Это даже не редакционное задание, а личная мечта: побывать в апартаментах, где останавливались Брежнев, Ельцин. Неспешно пройтись по "коридорам власти", присесть на диваны, которые помнят великих. И наконец, облокотившись о подоконник, задумчиво смотреть в окно. И видеть пейзажи, которые ежедневно были перед глазами генсеков и президентов, когда они размышляли о судьбах отечества... И главное - гулять нерасторопно, смакуя каждый миг. Как великие.
"Вот и посол Китая тоже просил меня показать номер, в котором останавливался Мао Цзэдун, - приземляет мои мечты директор санатория Константин Иванович Молчанов. - Но это невозможно: вспомнить, где жил Мао Цзэдун, не может никто. Великие личности сменяли друг друга, но для нас они были прежде всего пациентами. Из их номеров квартиры-музеи мы не делаем".
"Привязаться к местности" по фотографиям из архивов тоже проблематично: на протяжении всей истории санатория - а ему как раз сегодня исполняется 80 лет - персоналу категорически запрещалось фотографировать гостей и пациентов. Те немногие исторические снимки, что сохранились, сделаны самими знаменитостями или их помощниками.
Но по случаю праздника к журналистам проявили сострадание. Нам разрешили осмотреть самый интригующий корпус -7-й. Старожилы рассказывают, что его построили 40 лет назад специально для Брежнева. Леонид Ильич очень ценил "Барвиху" и не раз тут отдыхал и лечился. Здесь останавливались Борис Ельцин, патриарх Алексий. Из основного корпуса в 7-й (сегодня его называют не по номеру, а "президентским") можно попасть как по земле, так и через подземный переход.
Мой поход начинается с разрушения легенд. Бронированных стекол не увидел, они есть только в одном из шести апартаментов, но в каких именно - секрет. Номер Путина искать бессмысленно, он в санатории не отдыхал. Хотя приезжал, но только лишь в гости, к Нурсултану Назарбаеву.
В остальном ожидания оправдались. Особенно понравился вид из огромных окон: насколько хватает взора - реликтовый сосновый лес. И тишина. Не простая, а такая, знаете ли, элитная, многозначительная.
Все шесть номеров в президентском корпусе друг от друга почти не отличаются. Площадь каждого около 280 метров: холл, две спальни, гостиная, кабинет, веранда. Если считать вместе с сервировочной, ванной, хозяйским санузлом и гостевым туалетом, - всего девять помещений. С непривычки можно заблудиться.
Потолки под 4,5 метра, удобная техника, есть даже кладовка с медоборудованием. Все максимально прагматично. Никаких вензелей и пафоса в отделке. В серванте - фарфор и хрусталь производства ГДР. Наряду с плазмой и ЖК-панелями есть кинескопные телевизоры. По декору - не дворец. Одна роскошь: архитектор не поскупился на простор.
Каждый номер обеспечен правительственной связью. Она проведена, но не включена. Если постоялец нуждается в "вертушке", подключают по запросу.
Заселения корпуса "под завязку" не бывает, один-два номера держат на всякий пожарный. Хотя на памяти персонала такой случай был лишь однажды: номер срочно потребовался для реабилитации пострадавшего при теракте главы Ингушетии Юнус-Бек Евкурова.
Что до подземного перехода, то это оказался двухуровневый туннель, в котором свободно могут разминуться два авто. Хотя машины по нему не ездят, он сугубо пешеходный. Но вот зачем такой?
Точно неизвестно, но можно предположить, что в ту эпоху считали необходимым, чтобы глава государства мог комфортно пройти в главный корпус на процедуры пешком из своего номера, вне зависимости от погоды. Также по туннелю в 7-й корпус с кухни в президентские номера доставляли заказанные постояльцами блюда.
Кстати, проверено лично: никаких тайных ходов и отводов нет. Ситуация примерно такая же, как с дачами Сталина - ближней (Кунцево) и дальней (Зубалово). Много десятилетий ходят слухи, что под каждой есть секретные подземелья и ходы, связывающие с метро. Увы, найти их никому не удавалось.
Кстати, Зубалово от "Барвихи" совсем недалеко. И вообще, здесь все рядом: госдачи, правительственные резиденции, поселки, где живут самые успешные и состоятельные.
Как жили первые лица государства и знаменитости в эпоху, когда еще президентского корпуса не было и в планах?
"Да как и сейчас: замечательно", - говорит ветеран санатория Александр Букарев и наизусть декламирует Самуила Маршака:
"В тени Барвихинского леса
По тропкам бродят вкривь и вкось
Афганистанская принцесса,
Поль Робсон и рогатый лось..."
Хотя условия были, по нынешним меркам, неоднозначные. Например, в двух корпусах в номерах не было санузлов, все удобства - в конце коридора. Полностью санузлы и прочие атрибуты комфорта появились после масштабной реконструкции санатория в 1965-68 годах.
А вот кондиционеры в санатории были установлены еще до войны. В частности, в элитном 4-м корпусе система кондиционирования заработала уже в 1935 году. Это во времена, когда слова "кондиционер" еще не было в обиходе. Охлаждали номера так: воздух шел через несколько комнат. В первой его очищали, во второй - увлажняли или осушали, в зависимости от потребностей. Подогревали воздух при помощи огромного калорифера, а охлаждали ледяной водой из местной скважины.
В 1968 году установили системы, произведенные в Домодедово. Тот "кондер" тоже едва помещался в техническом помещении. Позже перешли на более компактное шведское оборудование.
"Я в те годы отвечал за кондиционирование, - вспоминает Александр Иванович. - По долгу службы приходилось заходить в номера к пациентам. С великими можно было встретиться на территории или в коридоре. Например, идет тебе навстречу Леонид Ильич - обычное дело. Поздороваешься, он пошел по своим делам, ты - по-своим". Рутина.
Генерального секретаря КПСС на прогулках сопровождали обычно два охранника-"личника".
Некоторые небожители охраной пренебрегали.
"Особенно не любил охрану глава правительства Алексей Косыгин, - уточняет Букарев. - Его телохранители ходили едва ли не в 100 метрах сзади и спереди. Косыгин обычно доезжал на машине до железнодорожной станции, оставлял ее на переезде, и в санаторий шел пешком. Любил в одиночестве побродить. А вот у Бориса Николаевича Ельцина охраны всегда было много".
Правда, по словам ветерана (Букарев в санатории с 1966 года, на пике карьеры был и.о. директора) та "Барвиха" существенно отличалась от нынешней. Самый элитный и статусный санаторий страны окружал чисто символический забор, одни штыри стояли, а охранники - бывшие солдаты, деды, у них даже дубинок не было. Но при этом, по словам местных, если со станции идешь не по шоссе, а по тропинке через лес, то мог появиться из кустов человек: "Ваши документики, пожалуйста! Вы что тут делаете?"
Сам Александр Иванович встретил в санатории немало эпохальных личностей:
"Видел главу компартии США Генри Уинстона. Я в то время работал слесарем и еще подрабатывал на лодочной станции спасателем. У нас был катер "Казанка", я на нем Уинстона и катал. В тюрьме в США он заболел и потерял зрение. К нам приехал совсем слепым. Любил сидеть на лавочке и здороваться со всеми, чьи шаги слышал. Всегда так протяжно: "Здра-а-вству-уйте!".
Запомнился и Луис Корвалан, он тоже после тюрьмы получил путевку в "Барвиху". Любил кормить лебедей.
"Он невысокого роста, всегда ходил в пончо, - вспоминает Букарев. - И глава болгарской компартии Георгий Димитров сразу после знаменитого процесса - сюда. И скончался здесь же".
Тогда многие личности прибывали в лучший советский санаторий, чтобы поправить здоровье после тюрем. Но не всем требовалось лечение.
В 1971 году в "Барвихе" два месяца жил певец Дин Рид. Люди старшего поколения помнят его приезд в СССР: вот он на БАМе, поет под гитару на крыше вагона. В санаторий он попал благодаря хлопотам министра культуры Екатерины Фурцевой.
Методист лечебной физкультуры Анатолий Шербаков предложил: "Дин, какой комплекс физиотерапии будем осваивать?"
"Певец улыбнулся, встал на руки и так прошел весь спортзал, - усмехается Александр Букарев. - Потом мы узнали: Дин Рид спортсмен, пловец, марафонец. Он у нас просто отдыхал".
"У нас большая территория и прекрасный реликтовый лес, - рассуждает замдиректора по медчасти Игорь Маркеев. - Но надо быть честным: есть в России леса и погуще, и не менее красивые. Так что мы можем привлечь только медициной".
Здоровье, по Маркееву, это капитал, который надо беречь и преумножать.
"Ведь как у нас в стандартном санатории? - продолжает замдиректора. - 50 человек на одного врача. Приехал, на второй день с тобой встретился врач, выписал курсовку, назначил физиотерапевтические процедуры. Иногда второй раз с врачом не встретишься. А наши штаты позволяют заниматься с каждым индивидуально, ежедневно навещать пациента, вносить коррективы".
"К нам едут не просто отдыхать, сюда поступают люди после инфаркта миокарда, операций на сердце, аортокоронарного шунтирования, полостных операций, - подчеркивает Игорь Иванович. - Основной уклон санатория - это реабилитация и восстановительное лечение".
Хотя с обывательской точки зрения некоторые вещи здесь удивляют. Каждый ведь знает, что сердечники нуждаются в покое, надо беречь сердце от нагрузок.
"Ничего подобного! - мой собеседник категоричен и убедителен. - Сейчас о реабилитации много говорят. Представьте себе, разумные физические тренировки с какой-то интенсивностью существенно и достоверно снижают вероятность повторения эпизодов в будущем".
Но если у человека сердечная недостаточность, стенокардия, разве его нагружают физически?
"Обязательно! - рубит Игорь Иванович. - И он дольше проживет, причем более комфортно. Об этом не говорят, а говорить надо!".
Спрашиваю: а пиявки, криокамера, ксенон - это дань медицинской моде?
"Бывает так: все современные методы не могут решить проблему, - констатирует замдиректора. - Например, при воспалении вен. Так вот, я своими глазами видел: стандартное лечение оказалось неэффективно, а уже на следующий день после того, как пациенту поставили пиявки, боль ушла. А через три дня, после очередного сеанса гирудотерапии, ушел и отек".
Интенсивный и эффективный способ, правда, как не забывают уточнить кремлевские медики, когда он в разумных руках. И вообще, гирудотерапия - древний способ, проверенный веками.
Напротив, ксенонотерапию предлагают пациентам сравнительно недавно, и это чисто российское ноу-хау. Но ксенон - достаточно дорогой газ. Литр до недавнего времени стоил от 550 руб. Для сравнения: наш полный вдох - 0,5-0,8 литра. Но теперь появился замкнутый цикл, где два-три литра ксенона гуляют по кругу.
Ксенон позволяет повышать настроение, убирает негативные эмоции, депрессию.
А вот криокамера хоть и успешно применяется в кремлевской медицине, но подходит далеко не всем. Три минуты при минус 110 по Цельсию - сильнейший удар по организму, все железы начинают работать, происходит выброс гормонов. Но, к сожалению, это как окунуться в прорубь в крещенские морозы. Не каждый вынесет.
Что интересно, репутация "Барвихи" совершенно не подвержена политическим катаклизмам. Даже в разгар майдана коммерческие пациенты ехали сюда с Украины. Здоровье - оно вне политики. Да и заменить "Барвиху" просто нечем.
Константин Молчанов, директор клинического санатория "Барвиха": Других клинических санаториев в стране нет, наш единственный. Лечим самых тяжелых пациентов после операций, травм, увечий, ранений. В каком-то смысле слово "санаторий" можно взять в кавычки, мы работаем и как загородная клиника. Недавно стали принимать онкологических пациентов.
Одно из основных отделений - по нарушениям сна. В отделении проводится лечение храпа, апноэ сна и бессонницы. Наши специалисты нацелены на диагностику синдрома остановок дыхания во сне, когда спадаются верхние отделы гортани. Это проявляется как храп, который чреват вероятностью инфаркта и инсульта, то есть внезапной смерти во сне. Это направление развивается много лет, и сотрудники "Барвихи" - пионеры в России.
Соотношение контингента и коммерческих пациентов?
Константин Молчанов: У нас уже нет прикрепленного контингента. Согласно новому указу есть перечень госслужащих, которые имеют право на льготное медицинско-санаторное обеспечение. Таковых в санатории 30%, остальные коммерческие. Путевка дорогая, но она того стоит.
Немало наших пациентов оперировались в Швейцарии и в Германии, а реабилитацию проходит в "Барвихе". В Германии сутки в клинике стоят 1 тысячу евро, а у нас самый дорогой номер - 20 тыс. рублей.
И хотя одна процедура в отделении сна стоит 6 тыс. рублей, но к нам стоит очередь.
Константин Иванович, я вот выписал объявление на сайте риелторского агентства, торгующего элитным жильем. Продается дом на 9 сотках земли в поселке "Сады Мейендорф", цена 13 млн долларов. Расположен он - цитирую - на территории санатория "Барвиха", рядом с резиденцией президента.
Константин Молчанов: Мы с этими риелторами периодически воюем. На нашей территории никакой элитной недвижимости на продажу нет. И быть не может. Упомянутый поселок стоит на бывших землях, которые когда-то принадлежали санаторию. Ведь после основания санатория его площадь доходила до 300 гектар. В протоколе Московского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов от 5 августа 1930 года записано: закрепить за лечебно-санаторным управлением Кремля земельную площадь мерою около 300 га, находящуюся в пользовании крестьян деревни Барвиха. Тем же постановлением санаторию передали бывшую усадьбу имения Мейендорф мерою в 1 га.
Кстати, и замок Мейендорф - не резиденция президента. Резиденций четыре: Московский Кремль, "Ново-Огарево", "Бочаров Ручей" и "Валдай". "Мейендорф" - объект для отдыха высших должностных лиц и приема гостей. Риелторы это знают, но пишут так, чтобы лучше продавалось.
Границы санатория четко определены, никаких земельных переделов нет и не предвидится, ничего не продается - нашей земли нам вполне достаточно, чтобы выполнять возложенные на нас задачи.
На 40-летие "Барвихи" Сергей Михалков написал стихи. Там есть интересные строки.
Здесь все равны. Здесь все - больные.
Здесь жизнь заманчиво легка. И распорядки
здесь иные, чем в министерстве и в Цека.
А впрочем я скажу, не скрою, полжизни я бы
прожил тут! И не один - с детьми! С женою!
Да жаль, путевки не дадут!..
Сегодня отмечаете 80-летие. И вот вижу: Никита Сергеевич Михалков, которому "путевки не дадут", поздравляет вас с юбилеем.
Константин Молчанов: Он у нас лечился. Я ему говорю, пойдем, Никита Сергеевич, покажу - твой отец стихотворение написал. Спрашиваю: а в детстве здесь были? Он: "Конечно, отца навещал". Хотя в те времена строго было, детей не принимали. И на жену и детей путевок действительно не давали. Но были исключения: у нас есть фото - маршал Жуков с маленькой дочерью на нашем барвихинском катке.
Санаторий проектировал знаменитый Борис Иофан. "Барвиха" пережила несколько больших реконструкций - от иофановского проекта много до наших дней дошло?
Константин Молчанов: Знаете, как было дело? Ленин в 1920 году пишет: хватит тратить огромные деньги на лечение в Германии, давайте построим два-три хороших санатория рядом с Москвой. В конце 20-х Сталин принимает решение, и санаторий строят именно там, где советовал Ленин. Сталин поручает проектирование своему любимому архитектору Борису Иофану. Проектировал, замечу, отлично. В прошлом году мы ремонтировали пищеблок - заменили оборудование, но при этом ни одной иофановской стены не перенесли. Нет необходимости. Все продумано на века.