Поделиться
Кандинский и лебедь
Отплываем медленно. Жидкий металл Невы обнимает теплоход со всех сторон и рассекается бортами нехотя, лениво. Пассажиры потихоньку выползают их кают на палубу: кто-то хочет посмотреть на город с воды, кто-то - подышать свежим воздухом, кто-то просто курит.
Наше судно называется "Василий Кандинский", но это неофициально. Дело в том, что советского дипломата Максима Литвинова, чье имя красуется на борту, почти никто не знает, вот и решили в обиходе дать кораблю имя художника - исправлять документально слишком уж сложно.
Из динамиков играет марш "Прощание Славянки". Мимо нас еле заметно движется вечерний Петербург, но долго любоваться набережными не получается - судовое радио настойчиво созывает на ужин. Последний кадр, схваченный глазом, - прощающийся с нами "Константин Симонов". Он недавно вернулся из рейса, и теперь дремлет у речного вокзала.
- Нет, это совершенно немыслимо. Если нас так будут кормить все три дня, мои походы в фитнесс-зал равны нулю! - вздыхает соседка по столу, приступая к массивному эклерному лебедю после салата и огромной тарелки мяса с овощным рагу.
Подобные сетования, прерываемые довольным жеванием, в течение трех дней будут доноситься со всех концов ресторана. Как оказалось позже, "завтрак - обед - ужин" запомнились пассажирам наравне с другими достопримечательностями путешествия. Лебедя все машинально сфотографировали. Я тоже - дома покажу младшей сестре, пусть позавидует. А после сытного обеда, как советует один древнегреческий ученый, полагается поспать. Ну, или на худой конец потанцевать. Поэтому часть путешественников разбредаются по каютам, а еще часть отправляются в бар, где уже вовсю торжествуют ретро-мелодии 80-х.
Ночью корабль прилично качает. Дело даже не в танцующих музейщиках - бушует Ладожское озеро. В соседней комнате в унисон волнам из стороны в сторону шумно катается то ли бутылка, то ли какая-то бочка. Немного нервно.
Шлюзы и вопрос музейной скуки
- Вы знаете, впервые за всю жизнь я путешествую одна, без мужа и детей. Это очень странное ощущение, - обращается ко мне женщина в длинной коричневой юбке и с тугим узлом волос на голове. - Мне все кажется, что я должна говорить: "не подходи к краю!", "не перевешивайся через перила!". А тут не надо ни за кем следить. Просто стой и смотри, как красиво.
Эта женщина работает в музее Ленина в Разливе. Позже, выходя с одного из обсуждений, я замечу, что она вяжет что-то спицами, при этом умудряясь активно участвовать в дискуссии. Советская закалка.
А вообще больше всего не повезло Музею Ахматовой. Они даже не успели начать рассказ о своей книге, что попала в одну из номинаций, как вдруг аудитория зашевелилась, и на разные голоса зашептала: "шлюзы!", "шлюзы?", "шлююзы". Уже через минуту пассажиры с фотоаппаратами наперевес столпились на носу корабля.
- Поднимаемся, нет? - спрашивает каждый второй, перевешиваясь через перила и пытаясь увидеть, сколько набралось воды. Сначала это действительно незаметно, но чуть погодя вдруг оказывается, что мы уже сровнялись с уровнем стен. А яблони, что еще пять минут назад были высоко над нами, теперь не выше первого этажа "Максима Литвинова". Корабль выходит в естественное русло, а кто-то с "земли" даже машет нам рукой. Да так яростно, будто мы собрались ни много ни мало обогнуть на этом судне земной шар.
Разгоряченные этим приключением и чувствуя себя наконец-то настоящими путешественниками, отправляемся на обед, а потом на дискуссию по поводу нового Музея обороны и блокады Ленинграда. Неожиданно в ходе этого спора, где с виду мирные музейщики вдруг разделились на два непримиримых лагеря, я понимаю важную вещь. А именно, почему для многих людей музей до сих пор равен понятию "скука".
- Музей предназначен только для того, чтобы показывать, что у нас есть! Экспозиции и стенды. Какой интерактив, какие лекции? О чем вы? - нервно выкрикивает за моей спиной директор одного из учреждений. Вот и ответ.
Перед сном нас развлекают театральной постановкой об издателе и журналисте Фаддее Булгарине. В главной и единственной роли - Сергей Барковский.
Другие штаны и "Витязь на распутье"
Сегодня встаем раньше обычного, в семь. За окном еще как следует не рассвело, поэтому все передвигаются вяло, заторможенно. Окончательно сон развеивается только в ресторане - во-первых, надо принять бодрый вид и поздороваться с официантами, во-вторых, с коллегами, что уже собрались на завтрак.
- А вы, кстати, знаете, с какой скоростью мы плывем? - доносится из-за соседнего стола.
- Ну, и с какой же?
- Где-то 16 узлов.
- Слушайте, вы это бросьте, мы же не морские волки! - раздается сквозь звон посуды одобрительный смех. - Объясните нам по-человечески!
- Около 30 километров в час.
- Другое дело!
В девять утра мы уже на острове Кижи. Разделившись на восемь групп, отправляемся на экскурсию. Нашего сопровождающего зовут Геннадий. Он уже больше 30 лет работает здесь и поэтому помнит каждый год в истории заповедника. Пока члены группы нестройно и чересчур медленно следуют за экскурсоводом к погосту, мы с коллегами заговорчески сообщаем ему: "это музейщики!".
- Да вы что, правда? Ох, надо было мне штаны другие надеть! - восклицает мужчина.
- Нормальные у вас штаны, - замечает особа, нагнавшая нас сзади.
- Я имею в виду, что для такого случая надо было программу как-нибудь перестроить, поинтереснее что ли сделать, - с улыбкой отвечает экскурсовод. Общий смех.
На самом деле остров Кижи похож на сказки о древней Руси. Если кто-то решит снимать фильм на эту тему, то за правдоподобием декораций нужно приезжать именно сюда. Странным образом весь заповедник пропитан памятьи веков, какой-то строгостью и непокорностью. Кажется, здесь до сих пор живет и правит языческий дух. Объяснить это сложно. Хотя бы потому, что главная примета Кижей все-таки православные церкви. Однако и их потемневшие бревна, отогретые воскресными свечами, почему-то напоминают о дохристианской жизни. "Откуда есть пошла земля русская.." - крутятся в голове строчки "Повести временных лет".
За мельницей вижу картину еще удивительнее. В поле, на сухой желто-зеленой траве стоят два валуна. А по ним, с одного на другой перескакивает грузный ворон. Кажется, еще секунда и выедет из-за деревьев усталый богатырь на коне. Остановится и прочтет на камнях ту самую сказочную надпись про "направо пойдешь - голову потеряешь". В изумлении от точности картинки я не могу сдвинуться с места, и со стороны, наверное, сама выгляжу как васнецовский "Витязь на распутье". Только лошади не хватает.
А за спиной спят покосившиеся избы, наполовину вросшие в землю.
Книги: купленные и утащенные
- Эта тоже 150 рублей? А "Былины" тоже? - на остановке в поселке Свирьстрой неожиданно набрели на книжный ларек. Он стоит намного правее остальных магазинов с сувенирами и не бросается в глаза, поэтому кроме нас здесь никого нет. Надо сказать, это прекрасно - мы и втроем ощущаем себя в этой деревянной каморке как слоны в известной лавке. Снаружи, наверное, даже заметно, что избушка ходит ходуном.
Книги здесь все старые, иногда раритетные (1940-х годов), в жанрах полный разброс - от фантастики до классификации китов. Однако большая часть - история Карелии, фотоальбомы с изображениями острова Кижи и путеводители. Продавщица, женщина лет 60 с ровными белыми зубами, искренне удивляется нашему оживлению, приговаривая: "надо же, какие хорошие покупатели!". На троих покупаем 7 книг. Все исторические, плюс сказки народов мира.
Наши попутчики тоже с нескрываемой радостью тащат пакеты, но с другим содержимым - деревянные статуэтки, народные бусы, кружевные полотенца. Оказывается, книжной лавки кроме нас никто больше и не видел.
- Вот это да! Я возьму у вас сказки посмотреть? - спрашивают то и дело почтенные дамы - музейщицы.
Сегодня мы последний день на теплоходе. Хочется вдоволь насмотреться на пейзажи, запомнить цвет воды и вкус речного воздуха. Пока в конференц-зале обсуждают оставшиеся проекты, большинство из нас вдумчиво, медленными, но большими шагами прохаживаются по палубе - какие уж тут презентации, когда неясно, скоро ли увидишь эту красоту снова?
- Потом еще вспоминать будем эти ужины! - вздыхают те, кто недавно жаловался на слишком калорийный рацион.
Почти в кровати вспоминаю, что забыла проголосовать за понравившийся музейный проект - нам раздали листки с номинацией "Приз зрительских симпатий". Уж это я могу. Ставлю галку и бегу в библиотеку, кинуть бумажку в специальную коробку с прорезью.
Раз уж я тут, возьму почитать что-нибудь из книг-номинантов.
- Вы "Блокадные дневники" ищите? Их нет. Обе книги, говорят, уже стащили, - многозначительно протягивая последнее слово, замечает незнакомая девушка. - И "Бродского", говорят, тоже. Вот тебе и музейные работники!
Нам смешно.
Швартуемся
Утро грустное. Невесело даже диктору, который будит нас по радио. Вероятно, именно от расстройства слово "кофе" у него становится среднего рода, а значит "более дешевое, чем чай".
- Докатились, - комментирует соседка, сворачивая постельное белье.
После последнего корабельного завтрака делаем фото на память - об этом нас попросила официантка, что все эти дни обслуживала наш стол. Почему-то мы ей приглянулись. Наверное, тем, что каждый раз неистово нахваливали содержимое массивных белых тарелок. Ну, и еще иногда помогали уносить посуду. Тепло прощаемся и идем наспех собирать оставшиеся в каюте вещи.
- Швартоваться будем минут сорок, - сообщает голос из динамика. Значит, можно не торопиться. Еще некоторое время мы сидим на уже заправленных кроватях и вспоминаем поездку, которая пока не успела закончиться.
А после по объявлению диктора идем сдавать ключи. В соседних комнатах уже настежь открыты двери и свернуты одеяла. В Петербурге 9 утра.
Кстати
Награждение победителей премии пройдет 24 октября. Лучших выберут в нескольких номинациях: "Музей - детям", "Музейная книга", "Престиж Петербурга", "Выставка года" и "Экспозиция года".
Вручат также главный приз - статуэтку "Музей года". Оценивать проекты и подводить итоги будет жюри конкурса, состоящее из музейных работников и представителей Комитета по культуре Санкт-Петербурга.
К слову, именно этот комитет уже шестой год подряд организует и саму премию, и путешествие для профессионального сообщества. В этом году торжественная церемония награждения пройдет в Музее политической истории - именно он стал музеем года в предыдущем конкурсе.