Поделиться
Российская газета: Михаил Витальевич, какие цели с учетом создавшейся международной ситуации ставит перед собой "Транснефть"?
Михаил Маргелов: Основная задача - достойно ответить на вызовы нашей внешнеэкономической деятельности. Тем более что вопреки санкциям в разных формах сотрудничества с "Транснефтью" заинтересованы, например, в Латинской Америке - компании Мексики, Бразилии, Аргентины, на Ближнем Востоке - Иран, ОАЭ, Оман, Кувейт. Настало время обновить соглашения, которые мы заключали с партнерами из США и Евросоюза. Противодействие санкциям требует привлечения средств из азиатских банков, изменения схем транспортировки нефти. Начинает формироваться общий рынок нефти ЕАЭС - здесь есть над чем работать. Нужно активизировать выход на внешние рынки дочерних обществ компании. А строительство и расширение нефтепроводов по проектам сотрудничества с Китаем - это также не разовая акция, а процесс. Много работы с Каспийским трубопроводным консорциумом (КТК), в котором "Транснефть" представляет крупнейшего акционера этой международной компании - Российскую Федерацию. Так что, как видим, санкции работы не убавляют, наоборот, прибавляют.
РГ: Что подразумевается под выходом на внешние рынки дочерних обществ компании?
ММ: У нас есть уникальные разработки, продукты, с которыми мы можем и должны активнее выходить на внешний рынок. Прежде всего я имею в виду приборы и технологии внутритрубной диагностики, разработанные дочерним предприятием нашей компании "Транснефть - Диаскан", а также инженерные решения и экспертные возможности "Гипротрубопровода". Мы можем предлагать интеллектуальный продукт, ведь совершенно необязательно источником прибыли для компании должен быть исключительно тариф на перекачку нефти.
"Транснефть" относится к числу редких в нашей стране компаний, которая смогла приумножить и развить научную базу. И то, что первый вице-президент компании Юрий Лисин возглавил недавно "НИИ Транснефть", говорит о том, что стратегическая задача компании - превратить институт в один из ее профит-центров. По сути дела, это выделение научных разработок в самостоятельное направление по получению прибыли.
Ну и, кроме этих, уже сейчас известных на мировом уровне, брендов многим нашим дочерним обществам есть что предложить на внешнем рынке. Мы сейчас находимся в стадии создания совместных предприятий по программе импортозамещения. Несомненно, продукция, которая будет ими производиться, найдет потребителей не только на внутреннем, но и на внешнем рынках.
РГ: Вы упомянули работу с КТК. Что ждет этот проект?
ММ: Консорциум ждет развитие. Недавно туда пришел на должность заместителя генерального директора Леонид Бохановский, который прежде был генеральным секретарем Форума стран - экспортеров газа. То, что в КТК приходит на работу единственный в нашей стране руководитель международной организации, - показатель значимости этого проекта для России. Наша страна такими кадрами не разбрасывается. И это в том числе серьезный политический сигнал для всех иностранных участников консорциума - Россия уделяет КТК первостепенное внимание в ряду международных проектов. На этом конкретном кадровом примере я показал, что КТК ждет не только техническое и производственное развитие, но и статус геостратегически значимого экономического проекта.
РГ: Наконец, создан международный трубопроводный клуб. Интересно, что идея проекта родилась в куда более спокойные времена, а реализовалась уже в весьма непростой внешнеполитической обстановке. Нет ли тут парадокса?
ММ: Пожалуй, нет. Есть понятные и неизменные экономические интересы. А политики всегда спорят между собой. Но мы помним из советских учебников, что политика есть концентрированное выражение экономики. И в конечном счете экономика вынудит политиков быть разумными и взвешенными. Создание этой новой международной организации - как раз один из тех факторов, которые заставят политиков быть прагматиками. И в том, что они делают, исходить не из эмоций, а из национальных интересов. Ведь есть константы - никаким геополитическим ластиком ни государственные границы, ни трубу не стереть.