Роман Якубович, как Первый Чешско-Российский Банк, само название которого подразумевает некое единение с Европой, переживает нынешнее охлаждение в отношениях России и Евросоюза.
Роман Попов: Ощущается некая оторопь. Все стало происходить словно в замедленном темпе: пристальнее рассматриваются условия экспортно-импортных сделок, дольше согласовываются параметры поставок, порядок расчетов. Во избежание потенциальных неприятностей европейские компании, перевозчики, страховщики и финансовые институты были вынуждены затрачивать большие ресурсы для проверки любых сделок, связанных с РФ, на предмет соответствия законодательству. Многие западные компании предпочли не терять лишнее время и ресурсы и начали отказываться от торговли или сопровождения сделок с участием российских партнеров. Рост потенциальных рисков, а также необходимость отвлечения дополнительных ресурсов на подробные проверки - все это отразилось и на ценовой политике европейских поставщиков.
То есть такая чрезмерная осторожность характерна для всех участников внешнеэкономической деятельности, даже тех, кого в поставках товаров двойного назначения трудно заподозрить?
Роман Попов: Давайте уточним: помимо потенциальной военной продукции санкции распространяются и на некоторые виды высокотехнологичного оборудования и услуг. Но конкретно у наших чешских партнеров нет товаров, попадающих в запрещенный список. Мы сотрудничаем с предприятиями-импортерами, многие из которых занимаются поставками в Россию на протяжении длительного времени, еще со времен СЭВ. Они производят оборудование для машиностроительной, строительной, пищевой отраслей. Однако, даже если товар не входит в санкционный перечень, организовать внешнеторговую сделку с привлечением стороннего финансирования стало на порядок сложнее. Общее отношение финансовых институтов и экспортных страховых агентств ко всем внешнеторговым сделкам, связанным с Россией, существенно ухудшилось.
В этих условиях вашему банку пришлось какие-то проекты приостанавливать или вовсе замораживать?
Роман Попов: Пока действие санкций мы ощущаем опосредованно и все ранее начатые проекты осуществляем по утвержденному графику. Например, в сентябре нам удалось завершить уникальный проект строительства в морском торговом порту Оля Астраханской области когенерационной установки мощностью 4 МВт. Зная о высоком качестве чешского оборудования, а также учитывая наличие перспективы привлечения страхования чешского экспортного страхового агентства EGAP при реализации второго этапа проекта, с целью улучшения условий финансирования для заемщика ПЧРБ рекомендовал клиенту использовать в строительстве чешское оборудование. Общий объем инвестиций в проект составил более 11 млн евро.
Выходит, опасность санкций для бизнеса все-таки преувеличена? Или это целенаправленно сгущают краски те, кого они коснулись напрямую?
Роман Попов: Санкции оказывают крайне неблагоприятный психологический эффект. Все-таки доступ к финансам у многих участников рынка серьезно ограничен, санкции влияют на фондовый рынок, на валютный курс. Очевиден отток капитала, инвесторы в условиях нестабильности не склонны к активным действиям. Самое неприятное, что ни у кого нет понимания, когда эта ситуация изменится и в какую сторону. Безусловно, мы все надеемся, что после 15 марта 2015 года главы Евросоюза отменят ограничения. Их безрезультативность начинают осознавать все большее количество европейских политиков. Европейский бизнес сразу заявлял о том, что мера эта неэффективная, что в первую очередь она ударит по простым гражданам, но не заставит государство, правительство отказаться от выбранного курса.
Банк одалживает свои собственные средства или является посредником, помогающим в привлечении ресурсов?
Роман Попов: Организация проектного финансирования в России, Чехии и других странах Европейского союза осуществляется как за счет собственных средств группы, так и с привлечением фондирования у зарубежных банков, в частности, Чешского экспортного банка и PPF Банка. Многолетний опыт работы и высокие стандарты ведения бизнеса позволяют банку успешно сотрудничать с государственными экспортными страховыми агентствами, в т.ч. EGAP в Чехии и ЭКСАР в России.
Один из примеров - участие ПЧРБ в финансировании строительства торгового и бизнес-центров в Адлерском районе Сочи общей стоимостью 71 млн евро. ПЧРБ стал организатором финансирования, представил сделку в EGAP, привлек к финансированию PPF Bank и частично принял участие собственными средствами. В качестве генерального подрядчика строительства выступала компания PSJ a.s., а подрядчиком по поставке оборудования была компания Enkom a.s. (Чехия). В настоящее время объекты построены и сданы в эксплуатацию, налажен арендный бизнес, что позволяет заемщику качественно обслуживать кредиты, выполнять обязательства в срок и даже с опережением графика. Я считаю, что подобные проекты яркая иллюстрация необходимости развития и улучшения условий проектного финансирования как для инвесторов, так и для кредитующих организаций.
Но эти контракты были подписаны и реализованы намного раньше введения санкций. А каковы сегодня шансы у российских компаний привлечь ресурсы для собственной модернизации?
Роман Попов: Если проект интересный, экономически состоятельный, то шанс есть всегда, независимо от ситуации с санкциями. Так, Первый Чешско-Российский Банк поддерживает партнерские отношения с группой компаний МТЕ с 2007 года. За время совместной работы банком профинансировано 8 проектов компании по поставке нового высокотехнологичного оборудования для ряда организаций и корпораций, в том числе для совместного российско-чешского предприятия ООО "МТЕ КОВОСВИТ МАС", в момент становления которого наш банк одним из первых российских банков поддержал молодую компанию и профинансировал поставку оборудования на сумму более 2 млн евро. Они не просто решили построить в России современное станкостроительное предприятие, но и создать целый учебный кластер для подготовки специалистов высокой квалификации, поэтому проект можно назвать не только инфраструктурным, но и отчасти социальным. Именно в развитии подобного рода проектов четко прослеживается важнейшая роль финансирующих организаций в поддержании, развитии и укреплении торгово-экономических, межкультурных и образовательных связей между Россией и странами Европы. И мы, безусловно, ценим таких заемщиков и стараемся оказывать им максимально возможное содействие.
Скажите, если санкции не отменят, неужели нет альтернативных путей? Неужели недостающие станки, иную продукцию из запрещенного списка нельзя купить, скажем, в Китае?
Роман Попов: Что-то, безусловно, можно, что-то пока нет. Огромная и, несмотря на это, очень мобильная китайская экономика, да и экономики других развитых стран Юго-Восточной Азии при продолжительном действии санкций скорее всего отреагируют на дефицит определенных товаров, комплектующих на российском рынке и предложат им замену. Вопрос в том, когда это произойдет и как быстро эти товары достигнут качества, сопоставимого с европейским. Но вектор на Восток, конечно, есть: думаю, через пару лет эту динамику мы отчетливо увидим в торговом балансе страны.
Но разве в нашей стране недостаточно внутренних ресурсов? Возможно, Банк России в контексте последних событий попытается смягчить условия кредитования для банковского сектора...
Роман Попов: Мне неизвестны планы Банка России, но я очень надеюсь, что мы все-таки к этому придем. Понимаете, у нас долгое время боялись накачивания экономики деньгами из-за риска роста инфляции. Но здесь важно понимать: инвестиционные долгосрочные ресурсы - это деньги под конкретные проекты, которые на открытый рынок не выплеснутся, не приведут к росту инфляции или другим негативным эффектам. Конечно, и в Фонде национального благосостояния имеются немалые средства, которые могли бы принести отдачу. Скажем, не просто прибыль в размере 5 - 10% годовых для приумножения средств фонда, но и за счет реализации новых проектов в экономике, создания рабочих мест. То есть за счет того, что реально влияет на национальное благосостояние.
Впрочем, есть и другие рычаги, которые могут побудить банки более активно финансировать долгосрочные проекты. Важно ранжирование норм резервирования в зависимости от того, на какие цели направляет свои ресурсы банк - на инвестиционные проекты в реальном секторе или, к примеру, на краткосрочное финансирование торговых операций. Ведь сегодня, кредитуя пятилетние проекты, банк вынужден начислять резервы, что, по сути, означает замораживание средств на пять лет!
Роман Якубович, по иронии судьбы ваш банк, точнее, части банковской группы, оказались "по разные стороны баррикад". Изменилось ли отношение к Европейско-Российскому Банку (ЕРБ) со стороны местного бизнеса там, в Праге?
Роман Попов: Что касается европейского бизнеса, он довольно прагматично относится к этой войне санкций. Те, кто нам доверял, с кем на протяжении многих лет мы участвовали в различных проектах, по-прежнему с нами работает. Но холодный ветер перемен, конечно, мы почувствовали. Одним из вопросов со стороны Чешского национального банка к нашей деятельности является количество российских заемщиков в кредитном портфеле банка. В соответствии с базельскими принципами для европейских банков установлены нормативы странового риска по объему заемщиков из той или иной страны. В ЕРБ этот показатель по России близок к верхней границе, что неудивительно, ведь немало наших клиентов - представители российского бизнеса. К нам обращаются и местные бизнесмены с российскими корнями, и представители российских дочерних компаний, работающих в Чехии.
ЕРБ обслуживает клиентов как на русском, так и на чешском языках, для многих это просто удобно. Мы знаем и понимаем специфику ведения бизнеса в России. Но сейчас мы получаем замечания о том, что не выполняем заявленной стратегии. При этом при получении лицензии мы определили, что банк будет ориентирован прежде всего на обслуживание внешнеторговых операций между Россией и странами Европы. И именно такие сделки приоритетны в деятельности ЕРБ.
Мы работаем в полном соответствии с выбранным изначально курсом развития бизнеса, строго подчиняемся законодательству Чешской Республики, исполняем все требования регулятора. У нас давние прочные связи с целым рядом производственных, инжиниринговых и торговых компаний Чехии, в том числе такими крупными как Vemex, ASIANA, Karlovaske mineralni vody, ALED PRAHA и др. Банки нашей группы стали базой для обслуживания посольства Российской Федерации в Чехии, а также посольств Чехии и Словакии в России.
Как вы думаете, насколько серьезно на фоне санкций уменьшится торговый оборот между Россией и странами ЕС?
Роман Попов: Я готов говорить прежде всего о товарообороте между Россией и Чехией и Словакией, поскольку рынки именно этих стран мне хорошо знакомы. Прогнозы, особенно сегодня, дело неблагодарное. Но давайте проведем аналогии с предыдущим кризисом 2008 - 2009 годов. За последние десять лет, с 2003 до 2013 года, товарооборот между Россией и Чехией вырос с 2,7 до 11,3 млрд долларов, со Словакией - с 2,6 до 9,4 млрд долларов. При этом во время кризиса 2008 года рост прерывался: что касается Чехии, объем торговли за год снизился с 10,9 до 6,2 млрд долларов, со Словакией еще сильнее - с 9,5 до 4,7 млрд долларов. Я не исключаю, что в 2015 году динамика может быть схожей, виной тому и девальвация рубля, и, конечно, санкции - очередное испытание, своего рода школа для всех нас.
Главный урок, который мы вынесли за последние месяцы, заключается в том, что никогда не стоит принимать поспешных решений, а тем более пренебрегать долгосрочными партнерскими отношениями во благо сиюминутных выгод. Россия и Чехия связаны тесными дружескими, я бы даже сказал, братскими узами на протяжении десятилетий, общей историей и культурой. Уверен, что здравый смысл и прагматичный подход все же возьмут верх.