Прежде чем говорить о скандале, хочется узнать, как у вас возникла идея написать оперу на один из главных романов ХХ века?
Антон Лубченко: Эта идея пришла мне шесть лет назад. Я искал сюжет из русской литературы, которой подошел бы для создания сильной психологической музыкальной драмы. Мне хотелось сочинить оперу, в которой бы любовная линия была вписана в исторический контекст, подобно тому, как это происходит в "Хованщине" Модеста Мусоргского, "Мазепе" Петра Чайковского, "Семене Котко" и "Войне и мире" Сергея Прокофьева. Мне хотелось продолжить эти традиции, сплавив их в одном "котле". И "Доктор Живаго" Бориса Пастернака подошел как нельзя лучше. Роман привлек возможностью показать русского человека начала ХХ века, его конфликт между поэтическим внутренним миром и реалиями времени катастроф, тем, как человек проносит любовь и свет сквозь войны и революции.
Почему мировую премьеру этой оперы решили сделать не в России, а в Регенсбурге?
Антон Лубченко: Изначально опера писалась для одного из московских театров, но, как говорится, не срослось, и я прервал работу над партитурой. Но некоторые фрагменты были сочинены, и, в частности, финальную сцену оперы "Истерия Лары" блистательно исполнила солистка Мариинского театра Ольга Кондина. Музыка вызвала интерес Регенсбургского театра, и мне предложили контракт, чтобы поставить это в Германии.
Наследники Пастернака планировали приехать на премьеру?
Антон Лубченко: Нет, я боюсь даже представить, что будет, если наследники писателя увидят постановку. А режиссер Сильвиу Пуркарете простодушно признался, что романа Пастернака не читал, ограничившись лишь моим либретто и просмотром фильма.
Как же вы согласились работать с таким режиссером?
Антон Лубченко: Я уже очень сильно пожалел, что недостаточно упорно настаивал на участии российского режиссера. Если бы за дело взялся человек, понимающий всю многогранность пастернаковского текста, постановка никогда бы не вышла такой глупой.
Что именно возмутило в концепции режиссера?
Антон Лубченко: Вместо того чтобы вникнуть в текст великого романа, режиссер убивал его своими "находками", типичными для большинства современных постановок. На сцене - не размышления о человеке, стране, времени на сцене, а грязь, чернуха, показ России как страны алкоголиков, медведей и зомби. Кульминацией стала сцена с топтанием портрета Пастернака.
Газета "Миттельбайерише цайтунг", которая ранее писала о конфликте, озаглавила свою статью после постановки: "Бурные аплодисменты для оперы "Доктор Живаго". В зале было много представителей прессы, поскольку уже задолго до премьеры о расхождениях автора и режиссера та же газета писала в большой публикации. По словам критиков, композитор показывает мужество выражать пафос, не опасаясь острых контрастов для подчеркивания различных душевных настроений своих героев. "Мастером магии звука" называет Антона Лубченко один немецкий критик.
В репортаже главного радиоканала Германии, посвященного событиям культурной жизни, "Немецкое радио: культура" прозвучали и критические нотки. Так, отмечалось, что партитура отражает все "романтические клише русской музыки", а за цитатами из Бетховена, Чайковского, Рахманинова, Прокофьева и Стравинского не слышно самого Лубченко, а также "Доктора Живаго". Музыка "почти реакционна" в своем "псевдотрадиционализме". Вместе с тем, радиоканал высоко оценивает "великолепное" мастерство исполнителей. Главным недостатком оперы немецкие критики считают отсутствие "духа Пастернака" на сцене, который "будто задушен пафосом, содержащимся в музыке".
По мнению многих немецких критиков, решение немецкого сценографа Гельмута Штюрмера и румынского режиссера Сильвиу Пуркарете, напротив, удачно отражает состояние потерянности и катастрофы в сложное и переломное время. Сцена была нарочито слабо освещена, костюмы и маски выдержаны в серых и темных тонах - все это передает ужас смерти и страдания, который заложен как в самом романе, так и в либретто Лубченко. Тем не менее, не обошлось в прозвучавшей критике и без колкого, однако, неуместного упоминания того, что композитор "стоит на стороне Путина", подчеркивая ценности "старой России".
Директор театра в немецком городе Регенсбург Йенс Нойндорф фон Энцберг поддержал инсценировку Сильвиу Пуркарете, несмотря на протесты Антона Лубченко. По словам Нойндорфа, в постановке оперы хорошо видно, что "режиссер относится к России с большой любовью, большой страстью, передавая меланхолию и перипетии любовной истории". Инсценировка Пуркарете, по словам директора театра, по инициативе которого, кстати, и стала возможна постановка оперы в небольшом театре Регенсбурга, городе с немногим более 130 тысяч жителей, стала "чествованием Пастернака". Несмотря на недоразумения, предшествовавшие постановке, Нойндорф не видит препятствий для дальнейшего показа оперы на сцене театра. По информации Клары Фишер, оперу можно будет увидеть 27 и 29 января, а также 2 и 18 февраля. До конца сезона опера пройдет в театре 11 раз.
В целом, многочисленные отклики на оперу российского композитора свидетельствуют о громадном интересе немецкой публики к культуре и истории России, несмотря на неадекватное восприятие немецкими СМИ событий вокруг украинского кризиса.
Анна Розэ, Берлин