Александр Курдин: Спрос на нефть не будет снижаться
Почему? Да потому что баррель в нашей стране и не думал дешеветь.
Долго ли это продлится? Все станет ясно в конце ноября и будет зависеть от решения Организации стран - экспортеров нефти (ОПЕК). Тогда мировая стоимость сырья может надолго "замерзнуть" на нынешней отметке в 85 долларов (всего четыре месяца назад она доходила до 110). Как это повлияет на нашу жизнь?
И все-таки, Александр Александрович, объясните, почему бензин не становится дешевле?
Александр Курдин: Пока нефть на мировых рынках падала в цене почти теми же темпами, что и курс рубля к доллару. Получается, что в рублях нефть для нас стоит почти столько же, сколько и раньше. Так что бензину дешеветь не с чего.
А как сложившаяся ситуация отразится на нашей выручке от экспорта газа?
Александр Курдин: Российские цены на газ для Европы привязаны к корзине цен на нефтепродукты. Но при этом используются цены на них с лагом в 6-9 месяцев. И нынешнее снижение цен на нефть может сказаться на газовых ценах только в следующем году, но опять же - если оно не будет компенсировано повышением в ближайшее время, потому что в расчет берутся усредненные показатели за определенный период.
Почему нефтяные цены рухнули как раз после введения секторальных санкций. Это что, заговор против России, как многие говорят?
Александр Курдин: Действительно, в этой ситуации легко строить самые разные конспирологические теории. Но для падения цен на нефть есть и вполне объективные причины. Давайте разберемся.
Во-первых, падение не было беспрецедентным. В частности, сразу на 20-30 долларов цены снижались летом 2012 года, хотя тогда они довольно быстро отскочили назад благодаря эмбарго на иранскую нефть. Так что пока ничего из ряда вон выходящего не происходит. Просто предложение опережает спрос.
В первой половине этого года развитые страны снизили потребление нефти на 0,5 миллиона баррелей в день, сказались экономические трудности. Темпы роста спроса на нефть в развивающихся странах потихоньку замедляются в последнее время - до 1 миллиона баррелей. Получается, что всего мировой спрос вырос только на 0,5 миллиона баррелей в день.
Увеличить инфографикуТеперь посмотрим, что происходило со стороны предложения. Выпуск нефти странами ОПЕК немного снизился в связи с событиями в Ливии, но зато продолжил неожиданно быстро расти выпуск в Северной Америке - на 1,5 миллиона баррелей в день за первые три квартала. Темпы пополнения запасов нефти в развитых странах были самыми высокими с 2011 года - 0,7 миллиона баррелей в день во втором квартале. В третьем квартале вдобавок и Ливия неожиданно вернулась на рынок. Вот мы и получили излишек нефти и избыток запасов, которые обрушили цены.
И надолго это?
Александр Курдин: Давайте подождем ближайшей встречи ОПЕК. Она назначена на конец ноября и вряд ли состоится раньше, несмотря на обеспокоенность некоторых членов картеля. Тем более что цены стабилизировались в последние дни на уровне 85 долларов за баррель.
ОПЕК может решить ограничить производство нефти, и тогда цены откорректируются вверх, вплоть до 100 долларов и выше. Но может и оставить все как есть. У всех стран - экспортеров нефти свои стратегии. Среди них есть "ценовые ястребы", в первую очередь это Венесуэла и Иран, которым для балансировки своих бюджетов нужны высокие цены на нефть.
Но вот монархии Персидского залива имеют возможность и снизить цены. У них очень низкие издержки на добычу и огромные резервы. Бюджет Саудовской Аравии сходится, по различным оценкам, при ценах от 80 до 90 долларов за баррель, и, скорее всего, текущая конъюнктура саудовцев устраивает.
И потом, могут рассуждать они, если мы не будем сокращать выпуск нефти и поддержим невысокие цены, то сможем получить большую долю на рынке. Ведь некоторые дорогостоящие проекты добычи неконвенциональной нефти в Северной Америке будут испытывать сложности. Так что в долгосрочной перспективе поддержка невысоких цен на нефть для арабов может быть выгодной. Опять же, совсем не потому, что они в союзе с США и не любят Россию.
Вообще прогнозировать цены на нефть - все равно что гадать на кофейной гуще. Но прогноз темпов роста мировой экономики говорит о том, что спрос должен по крайней мере стабилизироваться, но точно не снижаться. То есть пока не идет речи о том, что в долгосрочном периоде цены опустятся ниже 80 долларов за баррель. Это неприемлемо для стран ОПЕК и компаний, работающих с неконвенциональными источниками углеводородов в развитых странах.
Какую цену нужно закладывать в бюджет на следующую трехлетку?
Александр Курдин: Проект бюджета верстался из расчета, что в 2015-2017 годах цены на нефть будут на уровне 100 долларов за баррель. До этого, когда цены держались высоко, в бюджет закладывались 93-95 долларов. Я бы, конечно, и сейчас придерживался принципа разумной осторожности, то есть, скорее, коридора между 80 и 90 долларами за баррель.
Тем более что повышение бюджетной дисциплины пойдет экономике только на пользу. Так что в долгосрочном периоде хорошо бы, чтобы цены на нефть не были слишком высокими, это поможет избежать искажений в экономике. Пусть будут на умеренном уровне - 100 или даже немного ниже. Какое-то время будет сложнее, придется от чего-то отказаться, но в конечном итоге пойдет на пользу. Главное, чтобы на это санкции не накладывались. Пока мы можем ущерб от них залить нефтедолларами, сверхдоходами.
Насколько все-таки сильно может влиять ОПЕК на мировой рынок нефти? Не переоцениваем ли мы ее значения?
Александр Курдин: В 1990-е годы про ОПЕК говорили, что эта организация уже совсем не так влиятельна, как в 1970-1980-е годы, и это подтверждали низкие цены на нефть. Рынок, казалось, стал более конкурентным.
Однако кризис 2008-2009 годов показал, что ОПЕК все еще очень влиятельна. Страны ОПЕК нашли в себе силы в течение нескольких месяцев договориться о существенном сокращении выпуска нефти, почти на 4 миллиона баррелей в день. Этого хватило, чтобы сбалансировать спрос и предложение. Потом, по мере восстановления мировой экономики, ОПЕК отпускала вожжи, выпуск наращивался, и участники картеля постепенно компенсировали потери, понесенные в период кризиса.
Таким же путем ОПЕК может пойти и сейчас. Другое дело, что череда революций и потрясений в арабском мире могла отразиться на договороспособности элит этих стран. Может сыграть свою роль и рост социальных обязательств, а они сокращают поле для маневра.
То есть все-таки роль ОПЕК может снизиться?
Александр Курдин: Здесь все не так просто. Роль ОПЕК уже снижается за счет роста добычи в развитых странах, прежде всего в США. Уже оказывается, что установленный ОПЕК предел в 30 миллионов баррелей в день - это слишком много для мирового рынка. То есть в любом случае ОПЕК придется сейчас думать над сокращением выпуска, пусть хотя бы на один миллион баррелей в день.
Однако в долгосрочной перспективе роль ОПЕК, напротив, возрастет. Сейчас в мире производится 90 миллионов баррелей в день, на участников нефтяного картеля приходится около 40 процентов, в длительной перспективе будет до 50 процентов. Дело в том, что месторождения сланцевой нефти быстро истощаются. Сейчас в США сланцевый бум, он продлится до начала 2020-х годов, затем добыча стабилизируется, а потом начнет сокращаться.
Расчет на то, что упавшие цены ударят по рентабельности добычи сланцевой нефти в США, справедлив?
Александр Курдин: Технология добычи сланцевой нефти быстро развивается. И если недавно ее рентабельность находилась на уровне 70-80 долларов за баррель, то сейчас уже появились оценки в 30-40 долларов. Пока в среднегодовом выражении цены упали не слишком глубоко. Даже если сейчас они снизятся до 70 долларов, то все равно по второму полугодию средняя цена будет на уровне 90 долларов. Совершенно приемлемый расклад для любых инвестпроектов.
А какие сейчас "сигналы" исходят из стран - лидеров ОПЕК?
Александр Курдин: Пока что понять, к чему они склоняются, невозможно. Тем более что вокруг этого много информационного шума. Но, повторюсь, стимулы для того, чтобы немного снизить объемы выпуска, у них есть. Плюс возможно усиление нестабильности на Ближнем Востоке, особенно в связи с угрозой от "Исламского государства". Однако гарантий, что в новый год войдем с ценами за 100 долларов, нет.
Санкции показали, насколько наш топливно-энергетический комплекс зависим от западных технологий и западного рынка капитала. А тут еще падение нефтяных цен. Сумеет ли ТЭК преодолеть эти испытания или из привычного двигателя социально-экономического развития превратится в обузу?
Александр Курдин: Прежде всего ТЭК в принципе уже не должен быть локомотивом экономики. Нефтяная и газовая отрасли очень помогли нам в 2000-е годы, когда восстанавливались объемы добычи и росли цены. Надо прямо сказать, что они, прошу прощения за громкие слова, помогли нам восстановить государство и поднять до мало-мальски приемлемого уровня доходы населения.
Но сейчас, когда мы вышли на предкризисные уровни добычи и дальше ее наращивать экономически бессмысленно, когда мы понимаем, что прежняя модель роста уже не годится, - вот сейчас роль ТЭКа должна меняться. И главная идея проекта новой энергетической стратегии, который правительство рассмотрит в декабре, как раз и состоит в том, что в долгосрочной перспективе ТЭК должен играть обеспечивающую роль, а не выступать как локомотив экономики.
Теперь что касается влияния санкций. Конечно, запрет на поставки оборудования и оказание услуг для ТЭК сдержит амбициозные планы по добыче трудноизвлекаемых запасов нефти и газа. Но все эти проекты в Арктике, на шельфе и так далее должны дать эффект после 2020 года и большой роли не сыграют. Да, где-то придется немножко подсократиться.
С другой стороны, санкции не вечны, а западным компаниям можно частично найти замену, например, в Китае. И, что очень важно, санкции создают дополнительные стимулы для развития. Теперь нефтегазовые компании будут более активно заниматься повышением коэффициента извлечения нефти, энергетической эффективностью, сокращением потерь нефти и газа. В конечном счете все это сделает ТЭК только лучше. Правда, в среднесрочном периоде нефтяникам придется поужаться, прибыли будет меньше. Нужно будет вкладываться и в технологии нефтесервиса, раз доступ зарубежных компаний к нашим проектам ограничен.
Почему все-таки собственным отставанием в технологиях мы собираемся заниматься только сейчас?
Александр Курдин: Это не совсем так, нам не надо начинать с чистого листа. Но у нас исследования в области добычи нефти и газа сосредоточены преимущественно в НИИ, конструкторских бюро, небольших компаниях, которым трудно конкурировать с зарубежными нефтесервисными корпорациями. Там ведь разработка и внедрение технологий поставлены на поток, иностранцы могут предлагать уже готовые, многократно апробированные решения. А когда наши ученые предлагают свои разработки, им в компаниях говорят: вы сначала проведите за свой счет все испытания, а потом приходите. Поэтому именно сейчас перед ними открываются новые возможности. Конечно, издержки нефтяников на какое-то время возрастут, но в длительной перспективе отрасль от этого только выиграет.
Когда начнет сказываться курс ЕС на диверсификацию поставок, а фактически - на снижение российской доли на европейском рынке?
Александр Курдин: Конечно, этот курс так или иначе сработает. Но это очень длительная история. И больше влияния на российские поставки нефти окажет общая тенденция к снижению потребления нефтепродуктов в европейских странах. Промышленность и транспорт там становятся более экономичными, ужесточаются экологические требования. А потому о наращивании экспорта на этом направлении уже речи не идет. Скорее, объемы будут сокращаться.
В последние годы они были подвержены постоянным колебаниям, но опять-таки в силу чисто экономических причин, конкурентной борьбы. Здесь играют роль цены на уголь, цены на выбросы парниковых газов и так далее. То же самое касается поставок нефти.
Как политические решения ЕС могут еще повлиять на планы наших энергетических компаний?
Александр Курдин: Могут возникнуть проблемы при реализации инфраструктурных проектов, как это мы наблюдаем в истории вокруг "Южного потока". Но пока представители европейской индустрии признают, что никуда от российского газа и нефти им не деться. И политики в ЕС оказываются между Сциллой диверсификации и Харибдой энергобезопасности. Я не думаю, что они готовы пойти на существенные экономические жертвы, чтобы следовать намеченному в Брюсселе курсу.
А так в целом, несмотря на все политические инициативы, в Европе довольно свободные рынки. Конечно, регуляторы могут ставить палки в колеса, но прямые ограничения на импорт энергоносителей из России крайне маловероятны.
Что же будет с "Южным потоком"? Ведь на кону большие деньги, и не только российские.
Александр Курдин: На этой проблеме, конечно, отразились санкции, хотя возникла она задолго до них. Ее суть - в принципиальной разнице в устройстве европейского и российского газовых рынков. Просто разный подход к газовому бизнесу.
Европейцы настаивают на своих правилах: если вы занимаетесь добычей и продажей газа, то инфраструктура должна принадлежать независимому оператору, или же вы должны пойти на очень серьезные ограничения. "Газпром" привык к тому, что он не только добывает и продает, но и владеет трубой и, конечно, он заинтересован в реализации своей модели бизнеса в Европе. Тем более что заключены соглашения с отдельными странами ЕС. Возникает правовая коллизия.
У нас нет двустороннего инвестиционного соглашения с ЕС, которое бы предусматривало неухудшение условий для инвестпроектов. Нам говорят: стройте, Еврокомиссия помешать этому не может. Но вот подключить газопровод к европейской газотранспортной системе, извините, будет нельзя. Другое дело, что если "Газпром" сейчас будет закапывать свои трубы в землю, у ЕС будет больше причин пойти на исключения для него. Но и "Газпром" в такой ситуации сильно рискует.
Мы не можем рассчитывать, что европейцы перечеркнут свое собственное законодательство. Тут нужен компромисс, он обязательно будет найден. Я думаю, что вопросы эти решаются сейчас, во время трехсторонних переговоров по украинской газовой проблеме.
Дело в том, что "третий энергопакет", в который "уперся" "Южный поток", предусматривает ряд институциональных альтернатив владения и управления газопроводами. Одна из них и будет применена. Поле для компромисса есть.
Тем временем
Вчера Федеральная антимонопольная служба возбудила дело в отношении четырех нефтяных компаний по признакам манипулирования на бирже (часть 4 статьи 11 закона "О защите конкуренции").
Ранее по результатам анализа мониторингов рынка нефтепродуктов ФАС России установила, что в период с января по сентябрь 2014 года во внебиржевом крупнооптовом сегменте рост цен на автомобильные бензины марок АИ-92 и АИ-95 составил порядка 20 процентов.
В биржевом сегменте рынка рост цен на АИ-92 составил 34, на АИ-95 - 35 процентов.
Александр Александрович Курдин, начальник Управления по стратегическим исследованиям в энергетике Аналитического центра при правительстве РФ
Окончил экономический факультет МГУ, работал в Институте энергетики и финансов, возглавлял Департамент стратегических исследований мировой энергетики в Российском энергетическом агентстве.
С 2013 года руководит Управлением по стратегическим исследованиям в энергетике Аналитического центра при правительстве РФ.
Одновременно преподает в МГУ и НИУ "Высшая школа экономики" и является старшим научным сотрудником Центра исследований конкуренции и экономического регулирования Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ.