Поделиться
В самих странах бывшей Югославии отношение к этим без сомнения выдающимся личностям двойственное. С одной стороны, именно благодаря им Балканы получили второе рождение для западной публики после трагических событий девяностых годов двадцатого века.
Именно Эмиру Кустурице было суждено стать для многих глазами, заглянув в которые можно было увидеть невыносимую горечь и боль югославов от произошедшего с ними, одновременно какое-то абсолютно детское трогательное недоумение и выворачивающую наблюдателя наизнанку бескрайнюю веру в то, что все в конце концов образуется. Равнодушным это не может оставить никого. В этом, безусловно, его подвиг. Но именно это обнажение никогда не высказываемого вслух и вызывает подчас самые разные реакции в той среде, из которой вышел Кустурица.
А Горан Брегович, начавший свою музыкальную деятельность в группах Kodeksi и Jutro и последовательно развивавшийся в гораздо более "западном" русле в рамках уже широко известной Bijelo dugme, волею судеб стал ушами европейцев, внимающих таким непривычным доселе звукам балканских напевов. Бреговичу неоднократно ставилась в вину популяризация цыганской музыки под видом балканской, что не совсем справедливо.
Но время рассудит. Пройдет несколько лет - и Андричград и Мокра Гора, созданные из ничего Эмиром Кустурицей, хочется верить, прочно войдут в список самых главных достопримечательностей Сербии. Его фильмы с саундтреками Бреговича станут частью золотого фонда мирового кинематографа. Его речи - верным напутствием подрастающему поколению и их потомкам. Ну а уж автобиография замечательного режиссера, возможно, станет энциклопедией мужества, стойкости и свидетельством того ужасающего масштаба разрушений, которые причиняют геополитические разломы живому телу человечества.
Трубачи, появившиеся из вестибюля, открыли концерт в лучших традициях сербской духовой музыки, весь блеск которой из года в год демонстрируется на непередаваемом по накалу эмоций фестивалю-соревнованию в городе Гуча. Затем балканское коло сменили цыганские композиции - в том числе из альбома 2012 года Champagne for Gypsies.Самое удивительное - на каком бы языке не исполнялись песни, балканский колорит сообщает им особое залихватское звучание, которое очень трудно с чем-либо спутать. Это относится, что примечательно, и к композициям на испанском, созданным при участии Gypsy Kings, которые звучали бы абсолютно иначе в привычном исполнении. Особо проникновенно звучала Ederlezi в мастерском исполнении солисток Wedding and Funeral Orchestra. Когда же настал черед песен с альбома Alkohol, публика впала в неистовство, что, судя по попыткам сотрудников безопасности ГКД успокоить пустившихся в пляс зрителей, отнюдь не частое зрелище на этой площадке. Ну а Mesecina окончательно ввела публику в экзальтацию. Не обошлось и без абсолютно американской по духу In the death car, но с таким щемящим душу славянским хором, что остаться равнодушным к ней абсолютно невозможно. Еще одним сюрпризом стало великолепное исполнение всемирно известной песни итальянских партизан Bella ciao, да и к тому же в связке с неистовой Kalasnjikov.
Слушая Бреговича, с легкостью последовательно преображающегося из цыгана свадебно-похоронного оркестра (это не оксюморон, проявления радости и горя у балканских народов на редкость схожи) в надрывного сербского гусляра, безутешного восточного певца безответной любви, утонченного венгерского скрипача, бравого итальянского солдата, завсегдатая белградских кофеен и знатока городского фольклора, начинаешь чувствовать головокружение от происходящих внутри перемен настроения. Порой с тревогой задумаешься о том, что следующего музыкального виража уже не вынести, дух захватывает. А Бреговичу все нипочем. Вот что значит быть благословленным ветром Балкан.
Вместо антракта порадовали выступлением музыкального коллектива Balkanica, очень трогательно исполнившего грустную сербскую песню Ne kuni me, ne ruzi me, majko.
А дальше действо - No smoking orchestra под предводительством Эмира Кустурицы. Началось все с... "Прощания славянки", причем настолько эмоционально и любовно исполненного, что далеко не каждый сидящий в зале смог подавить навернувшиеся на глаза слезы. В этот раз Эмир общался с залом на русском - и только на русском. Редко такое встретишь. Игра-калейдоскоп, театральное представление с элементами хепенинга, в которое Эмир вовлекает всех пришедших, затягивает полностью.
Началось все со ставшей уже традиционной формы солидаризации аудитории с, мягко говоря, критическим отношением исполнителей к одному из наиболее могущественных средств массовой информации в области формирования музыкального кругозора жителей планеты (sapienti sat). Реплика, предназначенная для исполнения пришедшими, пелась зрителями в нужные интервалы безукоризненно и непринужденно и рождала какое-то абсолютно школьное чувство совершения чего-то не совсем дозволенного.
Пригласив на сцену группу девушек из зала, Эмир Кустурица дал им импровизированный урок танца. Звучит Karakaj с изящно вплетенными интонациями из "Болеро" Равеля, сменяемый певческой пародией исполненной скрипачом на обращение герцога к Маддалене в финальном квартете оперы "Риголетто" Верди. В следующем номере о Ромео и Джульетте и девальвации вечных ценностей центром пластическо-вокальной мизансцены также становится "прекрасная дама" из зала, еще минуту назад не знавшая о предстоящем сценическом перевоплощении. На сцене как в жизни. Только без надрыва, со снисхождением к нашей насквозь человеческой природе, под обволакивающие звуки саксофона, венгерский чардаш и жизнеутверждающий полилог трубачей.
Дальше - в строку с изображенным в фильме "Андерграунд" - Upside down. Да уж, лучше не скажешь: "Life is just a simple game, makes things go around. What is down should go up and what is up must go down”. Ну да это им там, на Балканах просто - если добро, то такое, что зажмуриться хочется от ослепительности его сияния, а если зло - то такое нечеловеческое, что ничего, кроме как заставить бежать в противоположную сторону без оглядки, не может сделать с человеком.
И вот уже оркестр во главе с Кустурицей отправляется вглубь зала, наподобие гамельнского крысолова, приняв условную эстафету трубачей Бреговича из первого действия. Но - в последний момент передумывает и возвращается на сцену. Круг замкнулся, с счастливой развязкой для всех нас, кульминацией которой стала душевнейшая композиция в стиле мгновенно узнаваемой "староградской" песни.
И - песни из фильмов, образы, связанные неизменным рефреном темы Пантеры за авторством Генри Манчини. Вот уже вышли из подземелья, тягучее, овеянное степными ветрами "Время цыган" цепляется за мыслеобразы и не хочет уступать "Жизни как чуду" во всей ее непредсказуемости, несуразности, трагичности и спасительной простоте. Мгновение - и ты уже где-то рядом с "Черной кошкой, белым котом".
Эпилогом стало выступление ансамбля Mostar Sevdah Reunion, мастерски исполнившего три боснийских севдалинки, в том числе - замечательную Lijepi li su mostarski ducani. Замечательное соединение народной музыки и современных ритмов заставило задуматься о проблеме актуализации традиционных напевов в современной культуре. Двадцатый век подарил целую плеяду мастеров этого жанра из всех уголков Югославии: Химзо Половину, Сафета Исовича, Маринко Роквича, Эмину Зечай… И вот на одной из главных сцен нашей страны разворачивается удивительной красы полотно восточного ковра - ткань печального севдаха, повествующего не только о несчастной романтической любви, но и о том, что претерпела балканская душа за последние двадцать лет. Кустурица и Брегович, вышедшие из единой Югославии, люди одного с нами мировосприятия - они помнят. Как помнить следует и нам.