Чудом избежав расстрела, сумел пробраться к партизанам и присоединиться к отряду имени Фурманова, входившему в бригаду имени ЦК КП(б) Белоруссии. В его "Боевой характеристике" говорится: "Партизан-стрелок Цимкинд Моше Меерович - один из самых лучших, самых смелых и самых отважных боевых товарищей... На его счету спущенные под откос вражеские эшелоны, атаки на немецкие бункеры и уничтожение оккупантов и их подручных". Я уже не первый раз встречаюсь с Моше Мееровичем, автором книги "Мне суждено было выжить", изданной в Израиле на трех языках: русском, идише и иврите. Цимкинд говорит, что в их партизанский отряд перебежали три солдата вермахта, один из которых по национальности был француз, а два других - немцами. Потом они отлично били нацистов. Моше, как свободно говорившему по-немецки, часто поручались операции, в которых участвовали и перебежчики. "И этого француза, и немцев, - продолжает свою мысль Моше Меерович, - и мы, да и наши враги, конечно же, считали русскими".
В этом году мы встретились с Цимкиндом накануне знаменательной даты - 70-летия освобождения советской армией Освенцима. Моше Цимкинд убежден, что если бы не наступление советских войск в январе 1945 года, то в нацистских лагерях и гетто не выжил бы ни один человек. Живущий в Израиле с 1988 года, бывший бесстрашный партизан и солдат решил, что я неудачно пошутил, сообщив ему о том, что руководителей России в этом году на должном уровне не пригласили на юбилейные празднества. "Такого просто быть не может! - твердо сказал Цимкинд. - Ведь это торжество сотворил Советский Союз, главной силой которого и была Россия. Поэтому и празднества проводятся в честь освободителей". Человек, перешагнувший возрастной рубеж девяти десятков лет, так и не смог окончательно осмыслить новость, которую он продолжал считать просто невероятной. Я попытался разъяснить, свалив все интриги на большую политику. Но Цимкинд, вероятно, не очень понял меня или просто не услышал. И задал второй вопрос: "Кто и кому посоветовал вести такую политику?" При этом Моше Меерович внимательно посмотрел на меня и, не ожидая ответа, сказал: "На идише есть такая поговорка - "Фар аза эйце кумит а гутер патш ин плейце", что в переводе означает: "За такой совет следует дать хороший шлепок по спине". Хорошая поговорка. Но Моше Меерович несколько ее смягчил. В оригинале вместо спины указано место чуть пониже. И разве по сути старый партизан не прав?