Баба какая-то, по словам сестры Марианны, за Анастасией Вертинской гонялась не вполне нормальная, которая сыпала песок ей в глаза. Безумный поклонник, как помнит Калягин, грозился зарезать ее и себя заодно. А она - "всегда хотела быть кем-то, кем не была в действительности".
Только примут ее за инопланетную, не от мира сего, - как она обернется вполне земной. Едва ее сочтут героиней романтической и лирической - у нее появятся роли комические. Только назовут ее главной примой во МХАТе - она все бросит и вовсе уйдет из театра. На слова о том, как много несыгранных ею ролей, кто-то ответит длинным списком ее заслуг перед кино и театром.
Она кажется многим богемным существом, светской львицей. Но она отвечает, что все это давно ей скучно, у нее "много подруг и почти нет друзей". Она вся такая нездешняя, заграничная какая-то, - но, даже проработав много лет преподавателем в Париже и Оксфорде, Анастасия Вертинская уверяла, что только дома чувствует себя вполне комфортно.
Ах, да, конечно, она же красавица. Значит, непременно тянутся за ней рассказы о разбитых мужских сердцах. А сама она отвечает, что в жизни ее было и есть только двое любимых мужчин - отец и сын: "Эти два кумира заполняют всю мою потребность в мужчинах. Я рано поняла, что брак не моя стихия, я не приспособлена для этого".
Сыну она помогает "консультантом" в его ресторанно-кулинарных делах. С папой, великим Пьеро - Александром Вертинским, у нее "почти мистическая связь". Папа пел когда-то: "Вырастут доченьки, доченьки мои... Будут у них ноченьки, будут соловьи!". Доченьки выросли. С ночками и соловьями все в порядке.
Как же так, ее спрашивают, неужто не хочет больше выходить на сцену и играть в кино? А она пожимает плечами. Успех? Поклонники? Карьера, прости, господи? Она в какой-то другой системе координат. "Я удовлетворила свое тщеславие". Хотела быть не просто красивой женщиной. Хотела быть не просто дочерью Вертинского. Хотела, чтобы про нее сказали: хорошая актриса. Все это у нее есть. Ничего этого, уверяет Вертинская, ей больше не надо.
Как так? Тут разговоры вертятся по кругу - опять про миссию, земную, неземную: чего ей хочется от жизни? Опять - ну да, конечно, у нее фамилия, ей многое дано с рожденья, ей все легко давалось. А она опять уверяет, что все ее "легкости" - мнимые, что все ей стоило превеликих усилий.
Ну да, талант не всегда объясним, красота - уж тем более. Она, как вечная иллюзия, как ускользающая линия горизонта.
А если что - уверяет Вертинская - "куда от меня уйдет Старуха в "Пиковой даме"?" Да если и "уйдет" - невелика беда: "Мы же, - говорит Вертинская, - не только для этого созданы".
1. Ассоль из "Алых парусов" (1961)
Сейчас не всякий школьник и поймет, что "Алые паруса" - это не жилой комплекс, не название сети магазинов. 15-летняя Вертинская была школьницей, когда снялась у режиссера Птушко в фильме по повести Александра Грина - о том, что несбыточное сбывается, когда очень любишь и очень веришь. Какой-нибудь капитан Грей (в данном случае - Василий Лановой) всегда приплывет. "Я тогда толком не знала, что делать перед камерой, как двигаться и что говорить".
Вертинская - волшебная! - возненавидела этот фильм за то, что он "лишил возможности спокойно ходить по магазинам": кругом узнавали.
2. Гуттиэре из "Человека-амфибии" (1961)
Фильм Геннадия Казанского и Владимира Чеботарёва снят по роману фантаста Александра Беляева. Актеров искали по принципу: "у Гуттиэре в глазах должно быть небо, а у Ихтиандра - море". У Анастасии Вертинской с небом в глазах было все в самый раз. Она отказывалась от дублеров, ныряла без акваланга, подолгу находилась на глубине. И ее можно понять. В сцене, где ей надо было прыгать в воду с корабля, привели дублершу - довольно пышную даму. Анастасия пришла в ужас: "Уж лучше я утону, чем позволю ей себя играть!" И - нырнула.
"Смотрю на фильм, как смотрят на детские фотографии, где есть подростковая нелепость", - говорит она про свою Гуттиэре. И всякий раз вспоминает одну историю: как ехала в поезде Москва - Ленинград, и поклонники не давали ей спать, всю ночь предлагали выпить, а она не пила, и под утро они ушли со словами: "Эх, Настя, ты не такая, как мы думали!".
3. Офелия в "Гамлете" (1964)
Фильм Григория Козинцева получил спецприз в Венеции, 18-летнюю Вертинскую назвали в Англии лучшей Офелией всех времен и народов. Увидели в ней "Вивьен Ли советского экрана". Отечественные критики (их время не меняет), напротив, уверяли, что "внешние движения актрисы не таят под собой движений внутренних". Работу в "Гамлете" со Смоктуновским она сама считала серьезным испытанием: "Такую роль, говорят, сыграть - и умереть".
А в "Современнике" ее поставили в массовку на два года. "Выходила в "Голом короле" в лосинах, нас было шесть или семь девочек, и мы пели: "Дух военный не ослаб, Ум-па-па-рару-рару, Нет солдат сильнее баб, Ум-па-па-рару-рару"… На сцене появлялся король, которого блистательно играл Евгений Евстигнеев, а по залу проносилось: "Вертинская, Вертинская". И меня сняли, потому что Евстигнеев сказал: "Она мне мешает".
4. Лиза Болконская в "Войне и мире" (1966-1967)
Студентка Щукинского училища в киноэпопее Сергея Бондарчука сыграла небольшую роль: жена Андрея Болконского умирает при родах. Но ее глаза, лицо - крупным планом! "Я поняла, что можно, не играя трагедии, создать образ трагического звучания".
5. Галина Прокофьева в "Случае с Полыниным" (1971)
Удивительная роль - ее Вертинская называет одной из самых любимых - в фильме, который уже немногие помнят. Режиссер Сахаров снял его по одноименной повести Константина Симонова. Она - актриса, он - геройский летчик, полковник. История, которая их свяжет, - это история любви, странной, героической и трогательной. Он не может забыть ее и в госпитале, пишет письма той, на которой решил жениться. И его можно понять: как она пела!
6. Оливия в "Двенадцатой ночи" (1978)
В телеверсии шекспировской комедии, поставленной главным режиссером Шеффилдского драмтеатра Питером Джеймсом, Вертинская сыграла Оливию, обнаружив яркий комедийный талант. Наконец-то, - заметил тогда Костя Райкин, - нашлось применение и яркое воплощение "веселой, ироничной, озорной, хулиганистой" Вертинской!.
7. Мона в "Безымянной звезде" (1978)
"Больше всего… люблю Мону, потому что она пришлась на мой зрелый период, когда я была сформировавшейся актрисой", - сказала сама Вертинская. И добавила: "Теперь таких ролей нет". Вычурная Мона в прекрасном фильме Михаила Козакова по пьесе румынского драматурга Михаила Себастьяна увидела звездное небо над головой с помощью нескладного учителя (Игоря Костолевского).
8. Маргарита в "Мастера и Маргарите" (1994 - 2011)
Вертинскую режиссер Кара предпочел многим актрисам, мечтавшим об этой роли: "Во-первых, прекрасная актриса, во-вторых - благородство, порода. Кровь, как говорит Коровьев". Известно, как долго пролежал на полке фильм - по милости продюсеров. И вышел на экраны - "перегорев".
Вертинская и здесь снималась без дублеров - в рискованных сценах, и обнажаясь, и летая на тросах, пристегнутых к вертолету. "Я не разыгрывала тему "ведьмизма". Ну какая она ведьма? "Ведьма - это вообще фаза в жизни любой женщины", - говорила актриса. И добавляла: "В русской литературе это единственная героиня, которая жертвует собой ради другого человека. Именно это я и хотела сыграть".
9. Элиза Дулиттл в "Имаго" (2002)
Последний раз на сцене МХАТа Вертинская появилась в антрепризном спектакле Нины Чусовой по пьесе Курочкина, в основе которой был "Пигмалион" Бернарда Шоу. Критики ее опять ругали - а она снова "не могла удержаться, чтобы опять не нарушить все каноны". Надоело выходить в образе Раневской и выяснять, продан ли вишневый сад, - в эпоху, когда он давно продан. Теперь ей "показалось привлекательным какое-то помоечное существо, которое превращалось из куколки в какого-то мотыля".
P.S. На свой юбилей Вертинская улетела. Куда - не важно. Бабочки летят - куда ветер несет. Но известно, что от взмаха крыльев одной прекрасной бабочки, может измениться мир. И даже, говорят, история человечества. Так ли это? Может, и правда. Вот прилетит обратно - непременно надо будет выяснить.