Поделиться
...70 верст от райцентра, где Сергей пару лет назад снял квартиру, до родительского домика в Тигрицком его "жигуленок" пробегает стремительно. Не рассвело еще, час до звонка, а уж мы - за столом у русской печи. Мама блинами потчует, отец, похохатывая, - картинками из жизни.
- Как думаешь, кто в нашей отдельно взятой деревне победил бездорожье? Объясняю. В свое время совхозом здесь командовал Вася Дерганый, прозвище свое получивший за то, что нервный был шибко, подчиненному мог и по уху съездить. А жена его приходилась племянницей первому секретарю партийного райкома. Не по грязи ж им колесить! Ну и закатали все проулки в асфальт. Нынешнее начальство не о себе - о нас печется. Вот мне по метрике, заведенной в детдоме, 80. А по паспорту - 81. "Не поможете, - обращаюсь в инстанции, - истину восстановить?" "Не вопрос, - заверяют. - Двух свидетелей на 10 лет вас постарше найдете?" Веселые ребята!..
Однажды в гостеприимную атмосферу тесной кухоньки окунулись репортеры ведущего японского телеканала. Накануне 5 часов для трехминутного сюжета отсняли. Теперь вглядывались в чуть покосившуюся избу на краю улицы Ленина, в диковинный рукомойник, в березовую поленницу. Не переставая удивляться: как же все-таки сибирский самоучка в их, можно сказать, национальном искусстве умудрился достичь такого совершенства?
Чтобы познакомиться с этим удивительным видом декоративного творчества, еще в Древнем Китае, а с VI века и в Японии завораживавшим вельмож, достаточно в любом поисковике набрать: "Оригами Сергея Тарасова". Каждый день по 5 тысяч друзей со всего света бескорыстно собирает в своих виртуальных гостиных - в блоге, на YouTube - автор электронной книги, сотен фото-, аудио-, видеонаставлений про то, откуда пошла и на чем строится техника складывания объемных фигурок из бумажных модулей.
Чтобы прикоснуться к миру Сережиных увлечений, нужно хотя б на недельку зарулить сюда, в предгорья Саян. Побродить по старому купеческому Минусинску, по окрестным селениям. Попробовать знаменитых местных помидоров величиной с узбекский арбуз и соленых здешних арбузов размером с яблоко. Послушать, как на озерах рыба плещется, птицы поют, шумят сосны.
- Без любви к окружающему тебя пространству, - рассуждает он, - ни заморские манипуляции с бумагой, ни упражнения с нашенской берестой сами по себе ремесленника в творца не превратят. Азы можно, конечно, и заочно освоить. Оживить материал - не получится. А любовь эта, как и всякая другая, для кого-то точно вспышка, для меня же - результат длинной череды наблюдений. Вот я впервые на Красной площади, голову задираю: разноцветные купола красоты невероятной. Вот в совхозный сад забираюсь. Малина, смородина, стрекоза на ладони. В Песковский бор мчусь на велике. К багажнику пара ведерок пристроена. Груздями наполнишь их, повесишь на руль и - тихонько, пешочком - обратно. Луг в цветах. На огороде гигантский подсолнух вымахал, за который родителей на районном конкурсе дипломом отметят...
Дрожащие от легкого дуновения луговые лилии и ажурную стрекозу он смастерит из кедровых стружек много лет спустя. Позже переведет на язык оригами подсолнух-великан. Только потом приступит к лучшим своим творениям. Почти два года затратит на два разновеликих макета собора Василия Блаженного. Еще год - на конструирование уменьшенной копии главного храма Минусинского благочиния - Спасского.
Да и педагогическую династию вслед за Геннадием Константиновичем, школьным завучем, директором, преподавателем физики, математики, черчения, и Людмилой Алексеевной, учительницей начальных классов, решится продолжить далеко не сразу, уже помотавшись по жизни.
- Долгим оказался мой процесс накопления, - говорит, - очень долгим. Рос, несмотря на семейные строгости, шебутным. Шахматную комбинацию разобрать, фотографировать, на глаз определяя выдержку, диафрагму, крышу покрыть, сарай сколотить, будку для собаки - отец научил. Года два, было дело, даже в народном театре разные роли играл под рок-музыку. Но о высоких материях не задумывался. Практически ничего не читал. Единственной настольной книжкой был сборник задачек по физике, в седьмом классе перещелкал программу девятого. А профессию так и не выбрал. Срочную отслужил, сверхсрочную, пробовал учиться, бросил, в крановщики подался, уволился, стал попивать... Тут-то и всколыхнулось все, что в детстве, наверное, на какой-то запасной диск наматывалось. Для чего живу?! Вернулся. Замечаю наконец домашнюю библиотеку - огромную, даже после того, как сотни томов школе подарили, не умещающуюся в тесных шкафах. И погружаюсь с головой. В классику, в историю государства Российского (от самых первых летописцев до мемуаров полководцев Великой Отечественной), в научную фантастику... И неожиданно, знаешь, не то чтобы осознал - скорее, почувствовал: хочу зажигать пацанов, девчонок наследием предков. Соединять прошлое с будущим. Педагогическое училище окончил. В 39 лет - педуниверситет. Так и организовалось мое настоящее.
В родной школе и Минусинском колледже, где служит теперь попеременно, ребята, которые когда-нибудь уже своим детям станут передавать традиции ушедших поколений, рассказывают, что его уроки технологии - это и краеведение, и этнография, и воспитание нравов. Но главное все-таки - калейдоскоп ремесел. Резные наличники, узорчатые кухонные доски, затейливые столешницы, полочки, табуретки, сработанные Сережиными руками, украшают в Тигрицком едва ли не каждое жилище. Видел я и платье, сшитое им для супруги, и свитер, который связал для себя - искусные вещи. Бисер, опилки, соленое тесто, да, по сути, любой материал способен он наделить волшебными качествами. Возможности же треугольников из цветной бумаги, которые называет кирпичиками, расширил настолько, что самые опытные на планете коллеги по модульному оригами, любуясь его Василием Блаженным, удостоенным на фестивале "Русь мастеров" Гран-при, вынуждены вздыхать: "Шедевр!"
- Станут благодаря занятиям усидчивее, овладеют секретами рукоделия, которые каждому пригодятся в быту, я доволен. Проявят божью искорку - счастлив. Кстати, тем, кто утверждает, будто оскудело российское село неравнодушными, талантливыми людьми, заявляю авторитетно: "Вранье!" Вспомни комнатку в детском саду Тигрицкого, где мы заложили будущий крестьянский музей. Я ведь сделал лишь модель сибирского подворья, остальные-то экспонаты собирали всем миром: глиняные кувшины, прялку, веретено, утюг угольный. А какие кружевные накидки женщины специально для нас сплели, коврики наткали, какие сарафаны соорудили из конфетных фантиков! По району попутешествуй - уникальных мастеров десятки. Татьяна Соколова бисером вышивает, Лариса Шаламонова ткани расписывает, Галина Третьякова творит картины из шерсти, Наталья Микова - обереги, Наталья Прокудина - интерьерную игрушку, Гена Ерофеев - мебель, штучную, неповторимую. Собрать бы всех в единый тренинговый центр, вместе б горы свернули! А свою деревню мы с физруком Сан Санычем Исаковым непременно прославим. Его воспитанники уже сейчас с пьедесталов не сходят. Женя Крюков - восходящая звезда отечественного биатлона. Без моих виртуозов ни один краевой смотр, праздник, благотворительный марафон, ни одну серьезную выставку не представить.
Старшей дочке Тарасовых - 17, младшей - 6. После трагедии, произошедшей с родственниками, взяли под опеку и их сына-подростка. Минусинск не столица, однако перспектив все же побольше, вот и перебрались. Жена, менеджер по уюту в Кадетском корпусе, попросту говоря, техничка, наличность лопатой не гребет. Вся надежда на главу семьи. Статьи домашнего бюджета элементарны: питание, одежда, аренда, бензин. Ну и искусство, понятно, "требует жертв".
Жаловаться на проблемы, клянчить у спонсоров, тем паче у государства - это не про него. Первым в Тигрицком тарелку поставил, первым по какой-то мудреной схеме подключился к Интернету. Все соседи поначалу через него входили в социальные сети. Школьную мастерскую отремонтировал, оборудовал.
- Верстаки, тиски, резцы делал собственноручно, - делится со мной его сослуживец. - Клей, краски, лак, растворитель, бумагу, кедровые плахи - буквально все всегда приобретает исключительно на свои кровные. Спрашиваю как-то: "Не подсчитывал, во что хотя бы одна большая работа обошлась?" Отмахивается: "Алгеброй гармонию не поверить". Но я прикинул. Из листа формата А4 у него выходит 16 модулей. На крупный, почти двухметровый вариант Василия Блаженного их потребовалось 70 тыс. штук. 8 пачек цветной бумаги. Каждая по 600 рублей. То есть на одну только бумагу - 5 тысяч. Половина "тигрицкой" части его месячного жалованья!
Близкие ни в чем не упрекают. Разве что неунывающий Геннадий Константинович привычно похохатывает:
- Тебе б, сынок, не университет - курсы окончить, на которых учат, как расходы с доходами поменять местами. - Хотя я и сам в этой хитрости за всю жизнь так и не поднаторел. Сроду деньгам не кланялся. Ни у школьной доски, где без малого сорок лет провел, ни раньше, за токарным станком, где стружкой глаз выбило, ни на фабрике, когда валенки катал. А больше всего, между прочим, зарабатывал в юности. Мешки разгружая. С рыбой, с сахаром. По 15 целковых платили за тонну! Что ж я, не понимаю? - для души тратишь.
...Прощались у автовокзала - Сергей вдруг признается:
- Странная штука. Внешне я всегда спокоен, а ведь на самом-то деле волнуюсь, переживаю постоянно. Как и все в семье, вроде бы атеист. Но стоит к часовенке подойти, к церкви - сердце сразу начинает куда-то рваться. В больнице лежал, глаза закрою - одна и та же картина возникает. Айвазовского и Репина - "Прощание Пушкина с морем". Моя любимая. Давно мечтаю именно с нее начать галерею оригамных портретов великих русских писателей. А еще покоя не дает - даже представить боязно - макет Московского Кремля. Проекты масштабные, невероятно сложные. За какой взяться прежде - никак не решу. Но первые 200 тысяч кирпичиков уже заготовил.