Поделиться
ЦПК по праву называют колыбелью космонавтики. Именно отсюда повела дорога к звездам и первых космонавтов, и тех, кто последовал за ними. Ведет она и сегодня. А как все начиналось?
По предложению Главного конструктора Сергея Королева, в первый отряд космонавтов набрали летчиков-истребителей. Ставка на военных была не случайной. Королев говорил: "Летчик-истребитель - это и есть требуемый универсал. Он летает в стратосфере на одноместном скоростном самолете. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер..."
Отбор будущих космонавтов был жесточайший. Цифры тут нагляднее любых слов: были рассмотрены документы на 3461 летчика истребительной авиации в возрасте до 35 лет. Для первичной беседы пригласили только 347 человек, а к медицинскому обследованию допустили еще меньше - 206. По здоровью отчислили 105 человек, еще 72 сами отказались от обследования. Через "сито" прошли 29 летчиков, и лишь 20 из них были зачислены первыми слушателями-космонавтами.
В штате ЦПК, который возглавил видный специалист в области авиационной медицины полковник медицинской службы Евгений Карпов (самый первый начальник Центра), были предусмотрены управление, отдел подготовки космонавтов, учебно-тренировочный отдел, отдел материально-технического обеспечения, взвод охраны и даже клуб. Но поначалу, когда в Москву прибыла первая группа кандидатов на космический полет, весь он помещался в крошечном здании спортивной базы ЦСКА.
Вот как рассказывал о том времени в интервью корреспонденту "РГ" дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт Борис Волынов: "Мы пришли в отряд в один день с Юрием Гагариным, 7 марта 1960 года. Сначала нас было 12 слушателей, к июню стало 20. Мы прибыли в Москву. Там часть небольшого 2-этажного здания в районе метро "Динамо" была отдана под классы. Холостяков поместили здесь же. У меня уже была семья, сыну 2 годика. Но жену на всякий случай отправил домой. Потому что не знал, какие будут условия, где будем работать. Все же секретно. Мы знали одно: предстоит испытательная работа на летательных аппаратах, которые "ходят" на больших скоростях. Но не знали, что в космонавтике.
Режим был строгий. В 7 утра - зарядка, занятия заканчивались в 18 часов 12 минут. Но многие задерживались: надо было еще почитать материалы. А они все закрытые, секретные. Поэтому только на служебной территории. Вот тебе папочка, сидишь в классе и читаешь. Если конспектируешь, то тоже только в секретной тетрадочке…"
Кстати, рост летчиков-кандидатов в космонавты должен был быть не более 170 сантиметров, вес - до 70 килограммов. Когда готовили самых первых "звездолетов", было совершенно неизвестно, как поведет себя человеческий организм в космосе. Поэтому на испытаниях гоняли, что называется, и в хвост и в гриву. Предельные уровни воздействия на организм по перегрузкам, вибрации, по температуре были очень высокими.
"В той же термокамере сидели и час, и больше. Это было уже на грани", - признавался Борис Волынов. Страшные вещи приходилось читать и про сурдокамеру, где будущие космонавты сутками находились в полной изоляции. Тот же Волынов вошел туда вторым.
"Это было в 1960 году после парашютной подготовки, - вспоминает Борис Валентинович. - Позади 35 прыжков. Всем дали отдышаться, 2-3 дня отпуска. А меня раз - и в сурдокамеру, вслед за Быковским. Представьте: небольшая металлическая барокамера. Все заставлено банками, склянками, едой... Стоит кресло авиационное. Спинку отбрасываешь для сна - и встать уже невозможно, нет места для ног. Когда спинка вертикально, можно "развлекаться" - зарядку делать, бегать, прыгать. Но на одном месте. Я сидел десять суток. Валерий тоже".
Вот так готовились первые космонавты, так все начиналось. С годами менялся центр, становилась все более мощной его тренажерная база, увеличивалась не только подготовка космонавтов, но и проведение на базе ЦПК серьезных научных исследований.
С 2009 года статус Центра изменился: было создано федеральное государственное бюджетное учреждение "Научно-исследовательский испытательный центр подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина". В связи с решением международных партнеров об увеличении членов экипажа Международной космической станции с трех до шести человек, резко возрос объем работ по обеспечению и проведению подготовки российских и иностранных космонавтов (астронавтов).
Тренажерная база ЦПК поистине уникальная: вся подготовка ведется на реальных аппаратах, которые или уже были в космосе, или готовились к полету. Корреспонденту "РГ" довелось "примерить на себя" некоторые тренажеры, в том числе российского служебного модуля МКС - "Звезда". Кстати, тут действует жесткое правило: на тренажеры можно заходить только в тапочках. Стерильность - почти как на орбите.
Станция чем-то напоминает длинную трубу. Просматривается все. А еще удивила теснота. Обеденный и рабочий стол - один. Здесь же так называемый медицинский ящик. Здесь же подогревается еда. И тут же, рядышком, - туалет.
Пожалуй, одна из самых серьезных "инстанций" подготовки космонавтов - это центрифуга. Прошел? Считай, одной ногой уже на орбите. В Центре их две - с "плечом" в семь метров и восемнадцать. Последняя, массой в триста тонн, - самая большая в Европе. В течение нескольких секунд они развивают перегрузку до 8 единиц. Предельная - тридцать. Но это уже, правда, для испытаний техники.
Центрифуга движется не только по кругу, но и вращается в трех плоскостях. Скорость под 250 километров в час, 36 с половиной оборотов в минуту! Рассказывают, что во время ее испытаний деревянный потолок сдуло напрочь.
Какие реальные перегрузки испытывают космонавты в полете? На этапах выведения "Союза" на орбиту - примерно 4 единицы, при спуске - около шести. Но при нештатных ситуациях эти цифры могут перекрываться. Например, у экипажа Николая Бударина, когда их корабль неожиданно сорвался на баллистическую траекторию, посадка получилась очень жесткой - до 8 единиц. Еще сложнее пришлось Василию Лазареву и Олегу Макарову в 1975 году: из-за аварии 2-й ступени ракеты-носителя "Союз" упал в Алтайские горы, а на космонавтов свалились все 20 единиц.
Не так давно закрылась на реконструкцию гидролаборатория ЦПК, где отрабатываются все действия в открытом космосе. Гидролаборатория была открыта еще в начале 1980-х годов: за минувшие годы там проведено 5 тысяч погружений в скафандрах "Орлан", под водой отработано 70 тысяч часов, подготовлены 180 экипажей для работы в открытом космосе! Это сложнейшее инженерно-техническое сооружение, оснащенное макетами космических объектов, специальными системами телевидения, связи, освещения и т.д.
Как говорят космонавты, именно благодаря тренировкам в гидролаборатории, выход в открытый космос если и не превращается в приятную прогулку, то не становится чем-то экстремальным. Если, конечно, не считать мозолей на руках. Ведь чем только не приходится заниматься космонавтам вне станции от плановых ремонтно-профилактических работ до монтажа или демонтажа крупных космических конструкций. В открытом космосе сегодня и варят, и режут, и паяют.
Корреспондента "РГ" знакомил с бассейном летчик-космонавт Герой Советского Союза Виктор Афанасьев, в "звездном багаже" которого четыре полета, 555 суток, проведенных на орбите, и семь выходов в открытый космос. Почему именно в воде имитируется выход в открытый космос? "Основной принцип имитации работ в невесомости - нейтрализация силы земного притяжения, - объяснял Афанасьев. - Идеальная невесомость достигается во время полетов по параболической траектории в специально оборудованном самолете Ил-76 - так называемой "летающей лаборатории". Но - лишь на 20-25 секунд. Космонавт вращается на 360 градусов, "плавает" по салону… За полтора часа полета выполняется примерно десять-пятнадцать "горок" - так набегает до восьми минут невесомости. Вполне достаточно, чтобы, скажем, научиться надевать скафандр. Однако, чтобы отработать многие механические операции, времени нужно куда как больше".
Для тренировки используются скафандры "Орлан-М" - те же самые, в которых космонавты работают на орбите. Сам скафандр весит 114 килограммов, плюс к нему подвешивают свинцовые грузики. Килограммов эдак на восемьдесят. На языке специалистов это называется обезвешивание. А если совсем просто, то космонавт получает "нулевую плавучесть" - и не всплывает, и не опускается на дно.
Гидролаботорию часто использовали в реальном режиме, когда на самой станции что-то случалось. Вниз спускался исследователь, который точно повторял движения космонавта, находящегося на орбите, и поддерживал постоянную связь с орбитой - так отыскивалось повреждение и способ его устранения.
Реконструкция гидролаборатории предстоит большая: обновится подвижная платформа уникального бассейна, будет новый интерьер, поменяют балки и крышу. Предполагается, что работы продлятся около года. Как рассказывают сотрудники ЦПК, планы вообще большие. И по модернизации центрифуги, и по созданию единого полигона для подготовки космонавтов к выживанию в разных климатических условиях, и по модернизации реабилитационной базы…
Важной вехой в истории Центра стало завершение в июне прошлого года общекосмической подготовки группой кандидатов в космонавты-испытатели набора 2012-го года. Заметим, это был первый в истории отечественной космонавтики открытый набор в отряд космонавтов. Любопытно сравнить, какие же антропометрические требования предъявляются к кандидатам в космонавты сегодня: рост в положении стоя 150-190 см; рост в положении сидя - 80-99 см; масса тела 50-90 кг; максимальная длина ступни - 29,5 см.
Всем кандидатам в космонавты была присвоена квалификация "космонавт-испытатель". Как подчеркнул нынешний начальник ЦПК Юрий Лончаков, правительственная комиссия отметила высокий уровень знаний молодых космонавтов. И еще замечательный факт. Среди тех, кто влился в ряды космонавтов-испытателей, - Анна Кикина. Она стала второй женщиной в российском отряде космонавтов. Напомним: в настоящее время на орбите работает Елена Серова, первая россиянка на Международной космической станции и четвертая наша соотечественница, которая полетела в космос.
Сегодня в отряде космонавтов 39 "действующих штыков". Семнадцать из них еще не летали в космос. Их дорога к звездам тоже будет проложена отсюда, из Центра подготовки космонавтов.