Поделиться
Современный горожанин - это кто?
Михаил Алексеевский: Сейчас сделать общий портрет современного горожанина попросту невозможно. Города исторически привлекали самые разные типы людей, а население в них было очень разнородным. Если брать российские города XIX века, то там жили и дворяне, и мещане, и купцы, и разночинцы. Ну а сейчас ситуация стала еще сложнее: современных жителей городов уже невозможно систематизировать ни по сословиям, ни даже по социальным классам. Скорее можно говорить про набор идентичностей жителей, то есть важно, кем человек себя чувствует. Но этих идентичностей очень много, и у каждого жителя города их обычно сразу несколько.
А можно среди жителей города выделить определенные типажи?
Михаил Алексеевский: Скорее это городские сообщества, которые могут быть совершенно разного размера. Например, одно из крупных сообществ - это студенты. Их объединяет возраст, общие интересы, места, где они любят проводить время. Еще характерный пример - пенсионеры, их объединяет и возраст, и круг актуальных проблем, и общие формы досуга. А могут быть и сравнительно небольшие городские сообщества: например, скейтбордисты или собачники, выгуливающие своих питомцев. Но очевидно, что у каждого из этих сообществ есть свои интересы, потребности и запросы, которые необходимо учитывать, развивая город. В идеальном городе должно быть хорошо и пенсионерам, и скейтбордистам.
28 процентов москвичей, по данным ВЦИОМ, практически никогда не выезжают за пределы своего района. По каким принципам происходит разделение города на районы?
Михаил Алексеевский: Так получилось, что в Москве достаточно низкая жилищная мобильность. Москвичи сравнительно редко переезжают из одной квартиры в другую, десятилетиями живя в одном и том же месте. Поэтому особенности районов сильно зависят от истории их строительства и заселения. Например, дома около МГУ были предназначены для преподавателей университета, до сих пор там живут либо они сами, либо их потомки. Этот район имеет репутацию "интеллигентского". А вот в районе Печатники жилье строили преимущественно для рабочих промышленных предприятий, расположенных рядом, так что у этого района совсем другая репутация. А вот в центре города социальный климат меняется быстрее, чем на окраинах. Цены на жилье выросли, небогатые коренные москвичи продают свои старые квартиры и комнаты в коммуналках, чтобы поселиться в многоэтажках ближе к окраинам. А в "старые" квартиры въезжают новые весьма обеспеченные люди. Формируются и районы с новой репутацией. Скажем, Строгино, типичный "спальник", сейчас превращается в один из самых элитных районов Москвы, где есть даже свой яхт-клуб.
Для жителей города деление на районы имеет какое-то значение?
Михаил Алексеевский: Да, причем с каждым годом все больше. Москва стала такой большой и неоднородной, что для многих жителей районная идентичность становится не менее важной, чем общегородская. Человек ощущается себя не просто москвичем, но еще и, скажем, жителем Коньково. Он начинает больше следить за жизнью своего района, у него формируется локальный патриотизм, ему хочется, чтобы его родное Коньково было зеленее, чище и краше, чем соседние Ясенево и Теплый стан. И его эмоциональная привязанность к своему району - это важный ресурс, который потенциально можно использовать для развития всего города.
А этнические "гетто" у нас могут появиться, учитывая огромное количество приезжих особенно из стран ближнего зарубежья?
Михаил Алексеевский: Москве этнические гетто пока не грозят. В районах рядом с крупными рынками мигрантов селится больше, чем в других местах, но до гетто еще далеко. А вот в ближайшем Подмосковье, кажется, уже появляется что-то подобное. Там развернулось бурное строительство дешевого жилья, и мигранты начинают активно скупать недвижимость. Например, рядом с городом Одинцово есть жилой комплекс, которые соседи уже сейчас неофициально зовут "гетто-град". Соседи жалуются, что там уже сложно услышать русскую речь на улице, а в многоэтажных домах целые этажи выкупаются диаспорами и закрываются железной дверью, за которой свои правила и порядки.
Вы говорите о том, что жители активнее начинают принимать участие в жизни города. А власть к этому готова?
Михаил Алексеевский: Сейчас мы с коллегами из КБ "Стрелка" заканчиваем исследование, посвященное роли стратегического планирования в развитии города, его результаты будут представлены 11 декабря на Московском Урбанистическом Форуме. В основе всех успешных долгосрочных стратегий городского развития лежит общественное согласие всех заинтересованных сторон: городских властей, бизнеса, экспертного сообщества, представителей гражданского общества. Еще недавно у нас общество фактически не имело возможности как-то определять направления городского развития. А во многих ведущих городах мира вовлечение граждан в работу над стратегией развития города начинается очень рано с широкой информационной компании, когда людям объясняют, что это такое и почему в этой работе важно участие каждого горожанина. Впрочем многие москвичи весьма апатичны и не готовы обсуждать такие серьезные вопросы. Сказывается наследие советского прошлого, когда человек воспринимался как винтик в огромном социальном механизме, а спрашивать у винтика, куда его вкручивать, было не принято. Однако опыт показывает, что даже самая лучшая власть, заботящаяся о нуждах людей, не может все сделать в одиночку, поэтому очень важно вовлечение граждан. Впрочем, в масштабах России Москва сейчас является одним из лидеров в данной области: развивается проект взаимодействия горожан и власти "Наш город", запущена система электронных референдумов "Активный гражданин".
Если бы встретились москвич начала 20 века и москвич начала 21 века, они смогли бы понять друг друга?
Михаил Алексеевский: Понятия "москвич" в старом понимании, наверное, сейчас уже не существует. У меня есть несколько знакомых, которые пытаются поддерживать какие-то старомосковские традиции, как говорится, держат спинку, но это уже скорее игра в коренного москвича. Сейчас более важную роль в жизни столицы играют не коренные москвичи, а приезжие, те, кто приезжает со всей страны покорять столицу. В их пестроте и многообразии и заключается новая специфика "московскости". Сейчас важно не то, что ты родился в Москве или что твои бабушка и дедушка здесь жили, а то, что ты живешь в Москве здесь и сейчас, отдаешь этому городу свою энергию. Уже это делает тебя москвичом. Недавно ездил в Лондон, и там в одном из клубов ко мне подошел мужчина и стал что-то спрашивать. Я стал объяснять, что я иностранец. На что он возмущенно ответил: "Ты не иностранец, ты лондонец". С его точки зрения, любой человек, который находится в Лондоне, ходит на концерты местных групп и пьет эль в клубе - лондонец. Хотя бы в душе. Мне кажется, с москвичами произойдет та же история. Москва становится глобальным городом, куда приезжают люди не только со всей России, но и со всего мира, здесь развивается международный бизнес, тут идут мировые финансовые потоки.
Получается, что все ресурсы утекают в большие города, люди туда едут работать, жить. Неужели малые города обречены?
Михаил Алексеевский: Центростремительная сила определенно действует. Но это не значит, что у небольших городов нет будущего. Сейчас актуальной является проблема моногородов, особенно тех, где градообразующие предприятия переживают не лучшие времена. У нас в КБ был проект, связанный с городом Байкальском, печально известным своим целлюлозно-бумажным комбинатом, который считается главным загрязнителем озера Байкал. Исследуя общественное мнение, мы беседовали с местными старшеклассникам и спросили их, памятник кому нужно установить в городе. Они дружно сказали: "Комсомольцам, которые построили комбинат". Стало ясно, что комбинат и его прошлое имеют такое значение, что его нельзя сносить, а нужно переосмыслить. Появился проект, по которому здания комбината сохраняются, но наполняются новым содержанием: музеи, посвященные Байкалу, национальным паркам и заповедникам России. Рабочее название "Байкальский комбинат производства природы". У города остается знаменитый комбинат, но его минусы меняются на плюсы.