Года три назад я услышала от Эмира Кустурицы восторги по поводу вашей идеи проекта о Первой мировой войне, о русских воинах, которые пошли защищать не только свое отечество, но и братьев-сербов. Но тогда речь шла об альманахе.
Игорь Угольников: Да, сначала мы хотели снимать альманах "WW1" ("Первая мировая"), в которой несколько стран-участниц войны представили бы свои истории. Мы хотели рассказать о женском "батальоне смерти". Проект международный, а значит, по определению может рассчитывать на прокат хотя бы в Сербии, Франции, Англии, Германии. Очень хотелось, чтобы там увидели…
…как русская женщина коня на скаку остановит?
Игорь Угольников: Да, потому что это был уникальный случай, когда женщины так организованно взялись за оружие во имя Родины… С одной стороны, из этой новеллы, в итоге вырос большой полнометражный фильм. А с другой стороны, состоится и международный альманах, который мы уже представили на Каннском кинофестивале. Но пока об этом проекте говорить рано.
Почему вообще вы решили снимать про Первую мировую?
Игорь Угольников: "Батальонъ" возник из стремления понять: а почему вообще случилась Вторая мировая война.
Вторая - это не оговорка?
Игорь Угольников: Нет, потому что Вторая мировая - это, по сути, неоконченная Первая. Мало того, стало совершенно ясно, как несправедливо мы поступаем по отношению к тем, кто защищал Отечество в 1914-1918 гг. Это была великая война.
На Западе ее так и называют. Именно Первую, а не Вторую мировую.
Игорь Угольников: Для нас Первая мировая всегда была войной "империалистической". Понятно, почему память о ней стиралась, уничтожались документы, памятники и даже могилы воинов. О Первой мировой в России после 1918 года впервые заговорили лишь после того, как наш президент в 2013 году сказал о необходимости ее "реабилитации".
Один из легендарных подвигов нашей армии в Первой мировой войне - "атака мертвецов", эпизод защиты крепости Осовец на Восточном фронте. Понятно, что после "Брестской крепости" вы не могли за нее взяться. И все же почему вас привлек именно батальон смерти, который возглавила поручик, полный Георгиевский кавалер Мария Бочкарева?
Игорь Угольников: Мы думали про Осовец. Но, во-первых, вы правы, не хотелось повторяться, а во-вторых, не хотелось снимать военный "ужастик": солдаты, выплевывающие легкие, пузырящаяся кожа на руках и лицах… Для полнометражного кино нужна еще внутренняя драматургия, которую мы нашли в истории женского батальона, в который вступали женщины разных сословий, национальностей, возраста, вероисповеданий. Что и стало причиной конфликта. Казалось бы, только свершилась революция, а в марте уже начали жечь усадьбы. Даже в казарме девушки выясняли: кто с кем и где должен сидеть, кто благородный, а кто нет, кто истинный революционер, а кто "примазался", кто имеет право поступать таким-то образом, а кто нет.
К батальону Бочкаревой современники относились по-разному. Одни превозносили подвиг женщин-солдат, другие, как Владимир Маяковский, называли их "дурами бочкаревскими". Как вы сами относитесь к этим женщинам, взявшим в руки оружие?
Игорь Угольников: Прежде всего меня поразило, что женщины были готовы идти на смерть ради того, чтобы поднять дух мужчин. Готовность к самопожертвованию удивительная. Тем более, что война вообще противоестественна женской природе.
Да, режиссер Дмитрий Месхиев признался, что это вызывает у него противоречивые чувства. Понятен патриотический порыв женщин, с другой - но женщине ведь не место на войне. Кстати, почему вы предложили режиссерское кресло именно Месхиеву?
Игорь Угольников: Дмитрий - крепкий режиссер, со своей отличной командой, он прекрасно работает с актерами и очень точно их выбирает. Нужен был именно петербургский режиссер. Месхиев умело играет внутренним пространством петербургских особняков. Не могу сказать, что работа была гладкой, питерская кинематографическая школа отличается от московской, мы не всегда были согласны друг с другом. Но я благодарен ему и рад, что мы закончили работать над фильмом, не поссорившись.
Месхиев никогда не тяготел к военной теме, если не считать фильм "Свои". Но и там, по сути, не было батальных сцен.
Игорь Угольников: Он освоил и это. Бой выглядит кинематографически эффектно, но зритель понимает, что происходит на экране, а не просто следит, как мелькают руки-ноги. Главное, чего мы хотели добиться - эффекта присутствия, психологического подключения к нашей истории. Плюс монтаж и звук - в батальных сценах они особенно важны.
Марию Аронову вы сразу увидели в образе Бочкаревой?
Игорь Угольников: Да, кроме Маши я никого не видел. И, думаю, для нее съемки в "Батальоне" стали поворотным моментом и в актерской, и в человеческой судьбе. То же самое могу сказать о Маше Кожевниковой, сыгравшей адъютанта Бочкаревой, графиню Татищеву, и обо всех тех девушках, которые попали в наш батальон. На что они шли, трудно себе представить. Большая часть съемок велась поздней осенью и ранней весной, в холод, распутицу. Долгие часы в окопах, газовые атаки. Никогда не забуду эпизод газовой и ночной атаки: дождь, стена огня высотой в 10-12 метров, и девочки, увязающие в грязи, в запотевших противогазах, с настоящими тяжеленными винтовками с примкнутыми штыками. Перед каждым дублем я крестился: "Господи, сохрани их". К великому счастью, никто не пострадал.
Съемки проекта открывал Владимир Мединский. Если не ошибаюсь, такого еще не было, чтобы министр культуры России принимал участие в кинообряде - разбивал тарелку на счастье…
Игорь Угольников: Да, он оказал нашему проекту серьезную моральную поддержку, которая важна не меньше финансовой. Он же не только министр, но и руководитель российского Военно-исторического общества. Очень серьезно нам помогло МЧС - машинами, палатками, генераторами, дежурными бригадами.
Правда, что вы хотите снять еще один фильм, под рабочим названием "Прощание славянки"?
Игорь Угольников: Это история трех офицеров, через судьбы которых будет показана та война, начиная с Сербии и заканчивая Брестским миром и Версалем. "Прощание славянки" - если оно состоится - будет вторым серьезным проектом Союзного государства после "Брестской крепости". Дадут деньги - обязательно сниму.