Поделиться
Сам факт, что в качестве экспертов в нем приняли участие Александр Авдеев, Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Ватикане, Леонид Драчевский, исполнительный директор Фонда поддержки публичной дипломатии им. А. М. Горчакова, Сергей Кравец, главный редактор Большой российской и Православной энциклопедий, Зельфира Трегулова, генеральный директор Третьяковской галереи, Джанкарло Арагона, один из самых успешных итальянских послов в России, ныне занимающий пост президента ISPI, Пьергаэтано Маркетти, президент Фонда Коррьере делла Сера и другие не менее именитые общественные деятели России и Италии, свидетельствует об уровне дискуссии. Организаторы ограничились коротким пресс-релизом. Но проблемы, затронутые на семинаре, потребуют дальнейшего обсуждения. Они возникли не в прошлом году, и надолго останутся в интеллектуальной повестке дня. Как и обещал итальянским коллегам, не стану раскрывать перед читателями "РГ" подробностей состоявшегося диалога, просто поделюсь некоторыми соображениями по поводу обсуждаемых проблем.
Тема "Россия и Европа" имеет давнюю историю, насчитывающую почти 12 веков, - достаточно вспомнить формирование Новгородской республики, Киевской или Московской Руси. Но ее современные очертания начали складываться лишь в ХVII столетии, когда русская идея стала важным элементом общественного сознания и государственного строительства. Как писал историк В.О. Ключевский: "Она (Московия) считала себя единственно истинно правоверной в мире, свое понимание божества исключительно правильным, творца вселенной представляла себе русским, никому более не принадлежащим и неведомым". Она выходила за рамки христианского миропонимания как любой национализм, тевтонский или галльский, так как христианство - это универсальная религия, утверждающая наднациональный характер служения Богу. Русский религиозный философ ХIХ столетия В.С. Соловьев, проделавший путь от славянофильства к западничеству, называл такое миропонимание "языческим особнячеством". В свете этой идеологии Петр Первый становится "царем-предателем", променявшим исконную русскую традицию на сомнительные новшества европейской цивилизации. Но с петровских времен отношения России и Европы стали важнейшим элементом внешней и внутренней политики России. При том что петровская "модернизация" разрушала изоляционизм Московского царства, прорубая "окно в Европу", сталинская "модернизация" конца 20-х - начала 30-х годов ХХ века, используя достижения европейской технической мысли, - вела к новому изоляционизму. В истории России периоды "модернизации" не всегда совпадали с открытостью и развитием политического взаимодействия с миром. Нередко в эти времена создаются чеканные формулы особого российского пути.
Нет нужды спорить с очевидными вещами, - Россия - страна уникальных духовных ценностей. Русская идея, отчасти нашедшая поэтическое выражение в словосочетании "загадочная русская душа", шлифуется в контексте развития Российской империи, соединившей многие народы в единое многонациональное государство. И она ни в коей мере не исчерпывается знаменитой уваровской триадой "Православие, самодержавие, народность", поныне искушающей некие простовато-затейливые умы. Но высшие достижения русского духа, при всей самобытности, пронизаны универсальным мировым опытом. Преодолевая духовную обособленность, Россия стала мировой культурной державой, чье влияние связано с уникальностью нашего искусства и его всемирностью. Проблема "Россия и Европа" имеет ровно такое же право на существование, как "Германия и Европа" или "Норвегия и Европа". Несколько столетий нового времени лишь французы считали свою культуру и язык квинтэссенцией европейскости, отказывая в праве в полной мере называться европейцами не только немцам, но и британцам. Стоит напомнить, что для немцев, как и для испанцев или итальянцев, поиски особого пути в мире - не пустой звук. В ХХ веке они были реализованы с разной мерой кровожадности.
Культурное родство не отрицает различий. Но, как в случае с Россией, вовсе не предполагает политического или правового единства. Ведь ценности - это и мера соотношений индивида и государства, гражданина и общества, частной и общественной морали. Наконец соотношение традиционализма и модернизма в подходах к правам меньшинств и т. д. Достаточно вспомнить полуторамиллионную демонстрацию против однополых браков в Париже. Рост консерватизма в Западной Европе происходит синхронно с развитием схожих настроений в России, - близости больше, чем различий.
И тем не менее есть ощущение прерванного диалога. Кризиса понимания, без которого очертания будущего мира становятся угрожающе расплывчатыми.