Поделиться
- Владимир, насколько, на ваш взгляд, те, кто относится к власти, умеют доносить до граждан свою позицию, свои намерения?
Владимир Соловьев: Власть состоит из конкретных людей. Иногда, когда смотришь на того или иного человека, очень четко понимаешь, откуда он пришел.
Если он избрался вчера и еще недавно сам требовал, чтобы ему все было понятно, первое время он искренне пытается быть максимально открытым. Если он молодой, прогрессивный, видел, как пишется слово "твиттер" и даже знает, кто такой "инстаграм", то он и дальше пытается работать с социальными сетями. Но это, как правило, не категория системности.
Гораздо интереснее, что нам может сказать назначенный чиновник. Среди них много тех, кто не умеет общаться. И даже об этом не думают. Они видят прессу как некое объективно существующее зло. И, соответственно, с их точки зрения все их проблемы связаны с тем, что это пресса плохая и не так работает. Они искренне убеждены, что журналистская профессия - это вторая древнейшая. Что, вежливо говоря, идиотизм. На самом деле пресса - это переводчик того, что они пытаются сказать обществу. И этот переводчик работает в обе стороны: журналист собирает настроения общества и вербализирует их в вопросах чиновнику.
Такого рода чиновники, как правило, хотят, чтобы пресса о них забыла. А если их упомянули и, не дай бог, там появилась критика - это значит, что кто-то заплатил, чтобы про меня эту гадость написали.
- Откуда это берется?
Владимир Соловьев: Для них пресса - это не средство общения с людьми, для них это средство внутривидовой борьбы. Они считают, что если о них появилась какая-то негативная информация, значит, их просто пытаются "слить", на них пытаются оказать давление, вынудить сделать некое телодвижение. Потому что они же знают, что все вокруг продажно, включая их самих. Здесь отражается их понимание того, как устроен их иерархический мирок. Именно поэтому такой тип чиновника виден издалека. У него всегда такая недовольная губа. Он всегда уверен, что через чиновничье кресло в него вливается мудрость, этакий портал познания. Он знает все лучше всех. И знает, как с вами со всеми разобраться. Но если человек начинает осознавать, что разговор с обществом является необходимой частью его профессии, что пресса, которая к нему приходит, дает возможность убедиться в том, что он идет правильным курсом, если он перестает воспринимать критику как конец света и начинает понимать, что это начало диалога, то из него вырастает, как правило, большой государственный деятель.
- Чиновник с недовольной губой естественным образом в эту стадию не перерастет...
Владимир Соловьев: Есть люди, которые умнеют по дороге. И осознав, что, кажется, что-то не то, начинают работать по-другому. Все прекрасно помнят, как в 90-е годы пресса использовалась как инструмент корпоративных войн. "Мочили" своих политических оппонентов, придумывали истории, крутили как хотели. Да, времена постепенно меняются. Но все эти люди - чиновники - выросли оттуда. И им надо уметь ментально это отсечь. Подойти к вопросу неэмоциально и просто сформулировать для себя задачу: чего я хочу добиться? И как я могу это грамотно транслировать?
Если появляется критика, не надо ни на кого набрасываться. Необходимо, как это ни странно, выдохнуть. И посмотреть на уровне фактологии - что соответствует действительности, что нет. Часто одни и те же факты могут быть восприняты совершенно по-разному. Не надо спешить обвинять - надо выслушивать. Чиновник, как правило, не понимает, что ему надо слушать. Он привык вещать. А проблема в том, что работа чиновника начинается с того, что он выслушивает. В этом плане меня всегда удивляли депутаты, которые приезжают в регионы и начинают рассказывать людям, как нужно жить. Мне всегда казалось, что должно быть наоборот: сначала они должны послушать, что волнуют людей.
- Каким образом до них может дойти, что общение - это искусство, которому нужно учиться?
Владимир Соловьев: У нас, к сожалению, в школе риторику не преподают, и умения общаться у нас в стране фактически нет. Здесь могу жаловаться и рыдать, как человек, делающий передачу, имеющую некоторое отношение к риторике. Я с ужасом понимаю, что найти людей, которые могут говорить некоторое количество времени и быть интересными, очень немного. Самое распространенное выражение в России: "не, ну ладно, ты же понял, что я хотел сказать". Но если ты неясно мыслишь, ты неясно формулируешь.
Учиться надо не только для того, чтобы общаться с журналистами, но и для того, чтобы разговаривать с подчиненными, с руководителями. Для начала человек должен осознать, что, кажется, он плохо говорит. Надо взять какое-нибудь свое интервью: прочитать исходник или просмотреть видео. И это уже лучше делать вместе с человеком, который способен объяснить, что не так - будь то жена или пресс-секретарь. После этого можно начинать учиться. Он может осознать, что у него проблема с речью, он неправильно сидит, неправильно дышит или неправильно одевается. Дальше идет совершенно профессиональный подход - обучение. А обучить можно любого.
- Но подобного рода обучение стоит денег. Из своих платить не будет - жалко. А из бюджетных придется под другие статьи прятать...
Владимир Соловьев: Если человек не хочет в себя инвестировать свои деньги, считаю пошлостью в нынешней экономической ситуации, чтобы в него инвестировало государство. Есть масса других вариантов. Во-первых, нет никакой проблемы найти подобные курсы в Интернете. Во-вторых, ему никто не мешает взять на работу действительно квалифицированного пресс-секретаря, а не набирать на эту должность своих родственников и знакомых. Грамотный пресс-секретарь - это как начальник штаба. А как только появляется категория "свои жалко" - чиновника надо увольнять. Мы же не можем его заставить учиться общаться. Просто человек должен понимать, что иначе это ограничение его карьеры. А как только он это осознал - уже не жалко. Когда он совершенствуется - он растет. И это, кстати, видно на федеральном уровне: и многие нынешние губернаторы, и министры общаться умеют.
- В какой степени чиновник, который, предположим, научился общаться и готов это делать, должен быть честен?
Владимир Соловьев: Я не понимаю, в какой ситуации чиновник может быть нечестен. Когда ему задают вопрос - он должен дать ясный и четкий ответ. Утаивать бессмысленно, в таком случае лучше сказать "нет комментариев" и не выходить. Лгать - вообще детский сад. При этом надо понимать, что простых решений давно нет, поэтому всегда нужно объяснять: когда мы делали свой выбор в пользу именно этого пути, мы мотивировали это тем-то и тем-то.
Другое дело, что зачастую не стоит давать избыточную информацию, погружая людей в совершенно не волнующую их тематику. Если человек хочет рассказывать совершенно все, ему нужно искать кабинет с надписью "Доктор Фрейд", где есть кушеточка, чтобы прилечь.
- Если возникает некая сложная ситуация, например, выраженное недовольство групп граждан, есть ли смысл пытаться, что называется, "отсидеться"?
Владимир Соловьев: В сложной ситуации "отсиживаться" бессмысленно, само ничего никогда не рассосется. Проблему нужно встречать первым. Но всегда нужно анализировать ситуацию, поскольку зачастую идет профессиональная манипуляция и втягивание в деструктивный диалог. Ну например: группа граждан была страшно недовольна положением касаток на ВДНХ. Появляются статьи, все говорят "ужас-ужас". Приезжают разбираться - ничего подобного. При этом, когда изучили переписку этого центра, который писал статьи, выяснилось: точно по такой же методе - проплаченной, организованной, с группами недовольных граждан - они травили Запашных. Они на этом зарабатывают. Так что как только появляется ситуация с недовольством граждан - опять-таки пауза. Сначала нужно просто понять: проблема есть или же есть граждане, которые думают, что есть проблема, а быть недовольными - их профессия.
- Насколько много, на ваш взгляд, среди представителей власти людей, стремящихся научиться общаться и слушать?
Владимир Соловьев: Я не знал ни одного, который бы сказал - нет, мне это не нужно. И это действительно зависит от них. Не надо рассматривать чиновников как некую конфетку, которую все должны заворачивать. Они не конфетки. Они слуги народа. Если они не соответствуют задачам - они должны оттуда вылетать. Точка. А если им кажется, что они господа этому народу, тогда у них нет никакого стимула для самосовершенствования.