Поделиться
Как утро хорошо среди родной усадьбы!
Пробудишься чуть свет, бояся:
не проспать бы.
В печи затопленной - поленьев алых треск,
Повсюду зайчиков янтарных бег и блеск,
Не то - от зеркала с сошедшей
амальгамой,
Не то - от узкого стаканчика за рамой...
Вот входит девушка, неся рукой одной
Фаянсовый кувшин с водою ледяной,
Лежишь и нежишься,
/храня тепло и радость...
Встаешь и ежишься: едва девятый градус
Показывает ртуть. Но холод тот здоров!
И, телом бодрая от легких, крепких снов,
Лицом румяная от свежих умываний,
Сажусь за стол, пишу и грежу
средь писаний...
Потом для завтрака и краткой
передышки
В столовую иду, где папушники, пышки,
Еще горячие, душистые, лежат,
Где нянька, шамкая, передает подряд
Мне деревенские все новости и толки:
О появившейся на свет белесой телке,
О том, как в эту ночь соседский гусь замерз,
А иней пал густой, пушистый, словно ворс,
Что урожай сулит...
Любовь Столица, 1916 г.,
имение Стрелица
Московской губернии
Легко представить, как эти стихи стремительно текут из-под пера в заветный альбом пушкинской... нет, не Татьяны, а Ольги. "...Всегда как утро весела, // Как жизнь поэта простодушна, // Как поцелуй любви мила; // Глаза, как небо, голубые; // Улыбка, локоны льняные..."
Люба родилась в московской купеческой семье Ершовых в 1884 году. Семья была дружная, с разнообразными художественными интересами. Все в доме любили петь, музицировать и рисовать. Девушка окончила с золотой медалью Елисаветинскую женскую гимназию, в восемнадцать лет вышла замуж за Романа Евгеньевича Столицу, сына командира Гренадерского лейб-гвардии полка.
Веселость, живость и непосредственность были главными чертами не только характера Любы, но ее поэзии. Но время на дворе было уже не пушкинское, а блоковское. Серебряный век с его лихорадочным блеском и болезненным мистицизмом заманивал талантливую девушку в свой сумрачный хор.
Первые ее стихи появились в роскошном журнале московских символистов "Золотое руно". Но поэты-современники отнеслись к Любови Столице высокомерно, считая ее лишь способной дилетанткой.
Пытаясь найти себе литературного наставника, Люба обращалась то к Валерию Брюсову, то к Андрею Белому, то к Константину Бальмонту, то к Александру Блоку. Все эти встречи принесли ей лишь боль и разочарование.
Она пришла к горькому выводу: "Модернисты - люди убийственно-хладнокровные".
Только Максимилиан Волошин обратил на Столицу внимание, отвечал на письма, но поэзию ее - отверг. Любовь Столица отвечала Волошину 19 августа 1909 года: "В моем существовании не было ни Петербурга, ни Парижа... Вы - символист и живете в крымском имении, а я - реалистка и живу в русской деревне..."
Так, многое пережив, Люба поняла, что ее назначение - сохранить свой голос, пусть слабый и тихий, но свой.
В 1912 году она послала Блоку книгу "Лада" с надписью в стихах:
Вы рассыпаете черные розы
Сладких и страшных,
как полночь стихов -
Я же зеленою ветвью березы
Вею Вам шелест улыбчивых снов...
В 1918 году усадьба Стрелица, где жила Любовь Никитична, подверглась разорению. У поэтессы отобрали даже пишущую машинку и письменный стол. Пришлось по старой памяти обращаться к Брюсову, ставшему влиятельной фигурой при новой власти. Любовь Никитична просила хотя бы не отбирать у нее книги, необходимые для работы. Вместо ответа пришло указание реквизировать всю библиотеку.
Вместе с мужем и сыном Любовь Столица уехала в Ялту, потом в Ростов-на-Дону. В поэме "Голос Незримого. Беженская эпопея" она вспоминала об этих днях: "Сед был зимний Ростов. Веял хладом, тревогой, карболкой..."
В 1920 году семья эмигрирует и находит пристанище в Софии. В 1934 году Любовь Никитична скоропостижно умерла. Неизвестный автор писал в некрологе: "Человек она была благожелательный, добрый, отзывчивый и, что особенно интересно, похожий на свои произведения..."
Читатели забыли о Столице почти на сто лет. Только сегодня ее имя вновь появляется в антологиях русской поэзии. Из Болгарии в Россию вернулся архив поэтессы.
Пожалуй, ни у кого из русских поэтов нет столько стихотворений, посвященных Рождеству, Новому году, Святкам, как у Любови Столицы.
На Святках в усадьбах
белейше-завьюженных
Столь многое чудилось! В чудное верилось...
Из стихотворений Любови Столицы
Люблю деревню я, особенно зимой.
Мой отчий дом люблю и день рабочий мой
Средь деревянных стен из золотистых
бревен,
В просторной горнице, где пол -
слегка неровен...
И дверь певучая, и нет ключа при ней...
А выйдешь на крыльцо - там тоже чудеса:
Сосновый сизый лес весь жемчугами
вышит,
Атласы алые заря над ним колышет,
И веселят порой серебряный пустырь
Синица синяя иль розовый снегирь...
Но зелен стал восток, а воздух -
льдисто-колок, -
И месяц молодой, что зеркала осколок...
Пора домой! Там ждет ворчливый
самовар.
Там напишу сейчас чудесные стихи я -
Как зори ясные, как месяц, молодые!