17.12.2014 15:59
    Поделиться

    На экраны выйдет новинка Дэвида Кроненберга "Звездная карта"

    Дэвид Кроненберг снял свою звездную "Муху"
    На экраны выходит новинка от канадца Дэвида Кроненберга "Звездная карта". Ее считают злой сатирой на Голливуд. На самом деле это злая сатира на определенное мироощущение.

    Сатира неосознанная: каждый из нас норовит свое субъективное зрение понимать как всеобщее. Для любой собаки мир черно-белый - но эта истина, мы знаем, не вполне абсолютна. Так и Кроненберг думает, что сделал кино про Голливуд, хотя сделал - про себя, про свою неутолимую страсть к коммерческому сюру. В годы великих депрессий были нужны сладкие голливудские Золушки, в комфортном мире хочется побаловаться пессимизмом. Ответом на эту потребность и становились экранные мутации Кроненберга, где люди и общества, разлагаясь, были подобны сюрреалистическим монстрам. Как правило, к реальным проблемам общества это кино отношения не имеет - только к мизантропии творца, к его расчету, который мне кажется холодным, но кто захочет, увидит здесь любую злободневную метафору. Актуальное искусство Кроненберга в этом смысле лабильно - уложится в любой сосуд, от лабораторной пробирки до ночного горшка. И, разумеется, еще точнее считать "Звездную карту" не социальной сатирой, а социальной фантазией. Просто на этот раз "Муха" осенила крылами Голливуд - такой сценарий попался под лапу.

    Идея рождалась еще в 90-х. Сценарист Брюс Вагнер тогда был таксистом в Лос-Анджелесе и мечтал об актерской карьере (в фильме он выводит себя в роли, которую играет Роберт Паттисон). Карьера не задалась, зато он познал изнанку гламура - в итоге явился мрачный гротеск, который начинается смехом в зале, а завершается горой трупов и самоубийством юных любовников. Американская мечта в версии Вагнера-Кроненберга сплетена из циничного расчета при полном отсутствии способности сострадать, чувствовать вину и нести ответственность за поступки. Все шикарные голливудские покровы содраны, нежные и удивительные фемины героически имитируют физиологические отправления, возрастной ценз отменен, и детишки шустрят наравне со взрослыми, готовые толкаться локтями и идти по трупам. Начавшись как бытовая комедия, картина переходит в тона черного фарса, сатирического гротеска, кровавого фильма ужасов и натуралистичной "готики" с назойливыми призраками. Голливуд оказывается тем адом, где правит бал сатана гипертрофированных амбиций, и люди действуют уже бессознательно, как послушные дьяволу зомби. Фильм упивается контрастами: роскошь Голливуда - и торичеллиева пустота в душах, глаза героев горят хищным огнем, и камера неотступно следует за персонажами в массажную, в раздевалку, в сортир, где звезды громоподобно портят воздух. Показной шоу-бизнесовый "верх", бесстыжий "низ" и пародийно-романтический финал с новыми Ромео и Джульеттой. Каким образом эти черные души в этой беспросветной бездуховности умудрились создать покоривший мир кинематограф - остается за кадром: у авторов другая оптика глаз, другое устройство мозга и другая задача.

    Сценарист Брюс Вагнер в голливудские первачи так и не выбился и, как большинство аутсайдеров, он озлоблен на "фабрику грез". Мстительная интонация доминирует в фильме. Для Вагнера это психологически объяснимо, но за что мстит человечеству Кроненберг? Он признает, что в сценарии Вагнера все гиперболизировано так, что режиссеру даже хотелось эту свирепость немного притушить. Но он и сам, при таланте органического мизантропа, типичное дитя кинобизнеса - делает то, что продается: возводит на пьедестал идолов в блестках, а потом сладострастно обдает их желто-коричневой струей. Интеллектуалам вовремя подкинет эпатаж, пряность, которую всегда можно счесть метафорой, - эстетам нравится.

    "Думать, что фильм только про Голливуд - значит его немилосердно заузить", - объясняет Дэвид Кроненберг. Он считает картину семейной драмой, хотя, конечно, семья - голливудская и уже откусила от яблока соблазна, заражена жаждой славы - значит, уже не вполне нормальная семья. В призраков, донимающих героев, Кроненберг не верит, но преследование человека видениями прошлого допускает: "Я вижу своих давно ушедших родителей, слышу их голоса... Конечно, это не призраки, реально населяющие мир, они всего только живут в моей памяти, но психологически и эмоционально я понимаю героев, одержимых призраками. Тем более, что призраки - непременная часть голливудского кино".

    Из больших звезд в фильме действуют бесстрашная Джулианна Мур (ей то и дело приходится выходить за пределы оптимальных актерских задач - по выражению режиссера, она играет не знающего стыда монстра), Джон Кьюсак и Роберт Паттисон, которого Кроненберг настойчиво выводит из манекенов в полноценные звезды. Наконец, Миа Васиковски изуродована ожогами на коже и похожа на жертву СПИДа. Как и все картины Кроненберга, эта снята в Торонто, куда для калифорнийского антуража пришлось импортировать пальмы. Стоил фильм чуть больше 13 миллионов, что по голливудским масштабам мизер, - зато Кроненберг ценит возможность быть независимым от продюсеров. В одном из интервью он рассказывает, как Роберт Паттисон был изумлен тем, что все решения режиссер принимает по ходу съемок, ни с кем не советуясь, - на всех фильмах, где Паттисон снимался, режиссеры каждый шаг утрясали с продюсерами. "А здесь нет Большого Брата!" - гордо ответил Кроненберг.

    Возможно, поэтому ему удалось чудо: сделать из голливудского гламура еще одну смердящую навозную "Муху". Пусть знают, из какого сюра растет кино, не ведая стыда.

    Поделиться