Казалось бы, вопрос сугубо экономический и касается отношений двух соседних стран. Однако на фоне антироссийских санкций, введенных Евросоюзом и подогреваемых из США, он резко политизировался и обрел гипертрофированное звучание в сознании обычных граждан, которые в таких делах привыкли доверять специалистам. Вот почему мы решили обратиться непосредственно к проектировщикам - в компанию "Атомпроект" (Санкт-Петербург), где рождались и обосновывались все технические решения по АЭС "Ханхикиви-1". На вопросы "Российской газеты" ответил генеральный директор проектной компании Сергей Онуфриенко.
Не секрет, что ваши партнеры с финской стороны - очень требовательные заказчики. Да и STUK - национальный надзорный орган, каких поискать. Чем привлек их российский проект?
Сергей Онуфриенко: Почему нас выбрали? Потому что мы - единственные, кто может сейчас предложить референтный блок с учетом всех современных требований. Такой, чтобы можно было увидеть не на картинках, а в деле - работающим. Наши основные конкуренты - AREVA, Siemens, южнокорейские или японские компании - такого показать не могут.
А у нас - пожалуйста?
Сергей Онуфриенко: И у нас, и в Китае, где два энергоблока Тяньваньской АЭС работают, еще два на подходе. В развитие, уже по проекту АЭС-2006, строятся Ленинградская АЭС-2 в России и два энергоблока первой атомной станции в Белоруссии.
В Китае - об этом стоит сказать особо - был реализован проект АЭС-91, который в свое время разрабатывался вместе с финнами и под их запросы. Но тогда в Финляндии по политическим соображениям строить не стали. Какое-то время проект лежал на полке, ждал своего часа. И это, замечу, была совместная интеллектуальная собственность с финнами - наши идеи, их формализация под свои конкретные задачи.
Его предложили потом, когда Финляндия объявила международный тендер на третий блок АЭС "Олкилуото"?
Сергей Онуфриенко: Не совсем так. Финны, будучи достаточно опытными, имея атомные станции "Ловииса" и "Олкилуото", хотели сделать для себя современный блок. Зная российскую, а в то время еще советскую реакторную технологию, они собирались из нее сделать "конфетку". Из нашего типового блока ВВЭР-1000 - модернизированный. Допустим, в типовом блоке три канала безопасности, у них - четыре. И ряд других новаций вводили - с учетом западных нормативов по компоновке, по противопожарным требованиям. Энергоблок получался более компактным и процентов на тридцать более экономичным, чем серийный ВВЭР-1000.
Но проект, повторяю, не пошел и лег на полку. В это время Китай начал развивать свою атомную энергетику. Тендера не было. Поскольку многие китайские специалисты в этой области оказались выпускниками советских вузов, их настрой априори был на советские атомные технологии.
Что правда, то правда: главным инженером Тяньваньской АЭС в начальный период строительства был товарищ Ма И - выпускник Московского энергоинститута. Он мне так и представился: Ма И из МЭИ...
Сергей Онуфриенко: А в руководстве китайской корпорации атомной промышленности были выпускники Петербургского университета. Все в жизни взаимосвязано. Поэтому нельзя отрывать историю финского проекта от его предыстории. Иначе не понять, почему это разборчивые финны берут сегодня - без тендера! - российский реактор почти как свой.
Для них он действительно не чужой. В 2003-м, когда объявили конкурс на "Олкилуото-3", в российской заявке был обновленный и усиленный с позиций безопасности проект АЭС-91/99. Его опять изучили вдоль и поперек, но победу в тендере, как известно, отдали французской АREVA. То решение, убежден, было политически мотивированным. Чем оно обернулось, мы сегодня видим…
Сметная стоимость и сроки строительства "Олкилуото-3" вышли за все мыслимые пределы. Станция до сих пор не введена, а заказчик и подрядчик выясняют отношения в судах.
Сергей Онуфриенко: В том-то и дело. А наш блок был гораздо более готовым для воплощения на финской территории. Но политика возобладала над экономикой. Хотя к тому времени мы уже два года работали во взаимодействии с финским надзорным органом - как говорится, проверяли себя на STUK. Все раскладывали по полочкам, раскрывали обоснования. Уже на той стадии мы сделали фактически мини-проект. Если хотите, это был вариант Таньваньской АЭС, усовершенствованный под Финляндию. Без дополнительных систем безопасности, которые включены в более поздний проект Ленинградской АЭС-2, но уже с защитой от падения тяжелого самолета.
Тяжелого - это сколько?
Сергей Онуфриенко: Четыреста тонн. Как большой пассажирский Boeing.
То есть задаете еще более прочный бетонный купол над реактором, чем на вашем же проекте в Китае?
Сергей Онуфриенко: Для Китая учтено падение 200-килограммового двигателя самолета. Здесь - тяжелый самолет.
Для строительства новой АЭС в Финляндии была создана эксплуатирующая компания Fennovoima. Лицензию на сооружение станции она получила летом 2010 года, а когда начались консультации с российскими компаниями как возможными поставщиками технологий?
Сергей Онуфриенко: Наш проект, насколько я знаю, стали предметно рассматривать только весной 2013-го. Почему до этого у финнов не сложился альянс с французской AREVA, американским Westinghouse или японской Toshiba, судить не берусь. Но сам факт, что в декабре того же года между Fennovoima и компанией "Русатом Оверсиз" (дочерняя структура "Росатома" - Ред.) был подписан контракт на строительство АЭС, говорит о многом.
Какая-то работа этому предшествовала?
Сергей Онуфриенко: Осенью прошлого года, еще до подписания контракта, STUK провел некоторую индикативную экспертизу нашего проекта. Была серия вопросов, которые мы сняли, дав исчерпывающие ответы в начале 2014 года.
А сейчас на вашем уровне что происходит?
Сергей Онуфриенко: Сейчас готовим документацию для лицензирования, в декабре предстоит передача первого такого пакета компании Fennovoima. Именно она как владелец будущей станции в 2016 году должна подавать общую заявку. И нам приходится сейчас активно взаимодействовать, потому что по финским законам владелец несет единоличную ответственность за лицензируемый объект. И должен продемонстрировать в надзорном органе полное понимание проектных решений. Ни в каких других наших проектах это взаимодействие не было столь тесным. Практически каждую неделю у нас проходят встречи со специалистами Fennovoima по вопросам проектирования.
В конце ноября, я знаю, был проведен даже специальный семинар - с какой целью?
Сергей Онуфриенко: Если коротко - для популяризации требований STUK. Дело в том, что финские руководства по безопасности вобрали в себя все современные требования, выработанные МАГАТЭ и Ассоциацией западноевропейских органов регулирования ядерной безопасности (WENRA). Это явилось серьезным вызовом для проекта АЭС-2006, предложенного к реализации на площадке "Ханхикиви". Внеся некоторые корректировки, где-то добавив оборудование и усилив отдельные конструкции, нам удалось сохранить общую архитектуру проекта и систем безопасности. А главное - удалось обосновать устойчивость энергоблока к событиям так называемого "расширенного проектирования", которые включают аварии со множественными отказами систем безопасности и экстремальные внешние воздействия - например, падение уже упомянутого тяжелого самолета.
Как учитываются в проектных решениях географические и прочие особенности местоположения будущей АЭС?
Сергей Онуфриенко: Площадка "Ханхикиви-1" расположена значительно севернее двух уже действующих в Финляндии атомных станций. В индустриальном отношении этот район не очень сильно развит. Мыс Ханхикиви (в переводе с финского - гусиный камень) имеет определенное историко-культурное значение и считается местом обитания редких и находящихся под охраной животных и птиц. И мы вполне сознаем, что такие особенности места предъявляют особые требования к проектированию и освоению площадки, а также накладывают дополнительные обязанности на поставщика. Мы уважаем и ценим бережное отношение жителей Финляндии к сохранению природы, к животному и растительному миру, который нас окружает. И потому экологические императивы в наших расчетах и проектных решениях - такой же безусловный приоритет, как и критерии ядерной безопасности.
Аналитики в самой Финляндии полагают, что проект АЭС стоимостью 7-8 миллиардов долларов может дать работу более чем ста местным компаниям, говорят о возможности высокой степени локализации производства. А как это видится генеральному проектировщику?
Сергей Онуфриенко: Уже на этой стадии "Атомпроект" ведет интенсивные переговоры с крупными финскими компаниями на предмет оказания консультационных и проектных услуг. Конечно, проектирование ядерного острова и основных технологических объектов будут выполнять сотрудники нашей компании, но многие другие, вспомогательные здания и сооружения могут быть поручены финским проектировщикам. Мы ни сколько не сомневаемся, что они справятся с задачей не хуже, а может быть, даже лучше нас, поскольку прекрасно ориентируются в национальных нормах, знают местные традиции и требования, которые не зафиксированы на бумаге, но исполнения которых могут потребовать местные администрации.
Получается, что ядерные технологии из России, впервые пришедшие на энергетический рынок Финляндии 35 лет назад, сюда не просто возвращаются, а приходят в варианте равноправного партнерства. И что особенно важно - обогащенные новым опытом…
Сергей Онуфриенко: Согласен. И даже могу проиллюстрировать это на примере института, в котором работаю с 1980 года. До того в развитии петербургского "Атомэнергопроекта" (название компании до 2013 года) была одна исключительно значимая ступень - это АЭС "Ловииса" с реакторами ВВЭР-440, построенная в Финляндии.
Вторая ступень - Тяньваньская АЭС в Китае. Третьей ступенью на той же символической лестнице должна стать "Ханхикиви".
В сравнении с другими проектными организациями бывшего СССР петербургский АЭП был чуть больше продвинут на Запад. Когда зарубежных заказов практически не было, а советские технологии только по случаю могли попасть в капиталистическую страну, у нас тем не менее следили за последними техническими достижениями и стремились им соответствовать.
Поэтому опыт сооружения АЭС "Ловииса" - впервые по советскому проекту в стране с рыночной экономикой - был так ценен?
Сергей Онуфриенко: Он был, повторю, важной ступенью. И обеспечил институту лидерские позиции, как минимум, лет на 10-15, а то и на все двадцать. Не случайно, по проектам петербургского АЭП в России и за рубежом построено в общей сложности 19 энергоблоков и 10 сейчас находятся в разной степени разработки и сооружения.
Очень надеюсь, что такой же толчок даст и "Ханхикиви". Что мы осилим поставленные задачи, и что на ближайшее будущее этот проект будет самым передовым. На него и сейчас уже многие смотрят. Смотрят венгры - им нужны замещающие мощности на АЭС "Пакш". Смотрят чехи, примеряя то к "Темелин", то к "Моховце". Смотрят другие потенциальные заказчики, включая Китай. В Поднебесной уже не хотят тиражировать технологии 90-х годов, а желают строить энергоблоки нового поколения…
К вопросу о Венгрии: если с проектом типа "Ханхикиви" вас позовут на "Пакш", пойдете?
Сергей Онуфриенко: Насколько я понимаю, такого рода решение уже принято, причем без нас. В российской атомной отрасли, как в любой другой, есть разделение сфер влияния. Венгрия и конкретно АЭС "Пакш" - это изначально площадка московского АЭП. Мы туда со своим проектом не рвались. Но в силу высших соображений и в целях унификации, чтобы заказчик легче сориентировался, представили наш проект. А в Будапеште, как оказалось, ничего другого и не хотят. Очень может быть, что с Венгрией контракт удастся подписать в этом декабре. И тогда на нас обрушится вторая волна…
Справитесь? И Финляндия, где сроки нельзя сдвигать, и Венгрия?
Сергей Онуфриенко: Хороший вопрос. Мой учитель в таких случаях говорил: лучше умереть от переутомления, чем от недоедания. В истории института были разные периоды - и авралы, когда не продохнуть, и без работы сидели.
А сейчас набираете кадры?
Сергей Онуфриенко: У нас коллектив большой и хорошо укомплектованный. Текучести практически нет.
Переманиваете из других проектных организаций к себе?
Сергей Онуфриенко: Я бы сказал иначе - выбираем.