хотя требует продолжения работы. Но в целом спектакль оказывается не революцией и не "свержением Рафаэля", а оммажем старым мастерам, образы и приемы которых настолько вошли в наше сознание, что отказаться от них невозможно ни при каких обстоятельствах. И еще это "Лебединое озеро" в очередной раз обнаруживает, насколько обрывочны и случайны наши знания даже о самом главном русском балете. Это наглядно демонстрирует пещерный уровень нашей истории балета и балетоведения. Ведь клятвы в преданности традициям и вложение средств в благоустройство многочисленных эффектных форумов не заменяют развития науки.